ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
ЭТИКА БУДДИЗМА
.
ЭТИКА БУДДИЗМА
В предыдущей главе уже говорилось о том, что оппозиционные
брахманизму доктрины делали осознанный акцент на этику, на
социально-нравственные стороны поведения людей. Конечно, сама по себе идея
кармы как этической нормы существовала и прежде, даже была одной из основ
древнеиндийской религиозной мысли, включая брахманизм. Но буддизм, как и
джайнизм, резко усилил именно этический момент в своей доктрине, превратив
этику в фундамент всей системы представлений и норм поведения. Преодолеть
авидью, т. е. постичь буддийское знание, как раз и означало принять жестко
фиксированный этический стандарт в качестве основы основ повседневного
существования. В первую очередь это касалось религиозно активных адептов
буддизма, т. е. монахов, сознательно и целеустремленно стремившихся к нирване.
В раннем варианте буддизма (Хинаяна, или «Узкий путь к спасению», «Малый путь»)
именно они и составляли вначале основной контингент сторонников и
последователей Гаутамы Шакьямуни. По крайней мере в Индии, до перемещения в
другие страны (Цейлон, Индокитай) на рубеже нашей эры, буддизм Хинаяны был
учением монахов и прежде всего для них, что заметно ограничивало его
возможности, несмотря на активную поддержку таких всесильных правителей, как
Ашока.
Кодекс поведения жаждавшего достичь нирваны буддийского
монаха сводился главным образом к соблюдению строгих норм этики. И первые пять
основных обетов (идентичные тем, что были и у джайнов), и все остальные запреты
и ограничения сводились преимущественно к этому. В чем же был смысл столь
широкого и строгого следования по пути этических рекомендаций и запретов? Как
уже говорилось, в законе кармы. Если для джайнов карма была липкой материей
(что никак не снимало ее этического содержания и не снижало высокого этического
стандарта джайнизма), то буддисты, как и вся древнеиндийская традиция,
рассматривали карму как сумму добродетелей и пороков данного индивида, причем
не только в его нынешней жизни, но и на протяжении всех его прежних
перерождений. Собственно, именно эта сумма, складывавшаяся из известного
(текущая жизнь) и множества неизвестных (прошлые перерождения), давала тот
самый итог, который в конечном счете и определял готовность данного индивида
достичь нирваны, т. е. ту степень незамутненности сознания, которая
способствовала или препятствовала восприятию и тем более реализации учения
Будды во всей его полноте и завершенности, вплоть до достижения конечной цели
ревностного монаха.
Буддийская концепция кармы несла на себе отпечаток
свойственного именно буддизму акцента на этическую норму: под кармой понимались
не столько вообще действия, сколько сознательные поступки или даже намерения,
моральные (кусала) и аморальные (акусала). Существовала обстоятельно
разработанная систематизация различных типов сознания, способствовавших
рождению как позитивной, так и негативной (вредной) кармы. Среди них в качестве
вершины выделяются несколько типов завершающего, неземного сознания, сознания
мудрости, цель которого, как и у джайнов, вообще избавиться от кармы и тем
обеспечить возможность достижения нирваны.
Закон кармы в его буддийской интерпретации сыграл огромную
роль в укреплении этического стандарта поддерживавших буддизм мирян. Пусть они
не становятся на путь монахов и не стремятся к нирване — каждому свое время. Но
пусть каждый хорошо осознает, что в сегодняшней жизни он может и должен
заложить фундамент своей будущей кармы, причем такой, обладая которой, он мог
бы в последующих перерождениях рассчитывать иметь незамутненное сознание и
реальные шансы на нирвану. А для этого каждый должен вырабатывать и
культивировать в себе такие формы сознания и вести себя таким образом, чтобы
позитивная карма увеличивалась, а негативная ослабевала. Собственно, это не
было открытием буддизма. Но буддизм сделал на этом резкий акцент. Достаточно
заметить, что буддисты — как и джайны — строго соблюдали принцип ахимсы. И не
только ахимса, но и принцип непричинения зла и даже непротивления злу насилием
стал одним из ведущих этических постулатов буддизма, как затем и индуизма.
Как и в джайнизме, этика раннего буддизма в его
первоначальной форме Хинаяны была, несмотря на ее вполне ощутимый социальный
резонанс, в основном индивидуальной, даже в определенном смысле эгоистичной:
каждый вел себя по отношению ко всем остальным и к обществу в целом хорошо лишь
потому, что это было необходимо для него самого, для улучшения его кармы и для
конечного освобождения от нее. Ситуация несколько изменилась с формированием на
севере Индии нового направления доктрины, буддизма Махаяны («Широкого пути к
спасению»).
.
