ИСКУССТВО ВЛАСТИ И ЕЕ ИССЛЕДОВАНИЙ (Вместо заключения) :: vuzlib.su

ИСКУССТВО ВЛАСТИ И ЕЕ ИССЛЕДОВАНИЙ (Вместо заключения) :: vuzlib.su

44
0

ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ


ИСКУССТВО ВЛАСТИ И ЕЕ ИССЛЕДОВАНИЙ (Вместо заключения)

.

ИСКУССТВО ВЛАСТИ И ЕЕ ИССЛЕДОВАНИЙ
(Вместо заключения)

Характеристикой комплексных областей
кратологии наша книга увенчала разносторонний теоретический анализ власти —
крупнейше­го, многогранного, определяющего, но и сложного, противоречивого
социального феномена, являющегося миру, человеку во всех своих мно­гочисленных
формах, видах, аспектах, ипостасях, со всеми своими кон­трастами, тайнами,
драмами, загадками и последствиями.

Сколь разнообразна, привлекательна,
непредсказуема и нередко беспощадна, а порой и бессильна реальная власть, столь
же разнолики описывающие, анализирующие и исследующие ее учения, области нау­ки.
Дело за человеком, который должен глубже изучать, понимать власть и ее теории и
умело их использовать на благо общества.

Искусство власти есть высокая
степень мастерства властителей и властных органов в процессе их деятельности,
основанной на знании кратологии. Такое искусство воплощения выработанных наукой
знаний в жизнь включает многообразие форм, приемов, способов властной де­ятельности,
способность в рамках закона к маневрированию, соглаше­ниям, компромиссам, а
также к уступкам, расчету, проявлению хитро­сти и т. д.

Можно с полным правом и основанием
вести речь о поэзии и прозе власти, властной деятельности и научных изысканий в
этой сфере. Уме­лое и разумное властвование с опорой на науку, интуицию,
расчет, про­гнозы способно приносить глубокое нравственное и даже эстетическое
удовлетворение, вдохновение, радость не только властителям, но и под­властным,
побуждать и тех и других к новым совместным обществен­ным делам и свершениям.

Но повседневная властная
деятельность, как бы она ни была суще­ственна, ценна и результативна, сколь бы
полно ни принимала она во внимание положения науки, как бы много сил ни
отнимала у правите­лей, руководителей, может оставаться и просто будничным
занятием, прозой жизни. Нередко именно эта проза сложна, тягостна и обременя­ет
человека, стоящего у власти.

Поэтому в заключительной части книги
приходится вести речь не только о радостях и поэзии власти, но и о ее бремени,
ее тяготах и яр­ме, которые ощущают даже диктаторы; впрочем, их избавляет от
тяже­сти этого бремени осознание и понимание своей возможности неогра­ниченно
распоряжаться жизнями множества людей, которых можно или вознести, или
безнаказанно растоптать.

Бремя, ярмо власти — удел всех, кто
стремится к власти или хочет здраво судить о ней, особенно тех, кто наделен
властью, обладает ею.

Это бремя ложится, во-первых, на
миллионы подвластных и, во-вто­рых, на всех лиц, участвующих во власти,
связанных с нею, причастных к ней, ответственных за нее и за себя во власти (в
случае строгого спро­са с них).

Власть — тяжкая доля, лишь со
стороны кажущаяся сладкой и же­ланной. Но человеческому обществу для нормальной
организации сов­местной цивилизованной жизни людей власть необходима. С ней
надо уметь обращаться, ее надо знать, понимать и совершенствовать. А са­мой
власти и властителям надлежит быть цивилизованными, компе­тентными,
демократичными, гуманными, справедливыми.

Известный немецкий мыслитель и
лингвист, основатель Берлин­ского университета В. Гумбольдт (1767—1835) однажды
заявил: «Наи­лучшая власть есть та, которая делает себя излишней»*.
Это интерес­ная и, казалось бы, абсолютно верная мысль. В самом деле, в идеале
власть так должна упорядочить общественную жизнь, так умело дири­жировать ею и
так поставить себя, чтобы людям действительно она могла бы показаться излишней,
ненужной, такой, без которой можно было бы легко обойтись. И вот здесь в
действие вступает хитрейшая штука — диалектика.

Обойтись без власти? Почувствовать
ее излишней? А вы такую власть видели? А вы этого хотите? Не боитесь неизбежной
анархии, не­отвратимого хаоса? Эти и подобные вопросы обнаруживают, что здесь
мудрая мысль Гумбольдта, оставаясь по-прежнему крайне интересной, теперь уже
может быть названа абсолютно неверной.

Придется утверждать иное:
«Наилучшая власть пока еще все-таки та, которая делает себя
необходимой», и добавлять: «и полезной». И ес­ли не всем, то
хотя бы большинству.

Таков удел великого порождения и
творения человеческого — вла­сти: находиться постоянно в интервале от излишней
до крайне необхо­димой и извечно пребывать между этими Сциллой и Харибдой.

Одним нужна, другим не нужна.

Одним хороша, другим плоха.

В одно время без нее не обойтись. В
другое время лучше бы ее не было вообще.

В одну пору сама себя делает
излишней. В другую — неопровержи­мо доказывает свою крайнюю необходимость и
пользу.

И все это не только к
государственной, но и практически ко всем другим властям относится. Именно так
было, так есть и похоже, что так будет всегда.

Люди стремились и будут стремиться к
власти, к обладанию вла­стью, боролись и будут бороться за власть, за приход к
власти, за ис­пользование власти в своих личных и общих интересах.

Правда, не надо закрывать глаза и на
то, что это — взгляд с пози­ций современного общества. И еще далеко не ясно,
каким будет обще­ство постцивилизационное, постинформационное, постдемократиче­ское,
с космическими контактами, при 10 или при 2—3 млрд. жителей на Земле.

Реальная власть, и прежде всего
власть в ее высшем проявлении — государственная, конечно, не сводится к ее
прозаическому или даже по­этическому пониманию как необходимого проявления
организации, силы

* Цит. по: Энциклопедия мысли /
Сост. авт. предисл. и коммент. Н. Я. Хо­ромин. М.: Русская книга, 1994. С. 66.

 мощи, влияния, авторитета или к
осмыслению ее динамики, эволю­ции ее многообразных проявлений.

Все более сложное, хотя и трудное,
но весьма содержательное по­нимание власти в ее различных видах и формах — это
понимание ее как системы обширной специфической деятельности в конкретной
сфере, имеющей немало сходного с другими областями деятельности человека и
вместе с тем в корне отличающейся от всех иных областей и деяний человека.

В подходе к властной деятельности
как к системе есть ряд ключе­вых принципиальных моментов. Это и осмысление
власти как своего рода неиссякаемого потока идей, соображений, акций, мер,
действий, динамики и активности ее действующих фигур, начиная с первых лиц
(правителей, властителей, вождей, лидеров и т. д.) и их деяний. Это и оценка
того или иного вида власти, ее аппарата, ее механизма, ее средств и приемов, ее
стратегии и тактики, искусства, технологий и ан­титехнологий, ее поведения,
культуры, а нередко и бескультурья, про­извола и пренебрежения к подданным или
подвластным и т. д. Наконец, это отработанная с веками система актов,
документов, информационно­го обеспечения власти.

Кратология как система наук, комплекс
знаний о власти имеет сво­ей целью строгий учет, анализ и аттестацию слагаемых
властной дея­тельности, своего рода распределение между областями и отраслями
наук о власти интересующих их проблем властной деятельности, подле­жащих
исследованию и углубленной разработке, и, главное, обоснова­ние возможностей их
практического применения и прогнозирования по­следствий такого применения во
имя эффективного использования вла­сти в человеческом обществе.

Властная (управленческая)
деятельность человека (правящих лиц, властных органов и учреждений) и вообще
проявления влияния и авто­ритета человека в кругу других людей издавна прямо
или косвенно бы­ли предметом особого внимания и мыслителей, и правителей.

За время от древнего мира, от
Кратила (ученика Гераклита и учи­теля Платона), от Платона и Аристотеля, Цезаря
и Нерона и до наших дней накопился огромный массив информации, знаний о власти
и обра­зовался нескончаемый список властителей, ученых и учений, составля­ющих
предмет и объект исследований властной деятельности. Вместе с тем деятельность
вообще и властная деятельность в особенности могут рассматриваться как явление
и понятие, и по сей день нуждающиеся в дальнейшей углубленной разработке и
конкретизации.

О многогранной деятельности людей
как явлении писали очень многие. Здесь и трудовая деятельность, и научная,
творческая, парла­ментская, дипломатическая, хозяйственная, финансовая,
техническая, культурная, юридическая, педагогическая, воспитательная, воинская,
партийная, общественно-политическая, профсоюзная, экологическая, а теперь и
предпринимательская, коммерческая, торговая, банковская, биржевая, рыночная,
таможенная и т. д. Здесь и переплетение разных видов деятельности.

Отсюда и многочисленные названия
деятелей самого разного рода:

труженик (трудящийся), ученый
(научный работник, научный сотруд­ник), педагог, парламентарий, дипломат,
хозяйственник и т. д. В этой связи утвердились и многочисленные
количественно-качественные ха­рактеристики человеческой деятельности, в том
числе и властной дея­тельности: активная, эффективная, историческая,
творческая, плодотворная, успешная, продуманная, удачная, инициативная,
динамичная, содержательная, самоотверженная, бескорыстная и т. д. И вместе с
тем деятельность механическая, безынициативная, неудачная, бесконтроль­ная,
вплоть до скандальной, преступной, провальной.

И все же и раньше, и сейчас
собственно властной деятельности и в России, и за рубежом, ее всесторонней
характеристики аналитики каса­лись и касаются меньше. Речь идет по преимуществу
о конкретных де­ятелях разных рангов, а также об организациях и партиях, чаще
всего в давно прошедшем времени.

За этим стоят определенные причины и
расчеты. Скажем, в СССР было принято «в большую политику не лезть»,
не высовываться, с вла­стями не связываться, остерегаться нежелательных
последствий. Уроки 20-х, 30-х и иных лет прочно сидят в памяти.

Но следует считаться и с тем, что и
сегодня, как и в прошлом, в Рос­сии вопросы аппарата власти, администрации,
организации, механизмов власти, ее технологий и антитехнологий привлекают
внимание как вла­стителей, так и мыслителей.

Активное участие в деятельности
органов власти придает соответ­ствующий статус и лицам, и структурным
подразделениям и приводит их в состояние непрерывного полезного
функционирования. Их призва­ние — реализация указаний вышестоящих органов
власти, реализация научных идей теории власти.

Есть очень существенное различие
между теорией и практикой вла­сти, между учением о властвовании и самим
властвованием.

Кратология и собственно власть в
своем главном различии пред­стают перед нами прежде всего в том, что теория
опосредованно ска­зывается на судьбах людских, а власть сказывается прямо и
непосред­ственно на человеческих судьбах и самих жизнях. Нередко люди, про­жившие
немало лет на свете, легче могут привести примеры из собственной жизни,
сославшись на ту или иную властную пору, чем на конкретные даты. В таких
случаях обычно говорят: «Это было при Сталине», или «при
Хрущеве», или «при Брежневе» и т. п. На первом плане в человеческих
жизнях оказываются тем самым деяния властей и их последствия.

Так, автору этих строк, как и его
сверстникам, при Советской вла­сти внушалось представление, что до 1917 года в
биографиях наших предков ничего интересного не было, что новая жизнь лишь
начинает­ся и что впереди — светлое будущее. Ну а почему мне не надо было
знать, что мой прапрадед по матери занимал видное место в отечествен­ной науке,
а прадед Шипку защищал, а дед готовился стать видным уп­равленцем?

Отец до войны служил в штабе округа
в Смоленске, а затем в Мин­ске. Он попрощался с нами утром 26 июня 1941 года в
Уручье (это бы­ло в 7 км от Минска, а штаб фронта оказался рядом, в 5 км), попрощал­ся навсегда — на 24-й день войны он погиб.

Правда, и спасибо ей, Советской
власти, она протянула мне руку за­боты и помощи — из деревни Ново-Михайловки
Горьковской области, из эвакуации я был направлен в Воронежское суворовское
военное учи­лище. Мне посчастливилось закончить его с первым выпуском в 1948
году с золотой медалью. Именно эти знания и открыли мне дорогу в жизни, в службе,
в высшей школе и науке.

Власть на деле — вещь сложная,
хитрая, тонкая, острая, она может быть и заботливой, и беспощадной. Россия
показала это лучше, чем большинство других государств. Поэтому власти никогда
не стремились быть объектом внимания такого любознательного субъекта, как
наука.

Но вряд ли правильно ставить это в
укор только одним властям и властителям. Во все времена эту сферу оберегал от
какого-либо специ­ального изучения и широкий круг соответствующих чиновников.

Приведу лишь некоторые примеры из
своего опыта. В пору всеоб­щего увлечения политикой и политологией еще в 1990
году и особенно после августа 1991 года я предлагал заняться разработкой науки
о вла­сти (кратологии). Но на различных этажах науки было не до этого. По­дававшиеся
мною докладные записки поддержки не получали.

Вот дословный текст записки по
вопросам кратологии от 22 января 1992 года на имя одного из руководителей
Российской Академии наук:

«Глубокоуважаемый…

В совершенно новых условиях
переживаемого страной переход­ного периода полагаю крайне важным привлечь
внимание Россий­ской Академии наук к ключевым вопросам теории и практики власти
(кратологии), которые в силу многих причин и обстоятельств не по­лучали в
прошлом должной научной разработки. Время требует, не­смотря на особые
трудности и напряженность нынешней ситуации, пойти на смелые, решительные
организационные шаги и оформле­ние этого нетрадиционного, крайне необходимого
на перспективу, определяющего научного направления.

Именно системное, комплексное
научное изучение проблем вла­сти может стать одним из ведущих показателей
поворота гуманитар­ной деятельности РАН к самым первостепенным, острым и
больным вопросам жизни.

Актуальное значение проблемы
кратологии приобретают в об­становке а) отсутствия обстоятельных глубоких
исследований корен­ных вопросов теории власти; б) прихода на определяющие посты
во всей властной вертикали новых людей без необходимого опыта; в) возросшего
значения внимательного освоения зарубежного полити­ко-правового опыта; г)
важности изучения невостребованных идей и осмысления достижений отечественной
дореволюционной мысли; д) не прекратившегося кризиса власти и властных
институтов в России и СНГ.

Выдвижение на первый план этих и
других болезненно ощути­мых в России и в СНГ вопросов уже не может укладываться
в русло традиционных философских, социально-политических, государст­венно-правовых,
социологических и психологических представлений о власти и требует более
широкого, более масштабного их видения, оценки и прогнозирования для их учета и
решения в практической деятельности.

Потребности теории и практики
настоятельно побуждают к вы­членению и развитию кратологии (науки о власти) как
крайне важ­ной отрасли знаний, системы наук, самостоятельной дисциплины, где
могут быть представлены следующие направления исследования:

— развитие теории власти
(кратологии);

— изучение соотношения
экономической, политической, госу­дарственной власти и конкретно-исторических
моделей их взаимо­действия;

сравнительный анализ современных
политических систем с точки зрения организации и функционирования механизмов
власти;

институты политической власти и их
взаимодействие;

— политические партии, элитные
группы и группы давления и их воздействие на рычаги власти;

— политический (кратологический)
маркетинг как система на­учных взглядов на проблему завоевания и удержания
власти в усло­виях политического плюрализма, экономической и политической
конкуренции;

— технологии и антитехнологии власти
и т. д. Необходимость централизации и объединения этих исследова­ний особенно
обостряется в ситуации построения принципиально но­вого, демократического
каркаса власти, формирования политиче­ского рынка, развития
предпринимательства, представители которо­го будут претендовать на власть.
Жизнь требует создания хотя бы единственного в стране, нового по сути
специализированного подраз­деления теории и практики власти (кратологический
институт, центр, отдел и т. п., но обязательно специализированный!). И здесь
РАН должна бы найти ответы на вопросы, поставленные практикой, и занять
достойное место.

Профессор Халипов В. Ф. 22 января
1992г.

Правда, я не получил отрицательного
ответа. Мне было рекомендо­вано обратиться к директору соответствующего
института РАН.

Времена были трудные. Конкретного
решения по этим вопросам не последовало. А у автора, скажу самокритично, до
создания соответству­ющей коммерческой исследовательской структуры руки не
дошли.

Приведу и такой факт. Отстаивая свои
идеи и предложения, я, как руководитель и автор, включился в открытый конкурс
«Гуманитарное образование в высшей школе», объявленный во второй
половине 1992 года. Его спонсором выступал известный американский предпринима­тель
и общественный деятель Джордж Сорос.

Автор представил обусловленные
заявки по ряду работ. (Замечу, что по экономике «Словарь делового
человека. Для вузов» вышел в 1994 году; «Политологический
словарь» вышел в 1995 году.)

С кратологией не повезло. 15 октября
1992 года были представле­ны под девизами заявки на рукописи:

— учебное пособие «Кратология
(Введение в науку о власти)» пла­нируемым объемом 20 п. л.

— «Власть (Кратологический
словарь)» объемом 15 п. л.

Заявки открывались следующим
обращением в конкурсную комис­сию по политологии:

«Хотелось бы очень попросить в
связи с чрезвычайной важностью проблематики власти принять во внимание, что
кратология вправе в России и в мировой практике выделяться и рассматриваться
как само­стоятельная область знания, наука, имеющая свое собственное, особое,
наряду с политологией, социологией и правом, место в системе гумани­тарных
наук».

К новому, 1993 году автор получил
выписки из протокола № 7 от 18 декабря 1992 года заседания конкурсной комиссии.
И по учебному посо­бию, и по словарю о власти сообщалось, что «комиссия
постановила: не рекомендовать данную работу для дальнейшего участия в
конкурсе».

Это писали те, кто призывал дерзать,
творить, преодолевать догмы прошлого, выдвигать и разрабатывать новые идеи,
обогащать интеллектуальный потенциал российской высшей школы, крепить ее автори­тет,
развивать лучшие традиции российской науки, ее связь с практи­кой, твердо рассчитывать
на понимание и поддержку.

Выиграли ли от таких решений наука и
высшая школа? Вряд ли. Но автор выиграл: они побудили его работать еще
интенсивнее, действо­вать целеустремленнее, в емком, концентрированном виде
выстраивать систему кратологических знаний.

Автор встретил понимание и поддержку
у других лиц, в том числе у других руководителей высшей школы, и свои замыслы
осуществил:

— монография «Введение в науку
о власти» (380 с.) пришла к чита­телю в декабре 1996 года;

— словарь «Власть.
Кратологический словарь» (431 с.) пришел к читателю в феврале 1998 года.

Именно эти названия книг были
заявлены автором 15 октября и от­вергнуты 18 декабря 1992 года. Теперь,
конечно, с автором можно или соглашаться, или же спорить. Это право читателя.
Но дело сделано. Ви­димо, автору повезло, что время в России для открытого
заявления сво­ей точки зрения и ее отстаивания наконец пришло.

* * *

Итак, закончен наш нелегкий
многолетний, давно назревший труд. Специально с позиций фундаментальной
объективной науки, самых различных областей знания исследован удивительно
яркий, своеобраз­ный, противоречивый и столь нужный людям социокультурный фено­мен
— власть.

Предложена, упорядочена, приведена в
единую целостную, логиче­ски обоснованную, многогранную самостоятельную систему
знаний актуальнейшая наука современности — наука о власти, кратология. Она
хорошо, органично вписывается во всю систему социального, гумани­тарного
знания, заимствуя необходимую информацию и многие идеи, методы, подходы у
родственных наук и в свою очередь щедро обогащая их своей информацией, своими
представлениями, теоретическими взглядами и практическими рекомендациями.

Сегодня кратология предстает перед
нами как обширная, очень важная, во многом разработанная, аргументированная, но
в значитель­ной мере еще нуждающаяся в дальнейшей творческой разработке сис­тема
знаний, целостный комплекс наук о власти.

Трактуемая таким образом кратология
— наука о власти несомнен­но заслуживает гораздо большего внимания и
исследователей, и самих властей, и населения как в России, так и за рубежом.
Она открывает большие перспективы для формирования у людей научных знаний о
власти, заслуживает использования во властной практике, введения в учебный
процесс в вузах и в различных системах подготовки кадров.

Укажем на ряд благоприятных
предпосылок, факторов и условий, которые привели к выходу на авансцену науки
новой специализирован­ной области знания — кратологии.

Во-первых, автор исходил из
совокупности современных взглядов на человека — творца общества, власти и
истории, стремящегося все более осмысленно и разумно устраивать свою жизнь и
судьбу, созидаю­щего их для себя и крайне заинтересованного в том, чтобы знать
о них все больше и влиять на них все эффективнее, особенно на их главные и
решающие факторы, на переднем плане среди которых стоит власть.

Во-вторых, автор исходил из
современных представлений о челове­ческом обществе как таящем огромные
перспективы для разумного устройства жизни людей и позволяющем это сделать в
условиях мира, безопасности и стабильности, обеспечиваемых усилиями Объединен­ных
Наций, согласованием деятельности высших властей.

В-третьих, автор считался с фактом
крупных результатов в разви­тии конституционного права, государственного
устройства жизни лю­дей, все более полно гарантирующих учет и реализацию
коренных ин­тересов граждан и человеческих сообществ, прежде всего их экономи­ческих,
экологических, социальных, правовых и культурных интересов.

В-четвертых, автор исходил из нового
взгляда на науку, ее структу­ру, содержание и социальную роль, из признания
необходимости уточ­ненной, современной, всесторонней систематизации и
классификации научных знаний, заполнения сохранившихся от прошлого ниш и разра­ботки
давно назревших отраслей знаний, среди которых на первом пла­не стоит наука о
власти.

В-пятых, автор видел широкие
возможности оформления науки о власти с учетом огромного объема идей, идущих к
нам от прошлых ве­ков и тысячелетий, в том числе от многочисленных
отечественных уче­ных и властителей.

В-шестых, к нашему времени стало
очевидным, что подменять и да­лее науку о власти наукой о политике уже нет
необходимости и, конеч­но, недопустимо ставить науку о политике над наукой о
власти, тем бо­лее что политика как направление деятельности есть производный
эле­мент от власти. Сама же власть настолько многолика и многогранна, что она
не только не сводится к политике, но и не может быть замене­на политикой ни в
науке, ни в общественном сознании. И не сама по се­бе политика, а
государственная власть с ее политикой представляет со­бой высшее явление в
организации общественного обустройства жизни людей.

Наконец, в-седьмых, понимание
власти, а также и политики долж­но сегодня исходить уже не только из прошлого,
но и из будущего — из демократических потребностей XXI века, из информационных
возмож­ностей и социальных перспектив, из реальных земных и ближнекосмических
ресурсов человечества. Именно для этого нужна обновленная, эффективная,
гуманная, устойчивая и целеустремленная власть.

Исходя из этих условий и
предпосылок, граждане, общество, чело­вечество должны быть оснащены современным
учением о власти как крупнейшем социокультурном феномене и крайне необходимом
обще­ственном и государственном институте.

Власть грандиозна и многолика, и
наука о власти должна быть:

— фундаментальной,

— универсальной,

— интегральной,

— комплексной,

— системной,

— тщательно разработанной,

— эффективно изучаемой и
применяемой,

— устремленной в будущее.

Если к этому делу подойти
основательно и ответственно, с учетом перспектив, то очередными назревшими
шагами станут безотлагатель­ное создание учебных программ и планов по
кратологии, написание и издание учебников и учебных пособий, разработка
учебно-методических пособий и хрестоматий, подготовка и выпуск необходимых моно­графий,
проведение научно-практических конференций, издание слова­рей, наглядных
пособий, видеоматериалов, а в перспективе — выпуск «Кратологической
энциклопедии», «Антологии науки о власти» и, мо­жет быть,
международной библиотеки «Власть: наука и практика». Дело это общее,
интернациональное, международное. Это будет и достойным памятником властям всех
времен и народов и их исследователям, а также позволит обеспечивать возможность
ус­пешного завершения прорыва на наиболее трудном участке человече­ской
деятельности — обеспечении цивилизованного, гуманного, спра­ведливого и демократического
устройства государственной власти и ее использования на благо человека и
человечества.

.

    Назад

    НЕТ КОММЕНТАРИЕВ

    ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ