ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
5.3. Палеокультурная книжность
.
5.3. Палеокультурная книжность
Письменность, сформировавшаяся на основе археокультурных
символьно-иконических документов, явилась исключительно важным культурным
достижением. Среди историков письма нет единства в объяснении его происхождении.
Большинство склоняется к однолинейной эволюции: сперва предметное письмо
(символы, изображения, узелковое письмо), доходящее до пиктограмм (рисуночное
письмо), затем на базе пиктограмм — иероглифы, слоговое и, наконец,
буквенно-фонетическое письмо. Последнее принято многими народами. Но не всеми.
Китайцы, например, не считают до сих пор возможным отказаться от
иероглифической письменности, хотя принцип буквенно-фонетической записи был
известен им во II в. н. э. Пути перехода от звучащего слова к слову
записанному, по мнению других исследователей, многообразны и нестандартны и
определяются местными социально-культурными условиями, в частности, нежеланием
грамотных жрецов, писцов, чиновников облегчать доступ в их сословно-кастовую
группу.
Первые памятники письменности относятся к III ― IV
тысячелетию до н. э. Очагами письменности стали древнейшие локальные
цивилизации: древнеегипетская, месопотамская (шумеро-ассиро-вавилонская), индусская,
критская (минойская, эгейская) и древнекитайская. Эти очаги в разных концах
ойкумены возникли не случайно, а были обусловлены цивилизационным развитием:
появление городов, торговли и ремесел; образование мощных централизованных
государств; классовое расслоение населения. Варварские племена и их объединения
не нуждались в письменности; письменность — новый коммуникационный канал,
востребованный цивилизацией.
В Европе и на Ближнем Востоке палеокультурная книжность
существовала более 3,5 тыс. лет, которые можно поделить на три периода:
• древнейшие цивилизации (III тыс. ― I тыс. лет до н.
э.) — Древний Египет, Месопотамия, Крит;
• античность (VIII в. до н. э. ― V в. н. э.),
совпадающая с эллиноримской цивилизацией;
• средневековье (V ― XIV века).
Особенности палеокультурной книжности видятся в следующих
моментах:
1. Обожествление Слова, характерное для археокультуры,
переносится на Книгу, Священное писание, Библию. Книжное слово становится
гарантом истинности и незыблемости (что написано пером, не вырубишь топором).
Отсюда — обычай клясться на книге (Библии, Конституции). Христианство, ислам,
иудаизм — это религии Писания, где священные книги — основа конфессии. В
средние века сложилась своеобразная иерархия книжных жанров по признаку
святости. Наиболее почитаемой была литургическая, г. е. используемая в богослужении
литература (Служебники, Требники, Часословы, Минеи, Триоди и т. п.) и каноническое
Священное писание (Ветхий и Новый Завет); ниже рангом шли жития святых
(агиография), церковная учебная литература (катехизисы), поучения отцов церкви,
а в самом низу — светская (мирская) литература.
2. Произошла социальная дифференциация населения по
принципу: грамотный — неграмотный. Овладение грамотой считалось немаловажным
личным достижением, поэтому школа стала форпостом письменности. Если у
бесписьменных народов социализация молодежи начиналась с освоения
производственных умений и навыков, то цивилизованные общества приобщали
учеников прежде всего к счету, чтению, письму. Социальный престиж и карьера
индивида зависят теперь не столько от его силы, ума, сообразительности,
выносливости, сколько от школьной выучки, от доступа к знаниям. Человек стал
зависеть от документированного культурного наследия, хотя не может освоить даже
сотую его долю. У члена дописьменного общества такой зависимости нет.
Заметим кстати, что в Древней Греции грамотные рабы
пользовались некоторыми привилегиями: они занимали государственные должности,
приобщались к литературному труду (вспомним легендарного Эзопа). В Риме рабы
допускались в публичные библиотеки, использовались для переписывания книг
(рабы-«библиографы»).
3. Выделились социальные группы людей, занятых умственным,
так сказать, «интеллигентским» трудом, и следовательно, использующих письмо как
профессиональный инструмент. В Древнем Египте и Китае авторитет людей
письменной культуры был особенно высок. Трудно удержаться от соблазна
процитировать древнеегипетское «Прославление писцов», относящееся к концу II
тыс. до н. э. (перевод А. Ахматовой).
Мудрые писцы не строили себе пирамид из меди
И надгробий из бронзы,
Не оставляли после себя наследников,
Детей, сохранивших их имена.
Но они оставили свое наследство в писаниях,
В поучениях, сделанных ими.
……………………………………………
Книга лучше расписного надгробья
И прочнее стены.
Человек угасает, тело его становится прахом,
Все близкие его исчезают с земли,
Но писания заставляют вспомнить его
Устами тех, кто передает это в уста других.
Книга нужнее построенного дома,
Лучше гробниц на Западе,
Лучше роскошного дворца,
Лучше памятника в храме.
Особенно разнообразной, хотя и не очень многочисленной,
была интеллигенция демократических полисов Древней Греции. Помимо жречества,
профессионалами умственного труда были учителя, зодчие, врачи, землемеры,
деятели искусства, писатели, философы.
4. Обретение книжностью статуса общепризнанного коммуникационного
канала для передачи основных культурных смыслов происходило не без конкуренции
со стороны словесности. Отказывались от письменного изложения своих учений
Пифагор, Сократ, Будда, Христос. Правда, если бы прилежные ученики не
записывали их слов, мы бы не узнали даже имен этих великих учителей
человечества. Вот как, по словам Платона, его наставник Сократ объяснял свою
позицию (см. диалог «Федон»): люди, черпающие мудрость из письменных
источников, «будут многое знать понаслышке, без обучения, и будут казаться
многознающими, оставаясь в большинстве невеждами, людьми трудными для общения;
они станут мнимомудрыми вместо мудрых».
Культуру классической Эллады иногда называют
ороакустической, т. е. ориентированной на устное слово и слуховое его восприятие.
Искусство устной речи считалось необходимым не только для ораторов и поэтов,
но и для политиков, историков, философов, которые специально изучали риторику.
По словам М. Л. Гаспарова, «даже философские трактаты, даже научные
исследования писались, прежде всего, для громкого чтения. Высказывалось
предположение, что античность вовсе не знала чтения «про себя»: даже наедине с
собою люди читали книгу вслух, наслаждаясь звучащим словом». Тем не менее, господство
письменного слова установилось в Древней Греции на рубеже V ― IV вв. до
н. э.
5. Письменная коммуникация, несмотря на сдержанность и
скепсис некоторых мудрецов и пророков, вызвала преобразование всех областей
духовного творчества: мифологическое язычество вытеснили мировые религии
Писания; анонимный фольклор потеснила авторская литература, которая стала
авторской только благодаря письменности; предпочтение получили классические философские
учения, законспектированные усердными учениками, а не софистические дискуссии;
наука же просто невозможна на базе только устной коммуникации. Рукописная ОКС
положила начало документированной социальной памяти; начинается написание
человеческой истории; античные историки Геродот (между 490 и 480 ― ок.
425 до н. э.), Фукидид (ок. 460― 400 до н. э.), Ксенофонт (ок. 430
―355 до н. э.) оставили после себя исторические произведения высокой
научной ценности. Позже к ним присоединились римские историки Тит Ливий (59 до
н. э.—17 н. э.), Тацит (58―117), Гай Светоний (ок. 70―ок. 140) и
др.
6. Письменность стала орудием просвещения и распространения
знаний, в том числе тайных, эзотерических. По свидетельству Плутарха, Александр
Македонский сильно гневался на просветительскую деятельность Аристотеля и
выговаривал своему учителю: «Ты поступил неправильно, опубликовав те учения,
которые предназначались только для устного преподавания. Чем же мы будем
отличаться от остальных людей, если те самые учения, на которых мы были
воспитаны, сделаются всеобщим достоянием? Я хотел бы не столько могуществом
превосходить других людей, сколько знаниями о высших предметах». Конечно, о
«просветительной функции» средне-исковой рукописной книги в условиях массовой
неграмотности населения (более 90% в XV веке), можно говорить лишь условно.
7. В античную эпоху происходит формирование книжного дела
как социально-коммуникационного института, включающего: изготовителей
(переписчиков) манускриптов; торговых людей, содержащих книжные лавки; библиотеки
разных типов, в том числе крупнейшую в палеокультуре научную библиотеку в
Александрии.
С Александрийской библиотекой (700 тыс. свитков до пожара в
I в. до н. э.) некоторое время соперничала Пергамская библиотека, насчитывавшая
в лучшие свои годы до 200 тысяч рукописей.
Убедительным свидетельством расцвета книжной культуры во
времена античности является феномен библиофильства. История библиофильства,
которая продолжается и в наши дни, есть история книжной культуры в
«человеческом измерении».
Крушение Римской империи в V веке сопровождалось разрушением
античной книжности, которая не нужна была торжествующему варварству. Не только
у феодалов книга стала невиданной редкостью, но и духовенство не всегда владело
грамотой. Однако благодаря документированию значительная часть культурного
наследия античности, затаившаяся в монастырских библиотеках, дошла до эпохи
Возрождения, и европейским гуманистам было что «возрождать» и возвращать в
европейскую культуру после «темных веков» Средневековья.
8. Средневековая социальная коммуникация преимущественно
представляла собой устную микрокоммуникацию. Население проживало в
обособленных деревнях и небольших городах, где не было необходимости в переписке.
Для особо важных поручений использовались гонцы, которые заучивали послание
наизусть. Главным источником знания для неграмотной массы была церковь, а
также слухи, которые переносили торговцы, бродячие театры, цирки и трубадуры. В
большинстве селений не было ни календаря, ни часов. Язык делился на множество
диалектов, причем диалектические различия ощущались на расстоянии 70―100
км. Известно, что в XIV веке лондонские купцы, потерпевшие кораблекрушение у
северных берегов Англии, были заключены в тюрьму как иностранные шпионы.
Правда, грамотная элита использовала латынь в качестве языка международного
общения.
В средневековой палеокультуре не было истории — ее заменяли
рыцарские романы, не было географии — ее заменяли рассказы прохожих людей, не
было науки — ее заменяло Священное писание. Но отсутствие достоверных фактов
мало кого беспокоило. Земная жизнь рассматривалась католической церковью как
временное пристанище на тернистом пути к спасению, а знать судьбу людей может
только Бог. Поэтому никаких коммуникационных потребностей никто не испытывал.
Однако с XII века началось духовное движение, которое
проявилось в организации университетов, крупнейшими среди которых были
Болонский и парижская Сорбонна. Между 1300 и 1500 гг. в Европе было учреждено
более 50 новых университетов, которые стали центрами письменной культуры.
Помимо церкви и зарождавшейся науки, в письменной коммуникации нуждались:
королевская бюрократия, судопроизводство, купечество, расширявшее
международную торговлю. Неграмотность постепенно изживалась. В XIV веке
европейцы освоили производство бумаги и изобрели очки. Назревала бифуркация
письменного канала, которая разрешилась в середине XV века изобретением
книгопечатания.
9. Палеокультурная письменность — предмет изучения
палеографии. Палеография — историко-филологическая дисциплина, изучающая
закономерности появления и изменения знаков письменности на различных материалах.
Прикладная задача палеографии — датировка времени создания рукописей и
определение состава писцов. Славяно-русская палеография подразделяется на глаголическую,
изучающую памятники, написанные глаголицей, и кириллическую, изучающую
разновидности кириллицы: устав, полуустав, скоропись.
10. Было бы односторонне, а значит неправильно, подчеркивать
одни лишь социально-культурные достижения и преимущества, которые подарила
письменность цивилизованному человечеству. Становление книжной культуры —
процесс амбивалентный, ибо были утрачены преимущества дописьменной
археокультуры и обнаружились проблемы, неведомые неграмотным «детям природы».
• Устная коммуникация и недокументированная социальная
память обладают естественными механизмами, предохраняющими их от переполнения.
Избыточные сообщения не воспринимаются, а неактуальные знания забываются.
Письменная культура не обладает такими защитными средствами, она провоцирует
бесконечный рост документных фондов и, как следствие, информационный кризис.
• В условиях бесписьменного общества человек знал только то,
что требуется ему для текущей жизнедеятельности, не больше и не меньше; в
книжных культурах ему приходится осваивать много устаревших знаний, изложенных
в авторитетных трудах мыслителей прошлого. Большая часть этих знаний никогда в
будущем не понадобится. В результате индивидуальная и общественная память
становится кладбищем знаний, предрассудков, суждений часто несовместимых друг с
другом. Утрачивается цельность и законченность мировоззрения, свойственные
дописьменным обществам, и растет противоречивость, напряженность,
дезорганизованность цивилизованных сообществ.
• Существуют несоответствия и противоречия между нормами и
требованиями, вычитанными из книг, и смыслами, поступающими по каналу
непосредственной микрокоммуникации. В итоге образованный человек начинает
страдать раздвоением личности и муками совести; неграмотный же варвар всегда
действует согласно впитанной с детства традиции, не испытывая никаких сомнений
и переживаний.
В мировой классической литературе не раз обсуждались тяготы
цивилизации; достаточно вспомнить образы Дон Кихота и Санчо Пансы, Пьера
Безухова и Платона Каратаева. Мануфактурная коммуникационная система не
смягчила проблемы, унаследованные от письменной культуры, а скорее ужесточила их.
.
