ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
Ф. В. ШЕЛЛИНГ
.
Ф. В. ШЕЛЛИНГ
Возникновение всеобщего правового строя не должно быть делом
случая, и все-таки оно может быть только результатом свободной игры сил,
наблюдаемой нами в истории. Поэтому возникает вопрос, заслуживает ли вообще
наименования истории ряд событий, лишенных плана и цели, и не заключено ли уже
в самом понятии истории понятие необходимости, подчиняться которой вынужден
даже произвол.
Здесь прежде всего следует точно установить смысл понятия
истории.
Не все, что происходит, есть вследствие этого объект
истории; так, например, явления природы могут носить исторический характер
только в том случае, если они оказывают влияние на человеческую деятельность.
Еще в меньшей степени считается объектом истории то, что происходит согласно
познанному правилу, периодически повторяется или вообще являет собой
какой-либо априорно определяемый результат. Если говорить об истории природы в
подлинном смысле этого слова, то природу следовало бы представлять себе так,
словно, будучи, по видимости, свободной в своем продуцировании, она постепенно
производит свои продукты во всем их многообразии посредством постоянного
отклонения от одного изначального прообраза, а это было бы не историей
объектов природы (таковой является, собственно говоря, описание природы), а
историей самой производящей природы. Какой увидели бы мы природу в такой
истории? Мы увидели бы, что она различным образом распоряжается как бы одной и
той же суммой, или соотношением сил, выйти за пределы которой она не может;
увидели бы, что в своем созидании она свободна, но отнюдь не стоит вне всякой
закономерности. Следовательно, природа стала бы для нас объектом истории, с
одной стороны, из-за видимости свободы в ее продуцировании, так как мы не можем
априорно определить направления ее продуктивной деятельности, несмотря на то
что эти направления, несомненно, подчинены определенному закону, с другой
стороны — из-за ограниченности и закономерности, которые заложены в нее
соотношением находящихся в ее распоряжении сил; из всего этого явствует, что
история не протекает ни с абсолютной закономерностью, ни с абсолютной
свободой, но есть лишь там, где с бесконечными отклонениями реализуется единый
идеал, причем так, что с ним совпадают если не отдельные черты, то весь образ в
целом.
Однако подобную последовательную реализацию идеала, когда к
нему ведет только некое прогрессивное движение в целом, являющее собой как бы
объект интеллектуального созерцания, можно мыслить лишь в применении к таким
существам, которые образуют род, ибо индивидуум именно потому, что он таков, не
способен достигнуть идеала, идеал же, будучи с необходимостью определенным,
должен быть реализован. Таким образом, мы пришли к новому пониманию истории, а
именно к тому, что существует лишь история таких существ, которые видят перед
собой идеал, недостижимый для индивидуума, но достижимый для рода. Из этого
следует, что каждый индивидуум должен вступать именно там, где остановился
предшествующий, чтобы в последовательности индивидуумов не было перерыва, и
если то, что должно быть реализовано в историческом процессе, может быть
реализовано лишь посредством разума и свободы, то должны быть возможны также
традиция и передача достигнутого.
Дедукция понятия истории уясняет, что ни абсолютно лишенный
закономерности, ни абсолютно закономерный ход событий не заслуживает
наименования истории; из этого следует:
a) что прогрессивный процесс, который мыслится во всякой
истории, не допускает закономерности такого рода, которая ограничивала бы
свободную деятельность рамками определенной, все время возвращающейся к самой
себе последовательности действий;
b) что вообще все, происходящее в соответствии с определенным
механизмом или с априорной теорией, не является объектом истории. Теория и
история в корне противоположны друг другу. Человек лишь потому имеет историю,
что его поступки не могут быть заранее определены какой-либо теорией.
Следовательно, историей правит произвол. В мифологии история начинается с перехода
от господства инстинкта к царству свободы, с конца золотого века, или с
грехопадения, т. е. с первого проявления произвола. В идеях философов история
завершается возникновением царства разума, т. е. золотого века права, когда на
земле исчезнет произвол и человек вернется благодаря свободе к тому состоянию,
которое ему изначально было дано природой и из которого он вышел, когда
началась история;
c) что наименования истории также не заслуживает нечто абсолютно
лишенное закономерности, или ряд событий, протекающих без плана и цели, и что
своеобразие истории составляет только сочетание свободы и закономерности, или
постепенная реализация индивидуумами всего рода в целом никогда полностью не
утрачиваемого идеала. I
После того как мы вывели основные свойства истории, следует
подробнее остановиться на ее трансцендентальных возможностях, что приведет нас
к философии истории, которая является для практической философии тем, чем
является природа для теоретической философии.
.
