ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
5. “Осадки” и “производные”
.
5. “Осадки” и “производные”
Теории, посредством которых люди представляют свои
нелогические действия в качестве логических, содержат в себе постоянный и
изменчивый элементы. Первый Парето обозначает несколько странным для социальной
науки термином “осадок” (итал. “residuo”, франц. “rйsidu”), второй – термином
“производное” (“деривация”). Рассмотрению “осадков” и “производных” он
посвящает бульшую часть своего “Трактата”, что свидетельствует о важном
значении, которое он придает этим явлениям.
Хотя Парето требует четкого определения используемых
терминов, у него нет четкого определения термина “осадок”, так же, впрочем, как
и многих других. Этот термин вызывает химические или геологические ассоциации8,
но Парето призывает отвлечься от этимологических и обыденных его значений [там
же, § 119]. Будучи нелогичными, осадки представляют собой проявления базовых
человеческих чувств и инстинктов. При этом он подчеркивает, что не следует
смешивать осадки с чувствами и инстинктами, которым они соответствуют, так как
они являются именно элементами (наиболее устойчивыми, неизменными и
универсальными) “теорий”. “Осадки представляют собой проявление этих чувств и
инстинктов, так же как подъем ртути в трубке термометра есть проявление
повышения температуры. Только, так сказать, эллиптически, для краткости, мы
говорим, например, что осадки, помимо аппетитов, интересов и т. п., играют
основную роль в создании социального равновесия. Так же мы говорим, что вода
кипит при 100°”, – пишет Парето [там же, § 875].
Парето делит “осадки” на шесть классов, которые в свою
очередь делятся на ряд подклассов. Ниже приводится эта классификация с
перечислением подклассов только первых двух классов, которым Парето придавал
особое значение [там же, § 888].
1 класс
Инстинкт комбинаций9
Ia. Комбинации вообще
Iб. Комбинации подобных или
противоположных вещей
Iб1. Подобие и противоположность
вообще
Iб2. Редкие вещи; исключительные события
Iб3. Страшные вещи и события
Iб4. Состояние счастья, связанное с хорошими вещами;
состояние несчастья, связанное с плохими вещами
Iб5. Уподобляемые вещи, производящие следствия
подобной природы; редко – противоположной
природы
Iв. Таинственная сила некоторых
вещей и актов
Iв1. Таинственная сила вообще
Iв2. Имена, таинственно связанные с вещами
Iг. Потребность в соединении
осадков
Iд. Потребность в логическом
развертывании
Ie. Вера в действенность
комбинаций
II класс
Настойчивость в сохранении агрегатов
IIa. Настойчивость в сохранении
отношений человека с другими
людьми и с местами
IIa1. Семейные и коллективные отношения
IIa2. Отношения с местами
IIa3. Отношения социальных классов
IIб. Настойчивость в сохранении
отношений между живыми и мертвыми
IIв. Настойчивость в сохранении
отношений между умершим
и вещами, которыми он обладал при жизни
IIг. Настойчивость в сохранении
абстракции
IIд. Настойчивость в сохранении
единообразия
IIe. Чувства, превращенные в
объективные реальности
IIж. Персонификации
IIз. Потребность в новых
абстракциях
III класс
Потребность в проявлении своих чувств
посредством внешних актов
IV класс
Осадки, связанные с социальностью
V класс
Единство индивида и того, что ему принадлежит
VI класс
Сексуальный осадок
Чрезвычайно громоздкий и расплывчатый характер приведенной
классификации достаточно очевиден. Неудивительно, что кроме ее создателя ею,
так же, впрочем, как и понятиями “осадки” и “производные”, в истории социальной
науки практически никто не пользовался.
Сам Парето признавал предварительный характер своей
классификации “осадков” (см.: [6, 170]). Тем не менее он детально анализирует
каждый из выделенных классов. Главное значение он придает первым двум классам.
Первый из них, “инстинкт комбинаций”, воплощает тенденцию к социальному
изменению; второй, “настойчивость в сохранении агрегатов”, выражает консерватизм,
тенденцию к неизменности социальных форм.
“Осадки” одного общества, как правило, существенно
отличаются от “осадков” другого. Они незначительно изменяются в пределах
отдельно взятого общества в целом. Но их распределение среди различных слоев
внутри каждого общества весьма изменчиво.
“Осадки” – это постоянный, устойчивый элемент в “теориях”,
“логизирующих” нелогические человеческие действия. Они ближе всего находятся к
глубинному, подспудно существующему слою “чувств”, будучи их непосредственным
проявлением.
Парето утверждает, что выделенные им шесть классов “осадков”
оставались постоянными на протяжении двух тысяч лет истории Запада. В то же
время подклассы внутри каждого класса гораздо менее постоянны; усиление
некоторых из них может компенсироваться ослаблением других.
Американский социолог Т. Парсонс, внесший большой вклад в
актуализацию идей Парето, различает у него две категории “осадков”: те, которые
вызываются инстинктами, т. е. биологическими импульсами, и те, которые являются
нормативными “осадками”, или, иначе говоря, ценностными установками. У Парето
же обе эти категории “осадков” не различаются. Когда он утверждает, что
“осадок” проявляет инстинкт (чувство и т. п.), то слово “проявляет” означает
“указывает на присутствие”. Когда же он “проявляет” ценностную установку, то
это означает: “выражает ее в вербальном или ритуальном поведении” [7].
“Производные”, или “деривации”, согласно Парето, составляют
изменчивый и поверхностный слой “теорий”. Это понятие близко понятию мифа у
Сореля. “Производные” базируются на “осадках” и через них – на “чувствах”, в
которых они черпают свою силу.
Парето подчеркивает, что “производные” не соответствуют
строго “осадкам”, от которых они происходят. Отсюда главные трудности в
создании социальной науки, так как нам известны только “производные”, которые
зачастую скрывают породившую их основу.
“Производные” удовлетворяют потребность человека в логике
или псевдологике (осадок Iд). Будучи поверхностным и изменчивым слоем,
“производные”, тем не менее, играют очень важную роль в социальной системе. Они
могут делать “осадки” более или менее интенсивными, усиливать или ослаблять их.
Они способны эффективно воздействовать на социальное равновесие лишь при
условии своего воздействия на “чувства” или превращения в них. Но, хотя “производные”
и зависимы от “чувств” и “осадков”, они обладают относительно автономным
существованием и способны порождать друг друга, образовывать между собой
различные комбинации и оказывать воздействие на определяющую их
“чувственно-осадочную” основу.
Внимание Парето сосредоточено на субъективной стороне той
силы убеждения, которой обладают “производные”. Их социологическое исследование
направлено на то, чтобы выявить, какие логические или псевдо-логические
средства используют одни люди для того, чтобы увлечь за собой других. Исходя из
этого, Парето делит “производные” на четыре класса.
Первый класс – это “простые уверения”, формула которых: “это
так, потому что так” или “надо, потому что надо”. Так мать говорит своему
ребенку, требуя от него послушания.
Второй класс “производных” содержит в себе аргументы и
рассуждения, опирающиеся на авторитет (личности, традиции, обычая), который
делает их эффективными независимо от их логической ценности.
В третьем классе “производных” “доказательство” основано на
апелляции к каким-нибудь чувствам, индивидуальным или коллективным интересам,
юридическим принципам (Право, Справедливость), метафизическим сущностям
(Солидарность, Прогресс, Демократия, Гуманность) или воле сверхъестественных
существ.
Четвертый класс “производных” черпает силу убеждения в
“вербальных доказательствах”, т. е. таких, которые основаны на “использовании
терминов с неопределенным, сомнительным, двойственным смыслом и не согласуются
с реальностью” [2, § 1543].
Можно сделать вывод, что в целом “производные” в трактовке
Парето выполняют две противоположные функции по отношению к определенным
“осадкам” и соответствующим им “чувствам”: во-первых, они обнаруживают и
выражают эти “осадки” и “чувства”, во-вторых, они их скрывают, камуфлируют. В
зависимости от ситуации на первый план может выступать либо одна, либо другая
функция.
Отношение Парето как социолога к “производным” двойственно.
С одной стороны, он постоянно критикует, разоблачает их, иронизирует над ними,
демонстрируя их несостоятельность с логико-экспериментальной точки зрения. С
другой стороны, он подчеркивает, что иными они и не могут и не должны быть, так
как именно их нелогичность и определяет в значительной мере их социальную
эффективность.
Такое отношение – естественное следствие его методологии,
согласно которой одно и то же учение может быть отброшено с экспериментальной
точки зрения и принято с точки зрения социальной полезности.
Но требовала ли точка зрения социолога столь пространной и
резкой критики “производных”, которую мы встречаем в работах Парето? В данном
случае он выступает не столько как социолог, сколько как критик, богоборец и
разоблачитель не импонирующих ему социальных ценностей. Таким образом,
логико-экспериментальная точка зрения, вопреки его намерению, перестает быть
точкой зрения социолога, превращаясь из орудия научного анализа в инструмент
постоянного “срывания масок”. В то же время нелогичный и неэкспериментальный
характер “производных” оказывается в его изображении фактором социальной
полезности. Дело выглядит таким образом, что чем более абсурдна какая-нибудь
“теория”, тем она оказывается более полезной в социальном отношении. Но
подобные постулаты так же недоказуемы, как и постулаты наивного рационализма,
изображающие человека сугубо разумным существом.
.
