ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
ОСОБЕННОСТИ ПСИХОЛОГИИ МАРГИНАЛЬНЫХ ГРУПП И ЛЮМПЕНИЗИРОВАННЫХ СЛОЕВ
.
ОСОБЕННОСТИ ПСИХОЛОГИИ МАРГИНАЛЬНЫХ ГРУПП И
ЛЮМПЕНИЗИРОВАННЫХ СЛОЕВ
О маргинальности (от латинского margo — край), как
обобщенной характеристике промежуточных, «гибридных» социальных групп и их
представителей, впервые написал американский социолог Р. Парк во второй
половине 20-х гг. XX века. Содержательно он включал в это понятие социально- и
политико-психологические последствия неадаптации (дезадаптации) мигрантов
(иммигрантов) к требованиям новых социальных групп (в частности,
урбанистических), в которые включаются новые слои. В 30-е гг. Э. Стоунквист, исследуя
поведение таких групп, установил, что маргинальные слои и их представителей
могут ждать две противоположные судьбы: либо они играют роли лидеров
социально-политических, националистических по своему характеру движений, либо
влачат существование вечных изгоев. В их политическом поведении обычно также
выделяются противоположные характеристики: девиация, аморальность,
агрессивность (или же, напротив, пассивность), проявляющиеся на уровне межиндивидуальных
и межгрупповых отношений.
Иногда маргинальность обозначает особый комплекс черт
сознания и поведения представителей социальных субгрупп, которые в силу тех
или иных обстоятельств неспособны интегрироваться в большое референтное
сообщество, по отношению к которому и выступают как маргиналы. Маргинальные
слои тяготеют к созданию антиобщественных объединений, часто с инвертированной
(вывернутой) системой ценностей. В последние десятилетия особое внимание привлекают
попытки некоторых маргинальных слоев навязать свою волю большим референтным
группам, подчинить их и превратить свою антиобщественную организацию в доминирующую.
Примерами такого рода являются случаи захвата власти военными хунтами или
небольшими сектантскими политическими группировками, устанавливающими
политическую власть над значительными количествами людей. Ряд западных исследователей
рассматривал в таком качестве сталинщину в экс-СССР как жесткую диктатуру
маргинальных слоев, навязавших систему антиценностей всему населению страны.
Многие исследователи рассматривают маргинальность как один из серьезных истоков
политического радикализма.
Однако маргинальность далеко не всегда проявляется столь
драматично. Есть и гораздо более мирные случаи ее проявления. Так, одним из
классических примеров в исследовании маргинальных групп может считаться группа
служащих. Не случайно именно у служащих в специальных исследованиях
фиксируется особенно низкий уровень групповой идентификации. С одной стороны,
это объясняется большой неоднородностью данной группы. Основную массу
служащих, например, в развивающихся странах составляют мелкие государственные
чиновники, мелкие служащие государственных и частных предприятий и учреждений
и т. п. В целом, они относятся к мелкобуржуазным и полупролетарским слоям и
представляют собой «трудящихся». С другой же стороны, однако, для служащих
существуют значительно большие возможности карьеры, продвижения вверх по
социальной лестнице, чем, скажем, для рабочих. Естественно, служащий верит в
возможности развития своей карьеры, что и определяет характер его
социально-политического поведения. Он стремится отнести себя к так называемой
бюрократической буржуазии и, естественно, будет поддерживать интересы буржуазии
в целом.
Своеобразной разновидностью современных маргинальных групп
можно считать люмпенизированные (от немецкого lumpen— лохмотья) слои населения.
Как известно, впервые понятие люмпен-пролетариат было введено для обозначения
низших слоев общества, обычно деклассированных и деморализованных слоев
пролетариата, неспособных к самостоятельному, организованному социальному
самовыражению в рамках принятых социальных норм. Известный теоретик О. Бауэр и
другие исследователи данного направления связывали нарастание политической
активности этого слоя в конце 20-х гг. XX века с наступлением фашизма.
«Подобно тому, как это делал Бонапарт во Франции, современные диктаторы реакции
стремятся сорганизовать люмпен-пролетарские отбросы в качестве вооруженного
авангарда фашизма, линчевания и всевозможных Ку-Клукс-Кланов».
А. Кестлер в 1944 г. первым применил термин люмпен-буржуазия
для обозначения состояния сознания и поведения интеллигенции в периоды
кризисов. С конца 40-х гг. употребляется просто слово «люмпен», а в 60-е гг.
появляются термины «люмпен-авангард» д «люмпен-массы». В 90-е гг. XX века
академик С.С. Шаталин, рассуждая о массовой, практически поголовной люмпенизации
бывшего советского общества в ходе реформ, всерьез называл себя
«люмпен-академиком». В целом данный феномен трудно локализуется и
операционализируется. Это не столько аналитический термин, сколько удачное
определение, указывающее на ситуации социальных кризисов и дезинтеграции,
способствующих появлению и усилению реакционных идеологий и политических
движений.
Современные люмпенизированные слои отличаются завышенными
социальными притязаниями при одновременном нежелании приложить силы для их осуществления.
Некоторые формы люмпенизации носят возрастной и, потому, преходящий характер
(к примеру, практически сошли на нет хиппи и подобные им движения). Другие
более стабильны — безработные, включая «скрытых» безработных, нищие и т. п. В
определенные периоды эти страты могут представлять собой резерв или даже базу
для реакционных сил, рвущихся к власти (крайние формы бонапартизма, фашизма,
анархизма). Люмпенизация усиливается с ростом безработицы, правового
нигилизма, социальной незащищенности, политической аномии.
Как правило, люмпенизация является непременным спутником
слишком быстрых реформ общества, сопровождающихся ломкой прежней социальной
структуры. Так, например, резкое деклассированно большинства населения и
дестратификация общества в ходе вначале политических, а затем
социально-экономических реформ 90-х годов в России привело к появлению совершенно
специфических люмпенизированных феноменов типа, например, целого социального
слоя так называемых «бомжей» (лиц без определенного места жительства). Хотя,
одновременно, российские реформы показали и обратную сторону медали:
психологическую устойчивость ранее достигших высокого уровня социально-группового
сознания общностей. В условиях массовой реальной безработицы, многомесячных
задержек зарплаты и обнищания, даже при смене форм занятости большинство
кадровых рабочих формально отказывалось увольняться со своих предприятий,
мoтивиpуя это желанием сохранить, несмотря ни на что, определенный уровень
социального престижа.
NB
Большие социальные группы, включающие тысячи и даже миллионы
людей, являются наиболее реальными и действенными субъектами политики. К
большим социальным группам относятся социальные классы, общественные страты,
социальные группы и слои населения. В свое время абсолютизация использования
некоторых из этих терминов привела к появлению двух принципиально разных
подходов: марксистского, отстаивавшего исключительность классового деления
общества, и веберианского, исходящего из деления общества на социальные страты.
Так возникли два противоположных пути не только социального познания, но и
социально-политического развития. Однако, развитие общества и науки о нем уже к
концу XX века показало непродуктивность подобного жесткого
противопоставления. Концепции К. Маркса и М. Вебера не исключают, а фактически
дополняют друг друга. Дело не в терминологических спорах относительно
объяснительных схем, а в идентичной социальной реальности. Реально же, во
всяком обществе существуют большие, прежде всего социально-профессиональные
группы, значительно различающиеся характером и особенностями своей ведущей
деятельности. Ведущая деятельность порождает свои психологические особенности,
свои социально-групповые варианты сознания, идеологии и политического
поведения той или иной группы.
Социально-групповое сознание — исторически обусловленный
уровень осознания членами большой социальной группы своего положения в системе
разделения труда и существующих общественных отношений, а также своих
групповых потребностей и интересов. Это особый политико-психологический
феномен, производный от обыденной, повседневной групповой психологии. Осознаваемые
элементы групповой психологии, приобретая более строгие и рационализированные
формы, составляют содержание социально-группового сознания. Его особенности —
цельность, четкость, определенность ценностных ориентации и представлений о
целях общественного действия. Генетически, групповое сознание обычно является
основой идеологии той или иной большой социальной группы. Идеология же всякой
большой социальной группы — это систематизированные, выраженные в научной
форме основные потребности, цели и интересы данной группы.
Конкретно-психологически, всякая идеология включает в себя, прежде всего,
ценности, нормы и образцы поведения данной социальной группы. В свою очередь,
социально-групповое сознание является порождением социально-групповой психологии
в целом. В ее историческом развитии выделяются три основные фазы. Во-первых,
это стихийное развитие потребностей большой группы. Оно зависит от объективного
места группы в обществе, от ее положения в сложившейся системе разделения труда.
Во-вторых, взаимодействие новых потребностей с ценностными ориентациями и
целями, отражающими прошлый опыт группы и его традиции, появление
противоречий в процессе этого взаимодействия. Это зависит от способности
группы к рефлексии происходящих с ней изменений, и специально занимающихся
этим людей — «элиты» данной группы. В-третьих, «поиск» новых ценностей и целей,
который оказывается тем более успешным, чем полнее и последовательнее
развивается самостоятельная идеология данной группы, чем активнее она может
себя выражать и противостоять идеологиям других больших групп. Это уже совсем
прямо связано с деятельностью идеологов группы. В целом же, развитие групповой
идеологии идет как бы по цепочке: от психологии большой социальной группы —
через социально-групповое сознание — к идеологии данной большой социальной
группы. Групповая психология, на том или ином уровне зрелости, свойственна
всем представителям группы. Групповое сознание — уже только наиболее продвинутой
ее части. Групповая идеология доступна еще меньшему числу людей, обычно это —
удел исключительно политической элиты данной большой социальной группы.
Диалектика развития социально-группового сознания
рассматривается в соответствии с гегелевской формулой: от «группы в себе» к
«группе для себя». Положение «группы в себе» — ситуация, когда группа в
целом и ее представители, выполняя в обществе определенные функции, еще не
могут осознать этой роли и своего особого положения, и действовать в
соответствии с этим. Социально-политически, они находятся в подчиненном
положении и обслуживают иную, обычно «уходящую» политическую группу. Положение
«группы для себя» — уже совершенно иная ситуация. Оказывающаяся в ней группа
или, по крайней мере, часть ее представителей осознают выигрышные особенности
своего положения и начинают активно участвовать в социальных, прежде всего
политических процессах, направленных на изменение общественного устройства в
соответствии с потребностями, интересами, ценностями данной группы. Тогда
данная группа создает определенные институты, инициирует необходимые процессы
и, в итоге, перестраивает все социально-политическое устройство «под себя» и
свои интересы.
Развитие социально-группового сознания членов больших групп
обычно проходит три основных уровня. Первый уровень — «внешне-типологический».
На этом уровне представители большой социальной группы идентифицируют себя и
друг друга по внешним признакам и фиксируют свою внешнюю схожесть, Однако
обычно у них еще отсутствует осознание единства и общности своих интересов.
Второй уровень— «внутренне-идентификационный». На этом уровне появляется
групповое самосознание на уровне первичной локальной общности, связанной с
общими условиями жизни и деятельности, а также с возникающими на этой основе
общими потребностями и интересами. Третий уровень — «солидарно-действенный».
На нем обычно у людей уже возникает осознание единства интересов и ценностей
большой общности и своей принадлежности к ней. Продвижение по данным уровням
связано с объективными и субъективными факторами.
Основные большие социальные группы всегда имеют свои
достаточно четко обрисованные политико-психологические особенности. К таким
группам относятся в первую очередь буржуазия, рабочий класс, крестьянство и
интеллигенция, обладающие собственным внутренним делением. Различаясь по своим
потребностям и интересам, они сосуществуют в сложнейших взаимоотношениях, обычно
обеспечивающих стабильное общественное развитие. Конфликты между этими
группами приводят к сложнейшим кризисам и социальным революциям. Однако общая
логика социального развития постепенно ведет к развитию таких форм контроля за
политическим поведением больших групп, которые способствуют минимизации внутренних
социально-политических конфликтов. Главным направлением развития постепенно
становится минимизация монополии той или иной группы на политическую власть и
поиск условий социально-политического консенсуса. Особенно перспективную роль
в этих процессах ныне играет интеллигенция, все больше претендующая на ведущую
роль в активно развивающемся современном постиндустриальном, открытом
информационном обществе. Особую конфликтную роль в современном обществе играют
так называемые маргинальные и, особенно, люмпенизированные слои населения,
представляющие опасность в качестве потенциальной базы политического
радикализма.
Для семинаров и рефератов
1. Вебер М. Избранные произведения, — М., 1990.
2. Дилигенский Г.Г. Рабочий на капиталистическом
предприятии: Исследование по социальной психологии французского рабочего
класса. — М., 1969.
3. Основы социальной психологии и пропаганды. — М., 1982.
4. Современная западная социология: Словарь. — М., 1990.
5. Социальная психология. — М., 1975.
6. Социальная психология классов. Проблемы классовой
психологии в современном капиталистическом обществе. — М., 1985.
.
