ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
Уровень индивидуальных действий: теория «бытия человека»
.
Уровень индивидуальных действий: теория «бытия человека»
Базовым онтологическим основанием общества являются индивиды.
Это общее положение роднит Маркса с большинством социальных мыслителей,
рассматривающих индивидов в качестве отправной точки социальной теории.
«Предпосылки, с которых мы начинаем, — писал он, — это действительные
индивиды, их деятельность и материальные условия их жизни, как те, которые они
находят уже готовыми, так и те, которые созданы их собственной деятельностью.
Таким образом, предпосылки эти можно установить чисто эмпирическим путем» (цит.
по: 258; 127— 128).
Здесь рассуждения на уровне «здравого смысла» заканчиваются
и предлагается в высшей степени оригинальная концепция индивида. Главное в ней
заключается в том. что человеческая природа характеризуется не постоянным набором
универсальных свойств, а отношениями людей к окружающему их природному и
социальному миру, т. е., иначе говоря, она производна от данных отношений.
Сугубо человеческие способы включения в окружающий мир универсальны и
постоянны, но их форма может варьировать, благодаря чему достигается
историческое и культурное разнообразие. Относительность человеческой природы
универсальна, субстантивна, исторична и идиосинкразична. На мой взгляд,
знаменитый шестой тезис о Фейербахе в данном случае вполне уместен,
«…сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей
действительности она есть совокупность всех общественных отношений»* (278; 29).
Современный комментатор понимает этот тезис следующим образом: «Суть в том,
что, конечно, человеческая природа не то свойство, которое сродни эгоизму
«экономического человека», она кроется в отношениях между людьми» (378; 95).
Маркс определял человеческую природу с помощью двух типов
отношений. (Для облегчения дальнейшего обсуждения я буду называть их «участие»
и «творчество».) Характеризуя первый, он сконцентрировал внимание на отношениях
человека с другими людьми («социальные отношения» в прямом смысле). Но они
могут быть расширены за счет гармоничного включения в мир природы. На это Маркс
обращал особое внимание, характеризуя второй тип. Но опять-таки и данный аспект
может быть расширен за счет личностного отношения к другим людям* и социальным
объектам, что выражается, например, в стремлении к изменениям, согласию с
другими, в реформировании социальных организаций, создании новых групп и т.д.
Так участие и творчество обнаруживаются в двух контекстах человеческой жизни:
социальном (другие люди) и естественном (объекты).
Ввиду того, что Маркс особо подчеркивал отношения участия,
его концепция является не психологической, а социологической. Вообще
существует всеобщее заблуждение относительно того, что сосредоточение внимания
на индивиде составляет исключительную прерогативу психологии, поэтому было бы
ошибкой считать, будто Маркс пренебрегал изучением индивида. Дело в том, что
индивид может рассматриваться с разных точек зрения. Для психолога индивид как
таковой — главный предмет исследования, и в центре внимания оказывается
личность в ее когнитивном, эмоциональном, волевом, мотивационном аспектах. Для
социолога предметной областью служат специфические надындивидуальные или
межиндивидуальные проявления: взаимодействие, социальные отношения, социальные
коллективы, сообщества, группы и т.д. Таким образом, для социологии индивид
является предметом анализа только в контексте его вплетенности в более широкую
социальную ткань. С социологической точки зрения индивидуальная воля
рассматривается как абстрактный, одномерный «срез» личности: участник
социальных действий и отношений; партнер в социальном взаимодействии; член
социального коллектива или группы; носитель определенной социальной позиции;
исполнитель социальной роли. Следовательно, для социологии человеческая
природа ограничивается способностями деятеля, партнера, участника, члена коллектива,
облеченного обязанностями, или исполнителя.
Прямые доказательства социологического подхода Маркса к
изучению индивидов можно найти в его многочисленных высказываниях о том, что
люди (капиталисты, крестьяне, пролетарии) интересуют его лишь как представители
социальных классов (члены определенных специфических групп), или как
воплощение экономических категорий (как лица, занимающие определенные позиции в
системе производства и распределения) или исторических тенденций (носители
более широкого исторического процесса). Маркс неоднократно подчеркивал равную
ценность и человека, и общества. Не существует личности вне общества; каждый
индивид бесчисленными связями и взаимозависимостями связан с другими людьми,
иными словами, социальные связи произрастают из человеческой природы.
«Человек…, — писал Маркс, — не только животное, которому свойственно общение,
но животное, которое только в обществе и может обособляться. Производство
обособленного одиночки вне общества… — такая же бессмыслица, как развитие
языка совместно живущих и разговаривающих между собой индивидов» (276; 17—18).
Социологический подход в еще большей степени предполагает
изучение различных видов человеческой деятельности. Специально направляемая
активность формирует социальную деятельность; взаимно ориентированная и
координированная активность составляет взаимодействие; постоянная, регулярная
активность vis-a-vis двух персон вовлекает личности в социальные отношения;
активность, при помощи которой устанавливаются связи с другими людьми (в том
числе дистанция или враждебность), делает индивида членом социальной группы;
уникальный набор деятельностей, видов активности определяет социальную позицию
(например, род занятий) или ограничивает социальную роль. Для реализации этих
типов активности индивиды должны обладать специфическими способностями,
умениями, мастерством, талантами. «Анализ социальных действий может начаться
с модели, а затем с вопроса, какой вид деятелей для этого нужен» (194). Другими
словами, свойства того или иного действия вытекают из свойств чисто
человеческой активности — активности участия. Это положение очень четко
подметил Грамши: «Можно сказать, что человек в сущности своей является
«политическим», поскольку благодаря активности по преобразованию и постоянному
побуждению других людей он реализует свою «человечность», свою «человеческую
природу» (161; 360).
Второй тип чисто человеческого отношения к окружающему
(«творчество»), как не трудно заметить, также формируется благодаря
специфической активности. В творчестве индивиды выражают свою внутреннюю
«мощь», способности, таланты, производя объекты, в которых утверждают себя,
раскрывают свой потенциал. Человек воспроизводит себя не только
интеллектуально, в сознании, но и деятельностно, в реальности. Тем самым у него
появляется возможность взглянуть на свой образ в мире, который он сам создал
(258; 142).
Маркс отчетливо сознавал, что именно свойства человеческой
деятельности могут быть ключом к разгадке природы человека; он рассматривал
людей как прекрасных актеров (344; 139). Маркс четко заявил, что сущность
индивидов заключается в том, как они выражают свою жизнь (279; 64). Он развивал
эту мысль далее, подчеркивая, что характер человеческого вида определяет
свободная сознательная деятельность (277; I, 553). И здесь он снова явно
перефразировал Гегеля, для которого «Разум, или Дух, — нечто отдельное от его
деятельности, его природа проявляется только в ней и существует до тех пор,
пока проявляется таким образом» (329; 63). Как замечает современный комментатор,
«по Марксу, человеческое существо выражает себя в деятельности такого вида, т.
е. качества и объема, который присущ лишь человеческой деятельности» (320;
84).
То, что деятельность — это первичное измерение человеческого
существования, в еще большей степени подчеркивали представители
«деятельностного марксизма». На вопрос: «Что есть человек?», Грамши отвечал:
«Мы подразумеваем под этим то, чем стал человек, т. е. может ли он управлять
своей судьбой, может ли «сделать себя», создать собственную жизнь? Мы, таким
образом, уверены, что человек есть процесс, точнее, процесс своих действий»
(161; 351).
Рассмотрим, какое содержание вкладывал Маркс в понятие
«деятельность».
1. Деятельность имеет осознанный и целенаправленный характер.
Она описывается в понятиях «средства — цели». Энгельс развивал это положение
так: «… в истории общества действуют люди, одаренные сознанием, поступающие
обдуманно или под влиянием страсти, стремящиеся к определенным целям. Здесь
ничто не делается без сознательного намерения, без желаемой цели» (278; 622).
2. Деятельность человека включают в себя, если использовать
выражение Рома Харре, «рефлективный мониторинг» (181). Маркс утверждал, что
животное непосредственно идентифицируется со своей жизнедеятельностью, не
отделяя себя от нее, тогда как деятельность человека является объектом его
воли и сознания. Сознательная жизнедеятельность человека принципиально отличается
от активной деятельности животного» (277; I, 533).
3. Прежде чем действовать, человек обдумывает, планирует то,
как и что он будет делать. «… самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с
самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже
построил ее в своей голове» (274; I, 174).
4. Согласно Марксу, человек отличается от животного «не только
тем, что изменяет форму того, что дано природой: в том, что дано природой, он
осуществляет в то же время и свою сознательную цель, которая как закон
определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинять свою
волю» (274; I, 174).
5. Деятельность человека активна, она направлена на то, чтобы
изменить мир природы или других людей, создать нечто новое. Для Маркса труд
есть творческая активность par excellence (по преимуществу).
6. Деятельность коллективна, всегда связана с другими людьми,
ориентирована на них, зависит от них, координируется и сталкивается с ними и
т.д. «Всякое производство, — писал Маркс, — есть присвоение индивидом предметов
природы в пределах определенной общественной формы и посредством нее» (275;
230). Данная характеристика может быть распространена на всю человеческую
деятельность.
Для того чтобы действовать подобным образом, человек-деятель
(действующий индивид) должен обладать рядом способностей, умений, навыков.
Одним удается контролировать действия, другие ограничиваются сохранением
некоторой самостоятельности перед лицом внешнего давления, т. е. давления со
стороны окружающих. И здесь решающее значение имеют такие качества, как
стремление к новшествам, ориентация на социум, вполне совмещающиеся с целостностью
личности, определенным уровнем ее независимости, непоследовательности,
спонтанности, т.е. «способности действовать иным образом» (147). Все эти
свойства и составляют Марксову модель (образ) «природы человека» как
прирожденных задатков (потенциальных способностей) к типично человеческому
действию.
Актуализация потенциальных способностей в действии влияет
на сами эти способности.
Создавая «очеловеченный мир» из естественного окружения и
формируя образцы социальной организации, исходя из случайных контактов с
другими, люди также меняются, обогащают и совершенствуют самих себя: свои
знания, способности, умения, возможности. Творчество становится в определенном
смысле самосозиданием. Джон Пламенац рассматривает Маркса как образец ученого,
который разделял ту идею, что человек творит себя сам, т. е. развивает
способности, присущие его виду, в процессе жизни и работы вместе с другими
людьми, формирует представления о мире и самом себе. «Человеческое» в человеке
— это, скорее, достигаемое, нежели естественное условие (279; III, 34).
Такая интерпретация подтверждается многочисленными высказываниями
Маркса, например, таким: «Воздействуя… на внешнюю природу и изменяя ее»,
человек «в то же время изменяет свою собственную природу. Он развивает
дремлющие в последней способности и подчиняет игру этих сил своей собственной
власти» (274; I, 173).
Все эти черты человеческой деятельности и человеческой природы
наиболее сильно проявляются в процессе труда. Таков лейтмотив рассуждений
Дьердя Лукача, который рассматривает труд как «модель всей социальной практики,
всего человеческого поведения» (247; 11-1′, 67). Маркс определял труд как
фундаментальную, специфически человеческую деятельность, «жизненную
активность», необходимую для выживания, воспроизводства и эволюции
человеческого общества и направленную на покорение и присвоение природы, как
сумму усилий, посредством которых люди модифицируют, преобразуют природу,
адаптируя ее к своим потребностям.
Маркс рассматривал труд как процесс, совершающийся между человеком
и природой. Человек по своему усмотрению, «своей собственной деятельностью
опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой.
Веществу природы он сам противостоит как сила природы. Для того чтобы присвоить
вещество природы в известной форме, пригодной для его собственной жизни, он
приводит в движение принадлежащие его телу естественные силы: руки и ноги,
голову и пальцы» (цит. по: 258; 148).
Лукач отмечает, что труд не следует относить непосредственно
к природе человека; он сам может влиять на других людей (т. е. научая их,
организуя и создавая цель), производя «полезные ценности» только в виде
конечного опосредованного результата (247; П-1; 67).
Но какова бы ни была специфическая форма труда, он четко
включает в себя две взаимосвязанные характеристики: творчество и участие. С
одной стороны, труд есть объективация в продукте человеческой «мощи» и
способностей, с другой стороны, он всегда имеет место в определенном социальном
контексте — кооперативном, конкурентном или авторитарном. Для Лукача решающим
компонентом труда являются «телеологические предположения», а в комплексной
форме производства — протяженная цепь подобных «предположений». Он имеет в
виду соподчиненность или последовательность предусматриваемых заранее действий,
необходимых для достижения цели или осуществления проекта. Отсюда берут свое
происхождение языковые понятия символы, поскольку они являются проекциями
действий в сжатой форме, — действий, которые актуализируют определенные
потенциалы человеческой ориентации в отношении природы и социального окружения
(трансформирование, преобразование, завоевание, управление и т.д.) Труд, в свою
очередь, влияет на работника, улучшая его способности и «мощь» для дальнейшей
деятельности, направленной на его самосозидание. Такой труд, считает Пламенац,
есть «деятельность, которая помогает сформировать агента так же, как и
предмет, над которым он работает. Лишь через работу человек приходит к
пониманию себя и управлению собой, получает образ самого себя» (329; 118).
Или, если выразить то же самое философским языком, «субъект, по мнению Маркса,
формирует объект, но истинно и обратное — объект формирует субъект» (374; 169).
Не случайно, Маркс в теории отчуждения, рассматривая разрушение
человеческой природы, начинал с отчуждения человека от процесса труда и лишь
затем, обобщая картину, распространил это отчуждение на все проявления
«Розовой природы человека». В классовом обществе «рабочий становится
отчужденным от собственной деятельности и от продукта, который производит. Его
собственная деятельность не воспринимается более как принадлежащая ему, и
продукт его труда более не принадлежит ему» (202; 43). Это свойство труда
охватывает все сферы человеческой жизни. Рисуя картину классового общества,
Маркс представил ее как в искаженном зеркале, поскольку это общество, с точки
зрения человеческой природы, имеет исключительно патологический характер, даже
если в действительности человеческая природа все еще доминирует.
Отчуждение извращает отношения, связывающие человека с
природой и с социальным окружением, разрушает творчество и участие. Человек
утрачивает свое творческое начало, поскольку производительная жизнь
превращается просто в средство поддержки индивидуального существования
рабочего (277; I, 553). Работник не утверждает себя в процессе труда; он
отрицает себя, чувствует себя несчастным, а не счастливым, не проявляет свободной
игры физических и интеллектуальных сил, но умерщвляет свою плоть и разрушает
сознание. Он больше не участвует в свободной кооперированной ассоциации,
напротив, становится изолированным, отстраненным от других людей и враждебным
им — отчужденным от своих товарищей. Так отчуждение приводит к усилению
социоцентрических импульсов (тема эгоизма, атомизации), недостатку творчества
(тема монотонности) и, как следствие, к отказу от управления деятельностью
(тема пассивности), отречению от автономии (тема овеществления, фетишизации
удобств и т.д.)- Короче, налицо упадок потенций человеческого Рода.
Человеческая природа становится бесчеловечной. Как полагает Эрих Фромм, Маркс
считал, что человеку свойствен «принцип движения». Этот принцип не следует
понимать механически, речь идет о движущей силе человека — его творческой
энергии. Человеческая страсть, для Маркса, — это «сущностная мощь человека,
энергично стремящегося к своему объекту» (137; 30). Дж. Макмэтри рассуждает
аналогичным образом. По его мнению, больше всего в концепции Маркса поражает
генерирующая сила, которую он вкладывает в человека. Собственная природа
постоянно побуждает человека к активности, подталкивает к живому материальному
выражению, подлинно человеческой формой которого является неотчужденный труд,
или производительная деятельность, что сродни творческому искусству (260;
35—36).Я бы назвал этот фундаментальный механизм «человеческой тенденцией к
трансценденции и самотрансценденции»: к преодолению ограничений, противостоянию
давлению, борьбе с врагами, к пересечению границ, прорыву барьеров (как
внешних, так и внутренних, накладываемых ограниченными человеческими свойствами)
посредством интенсивной деятельности. Благо даря этому механизму начинается
человеческая история, и имен но он заставляет ее продолжаться далее.
.
