ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
§ 2. Генетические, функциональные связи и связи строения
межотраслевого комплексного института юридической ответственности
.
§ 2. Генетические,
функциональные связи и связи строения межотраслевого комплексного института
юридической ответственности
Генетические связи, или, как их
еще называют, связи порождения в общефилософском смысле отражают то особое
отношение, когда один объект выступает как основание, вызывающее к жизни
другой.
Применительно к праву как одному
из компонентов надстройки эта связь проявляется в первую очередь в безусловной
зависимости его от экономического базиса как совокупности господствующих в
обществе производственных отношений. Исторически определенный тип
экономического базиса предопределяет и особый характер других общественных
отношений. Все эти отношения находят свое закрепление и защиту в праве, в
формировании которого огромную роль играет государство. Таким образом, различая
внешние и внутренние генетические связи, к первым следует отнести связи права с
экономическим базисом, другими общественными отношениями и с государством.
Конечно, перечисленные внешние генетические связи права не исчерпывают всего их
многообразия, так как такую связь права можно проследить, например, с классовой
структурой общества, с политической организацией общества, с историческими
традициями и т.д. Однако здесь достаточно выделения лишь главных внешних
генетических связей.
Как уже указывалось ранее, группы
близких по характеру общественных отношений, представляющих собой предмет
правового регулирования, служат основой формирования отраслей и институтов. Эти
же группы общественных отношений можно рассматривать и как источник появления
различных структурных подразделений системы права. В таком подходе яснее
прослеживается, более очерчивается генетическая связь структурных частей права
с предопределяющими их разнокачественными группами общественных отношений.
Наличие различного рода
конфликтных отношений в обществе, порождаемых правонарушениями, закономерно
обусловливает появление определенного правового механизма защиты и
ответственности. И такой механизм, в большей или меньшей мере законодательно
закрепленный, на уровне отраслей права имеется. На таком уровне достаточно
четко просматривается генетическая связь между негативными отношениями,
регулируемыми отраслевыми институтами принудительной юридической
ответственности. У различных конфликтных отношений имеется много общего, что
логически необходимо и целесообразно их представлять как отношения одного типа.
А раз так, то эти отношения генетически служат основой, вызывая к жизни
соответствующее структурное образование в системе права, именуемое
межотраслевым комплексным институтом принудительной юридической
ответственности. В свою очередь государство, осуществляя дифференцированный
подход к оценке общественно полезной деятельности с помощью мер поощрения,
соответственно имеет на уровне тех или иных отраслей права механизм позитивной
юридической ответственности. Однако правовая регуляция методом поощрения
различных форм общественно полезной деятельности, исходя из их в основном
единой природы, также предполагает много общего, что, в свою очередь,
генетически является источником для появления в системе права межотраслевого
комплексного института позитивной юридической ответственности. Каждый из этих
институтов, хотя и не имеет единого законодательного закрепления, однако их
объективное бытие особенно ясно высвечивается в процессе взаимодействия норм и
институтов как позитивной, так и принудительной юридической ответственности
различных отраслей права, о чем подробнее будет сказано ниже.
Особую роль в межотраслевом
комплексном институте принудительной юридической ответственности играют
внутренние генетические связи. Их наличность особенно легко обнаруживает себя,
когда предметом анализа служат виды наказательной юридической ответственности
родственных отраслей права.
Так, принудительная
гражданско-правовая ответственность, являясь классическим видом ответственности
в системе российского права, разумеется, влияет на институты наказательной
ответственности отраслей права, входящих в цивилистическую семью. И это
сопряжено не только с тем, что принудительная гражданско-правовая
ответственность имеет глубоко разработанную теорию, но и с детальным законодательным
решением вопросов имущественной ответственности. Такое влияние, в частности,
проявляется при использовании в субсидиарном порядке тех или иных норм
гражданского права при возмещении ущерба, возникшего в связи с нарушением норм
других отраслей права.
О присутствии генетических связей
между отраслями следует говорить и тогда, когда нормативные предписания одной
отрасли учитываются в содержании другой. Такой юридико-технический прием часто
используется среди различных видов принудительной юридической ответственности,
например среди видов имущественной ответственности, понимаемой нами в широком
смысле, где гражданско-правовая ответственность — лишь отдельный ее вид.
Присущие институту наказательной
гражданско-правовой ответственности свойства и черты проходят соответствующую
«специализацию» (по используемому в литературе термину) в институтах
имущественной ответственности трудового, земельного, водного и т.д. права.
Специализация настолько высока, что придает соответствующим институтам
определенную специфику на уровне отдельных видов наказательной правовой
ответственности. Все они в своих исходных позициях «программируются»
гражданско-правовой ответственностью и в то же время существенно от нее
отличаются.
Отражением углубляющейся
специфики отдельных видов принудительной юридической ответственности
цивилистической группы является учет этой тенденции при кодификации ряда
отраслей законодательства.
Кодификация трудового
законодательства восполнила очень многие пробелы в области регулирования
материальной ответственности. Причем в ходе кодификации, по верному утверждению
Н.И. Титовой, идет непрерывный процесс дифференциации норм, регулирующих
материальную ответственность в трудовых отношениях, отделения их от норм
гражданского права; это утверждение справедливо и сейчас. Закрепление
материальной (таксовой) ответственности в отношениях по охране окружающей среды
нашло в кодификации природоохранительного законодательства.
Особая как бы возвышающая роль
принудительной гражданско-правовой ответственности среди других видов имущественной
ответственности определеяется не только ее изначальностью для последних, но и
характером генетических связей с порождаемыми ею разными видами имущественной
ответственности.
Как известно, наказательная
гражданско-правовая ответственность реально представлена в двух ее подвидах:
договорной и деликтной. Своеобразие последней заключается в том, что она
возникает не на основе уже существующего правоотношения, а самостоятельно. Эта
особенность деликтной ответственности определила широкое ее использование в
других отраслях права, когда в них не были развиты свои виды материальной
ответственности. Указанное положение и послужило основанием для утверждения о
гражданско-правовом характере любого вида имущественной ответственности. Однако
использование положений деликтной ответственности в других отраслях права как
до принятия специальных норм, регулирующих определенный (отраслевой) вид
ответственности, так и после их принятия лишь подчеркивает глубокую
генетическую связь гражданско-правовой ответственности с другими видами
имущественной ответственности; при этом не умаляя отраслевой специфики
последних.
Вообще наличие генетических
связей между видами принудительной юридической ответственности будет
фиксироваться всегда и не только в смысле «прародительства», но и в
функциональном отношении через использование общих положений (понятий) и
субсидиарного применения норм. Однако П.Р. Стависский применение норм смежных
отраслей права в субсидиарном порядке рассматривает как вынужденную меру, что
следует стремиться исключить путем разработки и принятия соответствующих норм.
Такая позиция представляется
слишком категоричной и не отражает диалектики правового развития различных
видов имущественной ответственности. Во-первых, применение норм в субсидиарном
порядке — это не вынужденая мера, а закономерный процесс, обусловленный
постоянным развитием и совершенствованием общественных отношений,
предполагающий и соответствующий к нему подход, как к осознанной необходимости.
Нормативное отставание, связанное с социальным развитием, «неизбежно
будет вызывать и в дальнейшем потребность восполнения пробелов путем
субсидиарного использования норм смежных отраслей». Во-вторых, в массе
случаев, требующих применение в субсидиарном порядке тех или иных норм права,
неизбежно выкристализовывается то общее, что отражает интеграционные тенденции
среди видов принудительной юридической ответственности. Таким «общим»
могут быть: принципы, понятия, юридические конструкции и т.д. Безусловно, что
использование этих общих положений, да к тому же и законодательно оформленных
отдельным нормативным актом, будет значительно упрощать правовое регулирование
различных видов имущественной ответственности.
И не только процессы
совершенствования и развития общественных отношений обусловливают применение
норм в субсидиарном порядке, но и сам характер общественных отношений делает
это неизбежным, поскольку общественные отношения взаимодействуют друг с другом
различными сторонами, что вызывает их взаимопроникновение, перекрещивание и
делает границы между ними условными, размытыми. Это свойство проявляется и в
праве, вызывая, в частности, появление межотраслевых комплексных правовых
институтов.
Проведенная кодификация в
трудовом праве, связанная с принятием Положения о материальной ответственности
рабочих и служащих за ущерб, причиненный предприятию, учреждению, организации,
13 июля 1976 г., не устранила (и не могла устранить) субсидиарное применение
норм гражданского права. Также в институте возмещения работодателем вреда,
причиненного работникам увечьем, профзаболеванием, либо иным повреждением
здоровья, связанным с исполнением ими трудовых обязанностей, регулируемым
соответствующими Правилами широко используются наряду с нормами трудового права
нормы гражданско-правовые, регулирующие вопросы возмещения вреда.
В результате отпочкования от
гражданского права таких отраслей, как трудового, в свое время колхозного и
других, было заимствовано наряду с определенной частью имущественных отношений
и соответствующее средство их охраны в виде материальной ответственности. Похожую
генетическую связь можно увидеть и при сопоставлении административной и
дисциплинарной ответственности.
Трудовое право (как впрочем и
колхозное), позаимствовав определенные черты административного права, переняло
и специфическое средство охраны, но уже обогащенное спецификой трудовых
(рабочих, служащих и колхозников) отношений — дисциплинарную ответственность.
Тесная генетическая связь
существует между уголовной и административной ответственностью. Это сопряжено
прежде всего с близостью их природы и решаемыми задачами. В отличие от
внутриорганизационного характера дисциплинарной ответственности уголовная и
административная ответственность реализуется посредством внешневластного
принуждения.
Меры ответственности применяются
к нарушителям, не находящимся в служебном подчинении у юрисдикционных органов.
Генетическая связь уголовной и административной ответственности очень хорошо
прослеживается, когда проводится сравнительный анализ норм общей части кодекса
об административных правонарушениях и уголовного кодекса. При этом нетрудно
убедиться, что многие положения общей части КоАП генетически обусловлены
соответствующими положениями уголовного кодекса. Так, это касается определения
форм вины, необходимой обороны и крайней необходимости, обстоятельств, смягчающих
и отягчающих ответственность, и т.д. Вообще сама структура КоАП, представленная
материально-правовыми нормами, в значительной мере сориентирована на уголовный
кодекс.
Такая близость уголовной и
административной ответственности предопределена системой (различающейся главным
образом лишь степенью вредности) правонарушений, обусловленной многочисленными
факторами экономического, политического, идеологического и личного характера.
Отмеченные внутренние
генетические связи между видами принудительной юридической ответственности в
той или иной мере присущи и институту позитивной юридической ответственности.
Например, их легко увидеть при сопоставлении норм поощрения трудового и
исправительно-трудового права, трудового и административного права и т.д.
Одним из важных условий единства
межотраслевого комплексного института принудительной юридической
ответственности является наличие в нем функциональных связей. Это особый вид
связей правовых норм, представляющий собой такую зависимость между нормами, при
которой действие одной нормы (группы норм) побуждает к действию другую норму
(группу норм) либо, напротив, возникает в зависимости от действия другой нормы
(группы норм). В философской и правовой литературе функциональные связи любой
органичной системы обычно подразделяются на связи субординации, координации и
управления. Все указанные подвиды функциональных отношений в той или иной мере
присущи межотраслевому комплексному институту принудительной ответственности
как неотъемлемой части органически целостной системы права.
Говоря о связях субординации
применительно к различным видам ответственности, справедливо будет заметить,
что приоритет одного из них, выражающийся в иерархической зависимости,
необходимо исключить. Это обусловлено прежде всего как равной значимостью всех
видов ответственности, так и их спецификой. Функциональная связь субординации
внутри межотраслевого комплексного института принудительной юридической
ответственности осуществляется лишь по линии: нормы (виды) юридической
ответственности с задачами, целями, функциями и принципами принудительной
юридической ответственности. Проследим эту связь на примере принципов.
Ответственность, как и любой другой институт, основывается на системе
определенных принципов. Учет этих принципов осуществляется не только при
теоретических разработках, но и в правотворчестве, и в правоприменении.
Несмотря на их особую важность как основных начал, направляющих правовое
регулирование в вопросах ответственности, обеспечивающих взаимосогласованность
различных видов ответственности и цементирующих межотраслевой комплексный
институт принудительной юридической ответственности как единое целое, они до
сих пор не нашли законодательного закрепления. Общие принципы института
принудительной юридической ответственности проникают в правовую ткань,
проецируясь в конкретный отраслевой институт наказательной юридической
ответственности через соответствующие субординационно-подчиненные принципы этих
институтов. Между принципами отраслевого института принудительной
ответственности и его нормами существует также субординационная, но уже
конкретная функциональная зависимость.
Важная роль в объединении норм (и
институтов) наказательной юридической ответственности в единую систему
принадлежит функциональным связям координации. Они наиболее широко используются
в едином охранительном механизме системы права, обеспечивая его гибкость и
согласованность.
Одной из форм координационного
взаимодействия между уголовной и административной ответственностью является
борьба с некоторыми видами правонарушенителей с помощью как административных,
так и уголовно-правовых мер воздействия. Так, в действующем законодательстве
имеются составы преступлений с административной преюдицией. В конструкции
составов преступлений с административной преюдицией и в борьбе с данными правонарушениями
отчетливо проявляется один из основных принципов российской юрисдикции: принцип
экономии принудительных средств. Суть указанного взаимодействия заключается в
том, что уголовная ответственность за правонарушение возможна только после
наложения административного взыскания. Таким образом, административное
правонарушение является обязательной предпосылкой или необходимым
функциональным звеном в последовательной цепи однородных правонарушений,
ведущих к уголовной ответственности. «Очевидно, что аналогичное деяние,
совершенное лицом после того, как оно уже было предупреждено и наказано за
подобные же деяния, содержит в себе большую степень общественной
опасности». В качестве примеров составов преступлений, предусматривающих
административную преюдицию, могут служить ст. 162 УК РСФСР (уклонение от подачи
декларации о доходах), ст. 166 ч.1 УК РСФСР (незаконная охота) ст. 230 УК
РСФСР (жестокое обращение с животными) и др.
Связи координации между
административной и уголовной ответственностью проявляются не только в указанном
ранее смысле, но и в привентивном аспекте. Так, применение административных мер
за проступки является в то же время средством борьбы с преступлениями, в свою
очередь, наказания за преступления, состав которых предусматривает административную
преюдицию, предупреждают не только преступления, но и административные
проступки.
Другой формой координации служит
возможность замены уголовной ответственности административной.
В соответствии со ч. 3 ст. 50 УК
РСФСР лицо, совершившее деяние, содержащее признаки преступления, не
представляющее большой общестенной опасности, может быть освобождено от
уголовной ответственности, если будет признано, что его исправление и
перевоспитание возможно без применения уголовного наказания. В этом случае оно может
быть либо привлечено к административной ответственности (согласно ст. 50 УК),
либо к нему могут быть применены меры общественного воздействия. Такая возможность
замены одного вида ответственности другим охватывает широкий круг преступлений,
за совершение которых уголовный закон предусматривает наказание не свыше одного
года лишения свободы, либо иное более мягкое наказание.
Как видим, законодатель допускает
борьбу с определенной категорией преступлений (и преступников) мерами
административной ответственности. Правда, при этом необходимо соблюдать два
условия: небольшую степень общественной опасности деяния, оценкой чего служит
санкция нарушенной нормы (наказание не свыше одного года лишения свободы) и
возможность социализации преступника мерами менее репрессивными —
административно-правовыми.
Функциональные связи координации
уголовной, административной, с одной стороны, и гражданско-правовой — с другой,
основываются на том, что совершение уголовных и административных правонарушений
иногда связано с причинением материального ущерба. При этом характер
нанесенного ущерба, а так же его размер учитываются не только при определении
вида и размера уголовного наказания или административного взыскания, но и при
отграничении преступлений от проступка; при юридической квалификации различных
общественно опасных деяний.
В данном случае мы сталкиваемся с
ситуацией, когда одним противоправным действием одновременно нарушаются нормы
уголовного и гражданского права либо административного и гражданского права.
Иначе говоря, происходит кумуляция двух различных правонарушений, что
предполагает и кумуляцию соответствующих видов юридической ответственности.
Между тем суммирование правонарушений и их совмещение характеризуют единство
оснований для обоих видов ответственности, но не свидетельствуют о передаче
функций от одного вида к другому, поскольку каждый вид ответственности, кроме
общих целей, присущих юридической ответственности вообще, преследует и
достижение своих специфических целей.
Похожая обстановка складывается,
когда в результате дисциплинарного проступка наступает материальный ущерб.
Здесь причинивший ущерб рабочий или служащий не просто нарушает внутренний
трудовой распорядок предприятия, учреждения, организации, а своими действиями
(бездействием) наносит еще и вред имуществу. Тут также имеет место кумуляция
дисциплинарного проступка и имущественного правонарушения, поскольку причинение
ущерба затрагивает одновременно различные стороны (имущественные и
неимущественные) внутреннего трудового распорядка, и это влечет соответственно
дисциплинарную и материальную ответственность.
Речь уже шла о генетической
обусловленности дисциплинарной ответственности административно-правовой, однако
взаимосвязь между ними осуществляется и по линии функциональной.
Дисциплинарная ответственность
направлена главным образом на обеспечение и охрану правил, которые регулируют
объединенную деятельность людей, участвующих в каком-либо процессе, требующем
четкой организации, подчинения воли всех участников этого процесса единому
централизованному руководству. Таковыми являются трудовой и учебный процессы,
служба в вооруженных силах, МВД и т.д. Функциональная связь координации
указанных видов принудительной ответственности осуществляется в основном в двух
направлениях. Так, дисциплинарная ответственность как следствие реализации
внутренних дисциплинарно-властных полномочий соответстувующего органа или
должностного лица используется не только для борьбы с нарушениями служебной
дисциплины, но и с нарушениями общественного порядка.
Согласно ст. 16 КоАП РСФСР,
военнослужащие и призванные на сборы военнобязанные, а также лица рядового и
начальствующего состава органов внутренних дел несут ответственность за
административные правонарушения по дисциплинарным уставам. Дисциплинарную
ответственность за нарушение общеобязательных правил могут нести лица за
действия, не совместимые с их служебным положением, например, судьи, прокуроры,
преподаватели и др.
В свою очередь, нарушение
трудовых обязанностей соответствующими должностными лицами может в отдельных случаях
служить основанием для привлечения их к административной ответственности. Так,
например, в главе 8 КоАП РСФСР перечислены административные правонарушения в
области промышленности, использование тепловой и электрической энергии.
Ознакомление с диспозициями статей, входящих в эту главу, убеждает, что
административная ответственность должностных лиц наступает за невыполнение или
ненадлежащее исполнение ими своих трудовых обязанностей. Они же за те же самые
нарушения могут быть подвергнуты одновременно и дисциплинарной ответственности,
что на практике нередко случается. Поэтому следует присоединиться к мнению, что
подобная кумуляция административной и дисциплинарной ответственности вряд ли
может быть признана правильной, так как здесь налицо не только нерациональное
использование по одному делу двух видов ответственности, но и несоблюдение
такого важного принципа, как «не дважды за то же». Кроме того
сложившаяся ситуация противоречит п. 3 ст. 34 Декларации прав и свобод человека
и гражданина, принятой Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г., согласно которой никто не должен дважды нести юридическую ответственность за одно и то
же правонарушение.
Выражением функциональных связей
координации, особенно среди родственных отраслей, является возможность субсидиарного
применения норм ответственности одной отрасли права при регулировании отношений
ответственности, входящих в сферу действия другой отрасли. Нужно иметь в виду,
что функциональная взаимосвязь между отраслями, образующими одну правовую
семью, часто выражают генетические связи. Это сопряжено с тем, что родство
определенной группы отраслей есть результат связей между отраслями «по
происхождению» — генезису их формирования.
Под субсидиарным применением
обычно понимают использование по аналогии нормы другой, чаще всего смежной
отрасли права. Иначе говоря, осуществляется помощь со стороны другой отрасли
права определенной нормой. В качестве примера широкого использования норм в
субсидиарном порядке при решении вопросов, связанных с ответственностью,
служило колхозное право. При регулировании колхозных отношений очень часто
применялись нормы трудового и реже гражданского права. В свою очередь в
трудовом праве используются нормы гражданского права, и наоборот.
Так, ст. 402 ГК РФ
предусматривает ответственность должника за своих работников. Для того, чтобы
уяснить, что же следует понимать в юридической интерпретации под словом
«работник», необходимо обратиться к ст. 15 КЗоТ РФ, из смысла которой
следует, что им является гражданин, с которым заключается трудовой договор
(контракт).
В ряде случаев при разрешении
семейных дел используются нормативные положения гражданского права, а при
разрешении «чисто» гражданских дел — нормы пенсионного и жилищного
законодательства. Функциональные связи прослеживаются и между неоднородными
отраслями.
Так, согласно ч. 3 ст. 32 УК
РСФСР, возможна такая мера наказания, как возложение обязанности возместить
материальный ущерб своими средствами. Между тем, уголовное право не содержит
таких норм, которые регулировали бы порядок и условия определения такого
ущерба, не знает понятий «убыток», «неполученные доходы» и
т.д., без чего невозможно определить ущерб. Приходится заимствовать соответствующие
правила из Гражданского кодекса, в частности из ст.15 ГК РФ.
В российском праве имеются
понятия, которые широко используются в межотраслевом плане, хотя закрепляются и
расшифровываются в одной или нескольких отраслях права.
Так, определение понятий
«необходимая оборона», «крайняя необходимость»,
«умысел», «неосторожность» имелись до недавнего времени
только в уголовном праве (сейчас с принятием КоАП имеются и в административном
праве). Указанные правовые понятия восприняты гражданским и иными отраслями
права и, конечно, решая вопросы об ответственности, следует исходить из
определений, данных в УК и КоАП. К таким межотраслевым понятиям следует отнести
и понятие ущерба или вреда, даваемые в гражанском праве. Наличие в сфере
ответственности единых межотраслевых, а также общеправовых понятий (например,
противоправное деяние, вредные последствия, вина, смягчающие и отягчающие
ответственность обстоятельства и т.д.) обусловливает в межотраслевом
комплексном институте принудительной юридической ответственности существование
функциональных связей управления. По существу, единые понятия — это
дефинитивные нормы принудительной юридической ответственности, которые, как и
дефинитивные нормы, вообще предписывают то или иное понимание терминов,
заключенных в других нормах, обеспечивают их единообразное понимание и
применение, в конечном счете способствуют единству и согласованности норм
системы права.
Межотраслевому комплексному
институту позитивной юридической ответствености также характерны все виды
функциональных связей. Наличие своих задач (совершенствование общественных
отношений), целей, функций и принципов у позитивной юридической ответственности
предпологает связи субординации. Функциональные связи координации проявляются у
этого института, например, когда процесс формирования фондов экономического
стимулирования регламентируется нормами административного, гражданского и
финансового права, а отношения по премированию конкретных работников
регулируется нормами трудового права. Поскольку для всего института позитивной
юридической ответственности имеются единые понятия (образцовое поведение,
заслуга, подвиг, одобрение, поощрение, награждение и т.д.), то можно утверждать
о наличии в этом институте функциональных связей управления.
Известную сложность и, что,
пожалуй, самое важное для объективирования межотраслевых комплексных институтов
принудительной и позитивной юридической ответственности, представляет выявление
и изучение их связей строения.
Эти связи нетрудно обнаружить,
когда предметом исследования является норма ответственности, либо институт или
отрасль уголовного права. Это они обеспечивают жесткие сцепления в том или ином
отраслевом институте принудительной юридической ответственности между нормами,
содержащими общие и специальные положения. Но как быть, если речь идет не о
конкретном виде принудительной правовой ответственности, а о наказательной и
позитивной ответственности, взятых в более широком межотраслевом плане. Где
должны быть эти сцепления? И с чем?
С.С. Алексеев пишет: «Прежде
всего некоторые группы функциональных зависимостей только внешне выражают связи
более глубокого порядка, которые могут быть названы внутрисистемными или
связями строения».
Следовательно, хотя и внешне, но
все же форма проявления связей строения — это функциональные связи. Эти связи
прослеживаются через единые общеправовые понятия и конструкции такие как
субъекты и объекты правоотношений, событие и действие и др., преломленные через
призму наказательной и позитивной юридической ответственности и нашедшие
специфическое проявление в некоторых отраслях права. Связи строения
межотраслевых комплексных институтов принудительной и позитивной юридической
ответственности проявляются также в обусловленности всех их отраслевых
субинститутов с задачами, целями, функциями и принципами (гуманизм, законность,
справедливость и др.) права.
Указанные связи строения, а также
генетические, функциональные связи доказывают объективное существование в
системе права межотраслевых комплексных институтов наказательной и позитивной
юридической ответственности.
Исходя из
структурно-функционального подхода, базирующегося на отмеченных связях в
системе права, можно обнаружить и более мелкие структурные образования,
являющиеся составной частью межотраслевого комплексного института
принудительной юридической ответственности.
Так, наличие общих положений
(понятий) для всех видов имущественной ответственности, а также отраслевых
положений, используемых в качестве межотраслевых, обусловливает субсидиарное
применение норм других отраслей права, регулирующих тот или иной вид
имущественной ответственности.
В связи с этим в литературе верно
замечено, что: «Применение же в субсидиарном порядке норм, регулирующих
материальную ответственность, свидтельствует не только о взаимосвязи отраслей
права, но и о том, что отраслевые подвиды материальной ответственности
закономерно объединяются в одном из видов юридической ответственности —
материальной ответственности, имеющей общеправовое значение».
Правда, не все положения данного
высказывания являются правильными. Практически нет права “вообще”, как нет
“вообще» юридической ответственности. Есть российское трудовое, земельное
право; есть гражданская, административная, уголовная ответственность и т.д.
Следовательно, нельзя привлечь то
или иное лицо к имущественной (или материальной) ответственности
«вообще», а только к конкретному отраслевому виду имущественной
ответственности.
Поэтому отношение П.Р.
Стависского к отдельным видам имущественной ответственности как подвидам, а
также к имущественной ответственности как к виду (которая, в свою очередь, нами
понимается как родовое понятие по отношению к отдельным видам имущественной ответственности)
является, на наш взгляд, ошибочным.
Вместе с тем отмеченный им
интеграционный процесс свидетельствует о существовании и дальнейшем развитии
функционального межотраслевого комплексного института имущественной
ответственности.
К межотраслевому, объединяющему
нормы трудового, административного, кооперативного и исправительно-трудового
права, относится и институт дисциплинарной ответственности.
Для функционирования данного
института не характерно субсидиарное применение норм одной отрасли для регулирования
отношений дисциплинарной ответственности в другой, хотя в принципе и возможно.
Например, в ч. 3 ст. 135 КЗоТ РФ
говорится по поводу учета смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств
при наложении дисциплинарных взысканий. Однако в трудовом праве перечня таких обстоятельств
нет. Следовательно, при наложении дисциплинарных взысканий на работников можно
воспользоваться положениями ст.ст. 34-35 КоАП РСФСР, содержащими такие перечни.
Поскольку субсидиарность не
свойственна межотраслевому комплексному институту дисциплинарной
ответственности, то цементирующим началом, дающим ему право на самостоятельное
структурное подразделение в системе права, являются общие для всех отраслевых
видов дисциплинарной ответственности положения. К ним относятся задачи, цели,
функции, принципы дисциплинарной ответственности, правовые конструкции
(например, состав дисциплинарного проступка) и т.д.
В юридической литературе по
вопросам круга норм, входящих в межотраслевой комплексный институт
дисциплинарной ответственности, или, иначе говоря, по вопросу его
комплексности, не существует однозначного решения.
Так, Д.Н. Бахрах, хотя и считает,
что указанный институт объединяет нормы только четырех отраслей права, однако
полагает, что дисциплинарным проступком могут быть нарушены нормы, по существу,
всех отраслей права. Например, несвоевременно составляя списки избирателей,
работники местной администрации совершают дисциплинарные проступки: нарушают
нормы государственного права; нарушение следователем и судьей норм УПК и УК —
это тоже, как правило, дисциплинарный проступок. Таким образом, если следовать
последнему высказыванию автора, то напрашивается вывод о том, что межотраслевой
институт дисциплинарной ответственности, по сути, включает нормы всех отраслей
права.
Еще дальше в этом направлении
идет Ю.С. Адушкин. Так, он считает, что раз обязанности ряда лиц наряду с
трудовым правом подверженны также специальной регламентации, например в
административном или уголовно-процессуальном праве, то и ответственность за
нарушения этих обязанностей носит разноотраслевой характер, поскольку составы
дисциплинарных правонарушений определяются не только нормами трудового права.
Однако мнение Ю.С. Адушкина о разноотраслевом характере дисциплинарной
ответственности не только размывает сколько-нибудь четкие границы института
дисциплинарной ответственности, но и приводит к ошибочному выводу о том, что
дисциплинарная ответственность имеет место, например, в
уголовно-процессуальном, финансовом либо земельном праве.
Безусловно, правовая материя той
или иной отрасли права используется при конструировании норм, регламентирующих
обязанности субъектов дисциплинарной ответственности, что, как известно,
предопределено системностью права. Однако из этого отнюдь не следует, что одна
и та же норма должна принадлежать одновременно двум и более отраслям права.
В связи с этой проблемой ее
удачное решение, на наш взгляд, предлагается Ю.Г. Попоновым.
Он, в частности, указывает, что,
например, администратор, финансовый инспектор, прокурор, следователь и др.,
помимо трудовых правоотношений вступают и в иные правоотношения
(административные, финансовые, уголовно-процессуальные и др.), которые будут
элементами трудового правоотношения. Иначе говоря, в данных случаях содержанием
трудовых правоотношений является выполнение определенных должностных функций, а
именно: административной деятельности. При этом Ю.Г. Попонов верно
подчеркивает, что не всегда трудовые правоотношения выступают в сложном
межотраслевом правоотношении в качестве главенствующих, поскольку и они могут
быть элементами иных правоотношений. Таким образом, приоритет (главенство)
правового содержания той или иной отрасли в норме, закрепляющей обязанности
субъектов дисциплинарной ответственности, должен быть положен в основу определения
комплексности межотраслевого института дисциплинарной ответственности. Таким
приоритетом в этом институте обладают нормы трудового, административного,
исправительно-трудового права.
Очевидно, что структурные
образования, входящие в межотраслевой комплексный институт принудительной
юридической ответственности, о которых только что шла речь, объективно требуют
для своего развития определенных мер законодательного плана.
В главе первой исследовалась
юридическая ответственность в единстве ее двух аспектов. Причем целостность
юридической ответственности была подтверждена анализом взаимосвязей между
целями и функциями наказательной и позитивной ответственности.
Указанный вывод логично
предполагает рассмотрение юридической ответственности как функционального
межотраслевого комплексного института, объединяющего институты принудительной и
позитивной ответственности. Справедливость данного утверждения подкрепляется не
только отмеченной взаимосвязью между принудительной и позитивной
ответственностью, а также и другими предпосылками.
Диалектика развития общественных
отношений объективно предполагает переход от конфликтных отношений и низших
стереотипов поведения к высшим. Следовательно, межотраслевой комплексный институт
юридической ответственности внешне генетически обусловлен. У него есть общие
для наказательной и позитивной ответственности задачи (укрепление, развитие и
совершенствование общественных отношений), цели, функции и принципы. Кроме
этого, взаимосвязь принудительной и позитивной юридической ответственности
проявляется по линии координации, например, учет былых заслуг при наложении
дисциплинарного взыскания или освобождения от уголовного наказания по амнистии
по той же причине, в случаях возмещения убытков лицу предотвратившему угрозу
ущерба чужому имуществу и т.д.
Таким образом, у межотраслевого
комплексного института юридической ответственности налицо функциональные связи
субординации и координации. Присущи ему и связи строения, прослеженные через те
же общеправовые понятия, конструкции и принципы, о которых говорилось
применительно к принудительной и позитивной ответственности, но уже
преломленные через призму юридической ответственности как единой категории.
Важно провести и ту грань,
которая отделяет (и связывает) институт наказательной и позитивной юридической
ответственности. Эта грань лежит в сфере умеренно-позитивной юридической
ответственности, где выполнение нормативных требований не только поощряется, но
и обусловлено угрозой наказания (взыскания).
Межотраслевой функциональный
комплексный институт юридической ответственности с помощью мер ответственности
(наказаний и поощрений) генерирует состояние ответственности (то или иное
качество правомерного поведения).
Как меры ответственности, так и
состояние юридической ответственности всегда предполагают друг друга; в
отдельности в правовой сфере они немыслимы. Это еще раз доказывает
необходимость видения юридической ответственности в единстве ее принудительного
и позитивного аспектов.
Очевидно, что дальнейшее
формирование указанного института, следуя логике его развития в системе права,
требует в качестве одного из вариантов принятия единого законодательного акта.
Думается таковым должен быть закон Российской Федерации «О юридической
ответственности». Указанный нормативный акт для повышения его
эффективности должен включать не только материальные, но и процессуальные
нормы.
Закон «О юридической
ответственности» мог бы иметь примерно такую структуру:
I. Общие положения.
Содержание этого раздела следует
изложить в виде преамбулы, из смысла которой вытекали бы задачи, цели, функции
и принципы юридической ответственности, показывающие взаимосвязь и единство ее
аспектов (институтов).
II. Позитивная юридическая
ответственность.
Сюда следует включить:
а) задачи, цели, функции и
принципы позитивной юридической ответственности;
б) подвиды позитивной
ответственности и способы ее реализации;
в) поощрения за успехи в
государственной или общественой деятельности. Здесь необходимо дать унифицированный
для всех отраслей законодательства (или для большинства) перечень мер
поощрения, либо для каждой отрасли законодательства в отдельности. При этом
обязательно выделить меры поощрения за особые заслуги;
г) порядок и условия применения
мер поощрения;
д) компетенция органов по
установлению и применению поощрений;
е) преимущества и льготы для
граждан, успешно и добросовестно исполняющих свои обязанности, а также
социально-активно реализующие свои права;
ж) основание и порядок лишения
поощрений;
з) соотношение мер поощрения с
мерами наказания (взыскания).
III. Принудительная
(наказательная) юридическая ответственность.
а) задачи, цели, функции и
принципы принудительной юридической ответственности. Здесь необходимо
закрепить, помимо предлагаемых в литературе принципов, в качестве основного
принципа — презумпцию невиновности.
Должны презюмироваться (до
предоставления доказательств противного в рамках той или иной процедуры)
невиновность лиц, привлеченных не только к уголовной, но и к административной,
дисциплинарной ответственности, а также добросовестность ответчиков в
гражданском процессе (до предоставления истцом доказательств, достаточных для
обоснования исковых требований).
Думается, что включение этого
принципа в закон о юридической ответственности было бы проявлением не только
уважения чести и достоинства граждан, но в то же время обязывало бы должностных
лиц (и коллегиальные органы) обвинять и привлекать людей к наказательной
правовой ответственности, лишь имея веские основания.
б) виды принудительной
юридической ответственности;
в) правотворческая
компетенция государственных органов в области принудительной юридической ответственности;
г) основание возникновения
правоотношения наказательной юридической ответственности. Тут помимо
правонарушения необходимо максимально детально отразить субъектов юридической
ответственности, дать развернутые дефиниции форм вины, отразить виды ущерба
(вреда), причиненного правонарушением: моральный, физический, имущественный,
экологический; указать размеры объема возмещаемого ущерба: ограниченный, в
полном объеме, убытки (положительный ущерб и упущенная выгода), в повышенных размерах;
случаи, когда возможно возмещение ущерба без вины причинителя вреда;
д) обстоятельства,
освобождающие от принудительной юридической ответственности; крайняя необходимость
(в определенных законом случаях), необходимая оборона, невменяемость, научный и
производственно-хозяйственный риск;
е) меры принудительной
юридической ответственности и средства общественного воздействия. Здесь
необходимо указать, что за правонарушения к лицам, их допустившим, применяются
меры уголовного, административного, дисциплинарного и имущественного характера.
В определенных законом случаях к этим лицам вместо перечисленных мер могут
применяться меры общественного воздействия в соответствии с тем или иным
нормативным актом, регулирующим деятельность определенной общественной организации
(органа). Надо указать также сроки применения мер юридической ответственности и
сроки их снятия;
ё) обстоятельства, смягчающие
наказательную правовую ответственность, либо усиливающие ее. Думается, незачем
перечислять все смягчающие и отягчающие ответственность обстоятельства,
содержащиеся в отраслевом законодательстве, однако в обощенном виде это следует
сделать. Например, при наложении меры принудительной юридической
ответственности должны учитываться тяжесть совершенного правонарушения, обстоятельства,
при которых оно совершено, предшествующее поведение;
ж) лица и органы, возбуждающие
производство, связанное с наложением мер принудительной юридической
ответственности;
з) порядок рассмотрения материала
о правонарушении и принятие решения. Тут можно вкратце отразить процессуальные
особенности, связанные с привлечением к разным видам наказательной юридической
ответственности, а также виды принимаемых решений (приговор, постановление,
приказ и т.д.);
и) обжалование принятых мер
принудительной юридической ответственности. Здесь помимо органов, куда следует
обращаться с жалобой, следует указать на срочность обжалования, а также
недопустимость усиления наказания по жалобе лица, привлеченного к
ответственности;
й) пересмотр решения о наложении
меры ответственности в порядке надзора. Тут следует указать на органы,
правомочные решать такие вопросы, а также последствия по принятым ими решениям;
к) порядок исполнения и снятия
мер принудительной юридической ответственности. Здесь можно ограничиться
указанием на добровольность и принудительность исполнения решения о принятых
мерах правовой ответственности, а также о срочности состояния наказательной
юридической ответственности и возможности сокращения этого состояния путем
примерного поведения.
Принятие Закона “О юридической
ответственности” будет не только концентрацией нормативно общего, присущего
всем или некоторым отраслевым видам юридической ответственности, но обеспечит
его фактическую применимость на практике как правотворческими,
правоприменительными органами, так и отдельными гражданами.
Очевидно и то, что принятие
данного закона будет еще одним крупным шагом по пути демократизации нашего
общества, дальнейшего повышения гарантий прав и законных интересов россиян.
С принятием закона Российской
Федерации «О юридической ответственности» должны быть приведены в
соответствие с ним другие нормативные акты, регулирующие вопросы юридической
ответственности.
.
