ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
И. В. ГЁТЕ
.
И. В. ГЁТЕ
Природа! Окруженные и охваченные ею, мы не можем ни выйти из
нее, ни глубже в нее проникнуть. Непрошеная, нежданная, захватывает она нас в
вихрь своей пляски, и несется с нами, пока, утомленные, мы не выпадем из рук
ее.
Она творит вечно новые образы; что есть в ней, того еще не
было; что было, не будет, все ново,— а все только старое. Мы живем посреди
нее, но чужды ей. Она вечно говорит с нами, но тайн своих не открывает. Мы
постоянно действуем на нее, но нет у нас над нею никакой власти.
Кажется, все основывает она на личности, но ей дела нет до
лиц. Она вечно творит и вечно разрушает, но мастерская ее недоступна. Она вся
в своих чадах, а сама мать, где же она? — Она единственный художник: из
простейшего вещества творит она противоположнейшие произведения, без малейшего
усилия, с величайшим совершенством и на все кладет какое-то нежное покрывало.
У каждого ее создания особенная сущность, у каждого явления отдельное понятие,
а все едино.
Она дает дивное зрелище; видит ли она его сама, не знаем, но
она дает для нас, а мы, незамеченные, смотрим из-за угла. В ней все живет,
совершается, движется, но вперед она не идет. Она вечно меняется, и нет ей ни
на мгновение покоя. Что такое остановка — она не ведает, она положила проклятие
на всякий покой. Она тверда, шаги ее измерены, уклонения редки, законы
непреложны. Она беспрерывно думала и мыслит постоянно, но не как человек, а как
природа. У ней свой собственный, всеобъемлющий смысл, но никто его не
подметит.
Все люди в ней, и она во всех. Со всеми дружески ведет она
игру, и чем больше у нее выигрывают, тем больше она радуется. Со многими так
скрытно она играет, что незаметно для них кончается игра.
Даже в неестественном есть природа, на самом грубом филистерстве
лежит печать ее гения. Кто не видит ее повсюду, тот нигде не видит ее лицом к
лицу. Она любит себя бесчисленными сердцами и бесчисленными очами глядит на
себя. Она расчленилась для того, чтобы наслаждаться собою. Ненасытимо стремясь
передаться, осуществиться, она производит все новые и новые существа,
способные к наслаждению.
Она радуется мечтам. Кто разбивает их в себе или в других,
того наказывает она, как страшного злодея. Кто ей доверчиво следует, того она
прижимает, как любимое дитя, к сердцу.
Нет числа ее детям. Ко всем она равно щедра, но у нее есть
любимцы, которым много она расточает, много приносит в жертву. Великое она
принимает под свой покров.
Из ничтожества выплескивает она свои создания и не говорит
им, откуда они пришли и куда идут. Они должны идти: дорогу знает она.
У нее мало стремлений, но они вечно деятельны, вечно разнообразны.
Зрелище ее вечно ново, ибо она непрестанно творит новых созерцателей.
Жизнь — ее лучшее изобретение; смерть для нее средство для большей жизни.
Она окружает человека мраком и гонит его вечно к свету. Она
приковывает его к земле и отрывает его снова.
Она дает потребности, ибо любит движение, и с непонятною
легкостью возбуждает его. Каждая потребность есть благодеяние, быстро
удовлетворяется и быстро опять возникает. Много новых источников наслаждения в
лишних потребностях, которые дает она; но все опять приходит в равновесие.
Каждое мгновение она употребляет на достижение далекой цели, и каждую минуту
она у цели. Она — само тщеславие, но не для нас — для нас она святыня.
Она позволяет всякому ребенку мудрить над собой; каждый
глупец может судить о ней; тысячи проходят мимо нее и не видят; всеми она
любуется и со всеми ведет свой расчет. Ее законам повинуются даже и тогда,
когда им противоречат; даже и тогда действуют согласно с ней, когда хотят
действовать против нее. Всякое ее деяние благо, ибо всякое необходимо; она
медлит, чтобы к ней стремились; она спешит, чтобы ею не насытились.
У нее нет речей и языка, но она создает тысячи языков и сердец,
которыми она говорит и чувствует.
Венец ее — любовь. Любовью только приближаются к ней. Бездны
положила она между созданиями, и все создания жаждут слиться в общем объятии.
Она разобщила их, чтобы опять соединить. Одним прикосновением уст к чаше любви
искупает она целую жизнь страданий.
Она все. Она сама себя и награждает, и наказывает, и радует,
и мучит. Она сурова и кротка, любит и ужасает, немощна и всемогуща. Все в ней
непрестанно. Она не ведает прошедшего и будущего; настоящее ее — вечность. Она
добра. Я славословлю ее со всеми ее делами. Она премудра и тиха. Не вырвешь у
нее признания в любви, не выманишь у нее подарка, разве добровольно подарит
она. Она хитра, но только для доброй цели, и всего лучше не замечать ее
хитрости. Она целостна и вечно недокончена. Как она творит, так можно творить
вечно.
Каждому является она в особенном виде. Она скрывается под
тысячью имен и названий, и все одна и та же.
Она ввела меня в жизнь, она и уведет. Я доверяю ей. Пусть
она делает со мной, что хочет. Она не возненавидит своего творения. Я ничего не
сказал о ней. Она уже сказала, что истинно и что ложно. Все ее вина и ее
заслуга.
Гёте И. В. Избранные
сочинения по естествознанию.
М., 1957. С. 361—363
.