НАЦИОНАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ :: vuzlib.su

НАЦИОНАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ :: vuzlib.su

155
0

ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ


НАЦИОНАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ

.

НАЦИОНАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ

Национальное самосознание — это совокупность взглядов и
оценок, мнении и отношений, выражающих содержание, уровень и особенности
представлений чле­нов национально-этнической общности о своей исто­рии,
современном состоянии и будущих перспективах своего развития, а также о своем
месте среди других аналогичных общностей и характере взаимоотноше­ний с ними.
Включает рациональные (собственно осоз­нание своей принадлежности к нации) и,
отчасти, в меньшей степени эмоциональные (подчас неосознавае­мое сопереживание
своего единства с другими пред­ставителями национально-этнической группы) компо­ненты.

Национальное самосознание — ядро национально­го сознания.
Оно выступает в качестве стержневой системы оценочных отношений и
рационально-ценно­стных представлений, необходимых для соответствую­щего
самоопределения человека в духовной и социаль­но-политической жизни. В отличие
от национального сознания, отражающего обобщенные представления
национально-этнической группы, национальное само­сознание является более
индивидуализированным по­нятием, выражающим прежде всего степень усвоения тех
или иных компонентов общенационального созна­ния индивидами-членами
национальной общности.

Генезис национального самосознания представля­ет собой
длительный исторический процесс, много­уровневый и весьма неравномерный по ходу
своего развития. Первоначально, в историческом плане, по­явление зачатков
национального самосознания проис­ходило на обыденном этнопсихологическом
уровне. Оно было связано с действием уже упоминавшегося в предыдущих главах одного
из базовых социально-пси­хологических механизмов развития человеческого соз­нания
в целом, с формированием и укоренением в пси­хике представителей той или иной
общности антитезы «мы» и «они». Осознание себя как члена некой груп­пы,
целостности («мы») как раз и строится через противопоставление представителям
иной группы — неким «они».

Основу антитезы «мы» — «они» обычно составляют один или
несколько наиболее ярко выраженных йешних признака, характерных для «них» в
отличие от «нас». Это может быть физический облик (иная внешность, черты лица и
т. п.) или социокультурные признаки (иной язык, обычаи, традиции и т. п.).
Могут быть религиозные верования (иные идолы, тотемы боги, религия) или
социально-экономический уклад (иной способ общественного производства и способ
жизни, кочевой или оседлый, земледельческий или ско­товодческий и т. п.).
Такими признаками могут стано­виться и политическое устройство (иные способы
уст­ройства власти и управления) или идеологическая доктрина (иные системы
ценностей), и т. д. фиксация одного или нескольких таких непривычных и потому
удивляющих, бросающихся в глаза признаков сопро­вождается их наделением
негативной оценкой («они» всегда «плохие» по определению, поскольку отлича­ются
от «нас», по тому же определению, безусловно «хороших»). Свойственные «им»
качества, обычно, оцениваются аналогично. Их внешность, обычаи, тра­диции,
способ жизни и т. д,, как правило, «неправиль­ные». В отношении языка они
«немые», т. е. «не мы», «немцы» —поскольку не говорят по-нашему. В отношении
богов и религии они — «неверные», в отличие от «нас», всегда либо
«правоверных», либо «православ­ных», и т. д. «Им» приписываются все возможные
не­гативные, «нам» же — все возможные позитивные ка­чества. На этом всегда
базировалось и до сих пор держится национальное самосознание. Эти механизмы
функционируют практически во всех националистиче­ских и расистских
идейно-политических концепциях.

В действии антитезы «мы» и «они» проявляется влия­ние
естественного психологического механизма, по­средством которого человек
осознает свою националь­но-этническую (а первоначально родовую, клановую и
племенную), а затем и иные, уже сугубо социальные принадлежности. С ее помощью
он идентифицирует себя со своей группой, разделяя ее ценности и отожде­ствляя
себя со всем положительным, «эталонным», свой­ственным именно своей группе.
Противопоставление собственной общности иным группам всегда способст­вовало
фиксации и активному закреплению своих этни­ческих отличий, их осмыслению и
созданию на этой основе самых разных (от экономических — к духовным,
идеологическим и политическим) способов укрепления своей общности. Причем
противостоять можно не толь­ко аналогичным, национально-этническим, но и иным
социальным группам.

На политическом уровне примеров этого масса. рассмотрим
менее известный, но не менее типичный. Так, свой переворот в Аргентине в 1944 г. Х. Перон осуществил, опираясь на лозунг «национальной рево­люции», которая построит общество
справедливости, имеющее силы противостоять как американскому империализму, так
и международному большевизму. Он говорил об особом «обществе вертикальных проф­союзов»,
подчиненных национальному, а не классово­му принципу, и достиг победы.

На бытовом психологическом уровне решению за­дач
консолидации способствует еще один выработан­ный исторически, но сохранивший
свое действие до сих пор механизм национально-этнических стереотипов. Как уже
демонстрировалось выше, такие стереотипы — это эмоциональные, картиночно, даже
лубочно яркие, но внутренне абстрактно обобщенные, содержательно выхолощенные и
упрощенные, сугубо плоскостные (хотя и претендующие на всеобъемлемость и
абсолютиза­цию) оценочные образы «типичных представителей» иных
национально-этнических групп. Они складывают­ся на основе одностороннего,
субъективного, подчас разового впечатления и излишне эмоционального восприятия
членов иной этнической группы за счет абсо­лютизации одного или нескольких
поведенческих ка­честв (например, черт характера или психологических качеств),
напрямую, механически связываемых с каки­ми-то внешними признаками,
контрастными по сравне­нию с чертами собственной нации.

Классический пример такого рода — до сих пор господствующий
в сознании китайского населения стереотип европейца-«долгоносика». Сравним два
ра­курса восточной физиогномики: «Тонкий нос означа­ет, что обладатель оного
склонен к пустой драчливости и злости, так как у собак нос такой же в
точности». И наоборот: «При наличии носа широкого и мясистого в человеке искать
должно наивность и ласковость, ибо такой же нрав у теленка, а как известно,
телята широконосы».

С данными стереотипами сходен по механизму порождения
известный славянский стереотип: «те, у кого нос крючком, все жулики». Особый
пример построения целой серии рафинированных национально-этнических стереотипов
предложил в свое время едва ли специально над этим задумывавшийся Л.Н. Толстой:
«Пфуль был одним из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных
людей, которыми толь­ко бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают
самоуверенными на основании отвлеченной идеи — науки, то есть мнимого знания
совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя
лично, как умом, так и телом, непреодо­лимо-обворожительным как для мужчин, так
и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании что он есть гражданин
благоустроиннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда,
что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин,
несомненно хорошо. Итальянец само­уверен именно потому, что он взволнован и
забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего
не знает и знать не хочет, пото­му что не верит, чтобы можно было вполне знать
что-нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому
что он воображает, что зна­ет истину, науку, которую он сам себе выдумал, но
которая для него есть абсолютная истина».

Выпячивание отдельных и игнорирование всех прочих качеств и
признаков иной национально-этни­ческой группы ведет к искажению реальности и
пре­пятствует процессам объективного познания, однако для национального
самосознания это и не обязатель­но. Стереотипы выполняют иные функции, прежде
всего, решая задачи сплочения общности против нега­тивно представляемых
(стереотипные представления о своей нации всегда позитивны)
стереотипизированных других наций. К аналогичным по действию меха­низмам
относится уже упоминавшийся этноцентризм. Не случайно, например, в древности
были распростра­нены представления о своих национально-этнических общностях как
о «центрах вселенной», окруженных многочисленными и неприятными во всех
отношениях «варварами». В таких представлениях и виден син­тез феноменов
этноцентризма и стереотипизации, обычно частый для массовой национально-этнической
психологии.

Разумеется, основополагающей стратегической детерминантом
развития национального самосознания в историческом плане были, помимо и на фоне
действия этнопсихологических факторов, еще и реальные мате­риальные,
исторически обусловленные потребности развития общностей. Это было связано с
формировани­ем экономических общностей людей, относящихся к од­ним национальным
группам, и определялось, прежде всего, общностью территории их проживания, на
кото­рой с течением времени формировалось единое общее рыночное экономическое
пространство.

Именно экономическая общность, усиливавшая психологическую
общность «мы», еще больше кон­солидировала разделенные феодальными и племенны­ми
границами национально-этнические общности в единые нации, и вела их уже к более
рациональному осознанию себя как единого целого. Катализаторами, стимулирующими
и ускоряющими развитие нацио­нального самосознания, обычно служили такие факто­ры,
как внешняя агрессия, порабощение, колонизация, несущие в себе угрозу ассимиляции,
культурного или полного физического уничтожения национальных общ­ностей. В
подобных условиях формирование нацио­нального самосознания резко ускорялось, и
вполне могло временно опережать становление экономиче­ских общностей и наций
как таковых. Так, например, национально-освободительная борьба против колониа­лизма
привела к становлению развитых форм нацио­нального самосознания значительно
раньше ликвидации феодально-племенного образа жизни и соответствую­щей ему
патриархально-племенной психологии в целом ряде стран Азии и Африки в XX веке.

Очевидное противостояние своей национально-этнической группы
иным общностям способствует ускорению осознания и перевода в рациональный план,
в разряд узко трактуемого национального само­сознания, всех эмоционально-чувственных
основ на­циональной психологии, психического склада нации. Это включает в себя
не только осознанное националь­ное самоопределение, осознание своей принадлежно­сти
к общности, единства интересов и целей и необхо­димости совместной борьбы за их
осуществление. Сюда же включается и пробуждение целой гаммы осознанных
национальных чувств, появление особого рода «национального самочувствия». Оно
включает чувство сопричастности к судьбе своей общности, любовь к исторической
национальной родине (подчас независимо от места реального рождения и проживания
человека), преданность своему народу, уважение его национальных особенностей и
национальной куль­туры. Сюда же относятся такие чувства, как желание «припасть
к могилам предков», своеобразная носталь­гия, сочетающаяся с национальной
гордостью или чув­ством тревоги за судьбу своего народа, готовность к жертвам
во имя нации и т. п.

На основе подобного комплекса соответственно возникает
эмоционально окрашенное, но уже вполне осознанное и целеустремленное в поведенческом
пла­не состояние психики в целом, соответствующее опре­деленному настрою
человека и выражающееся, напри­мер, в волевом устремлении к борьбе за
независимость своего народа, его свободу и суверенитет. Многочислен­ные примеры
политического поведения такого типа, обусловленные данным настроем, известны в
истории национально-освободительных движений и осуществлявшихся ими
антиколониальных революций. Импуль­сивность, динамичность и заразительность
данных ком­понентов национального самосознания могут делать такие явления
массовыми в соответствующие периоды исторического развития. Достаточно
вспомнить б0-е годы XX века, когда за короткий срок прошла целая полоса
национально-освободительных революций в бывших европейских колониях в Африке и
Азии.

Это подтвердилось и массовым стремлением насе­ления ряда
республик СССР к достижению реального суверенитета в ходе радикальных реформ
социально-политической системы общества и национально-госу­дарственного
устройства (конец 80-х — начало 90-х гг.). Широта, динамика и интенсивность
распространения подобных явлений и определяемые ими политические последствия во
многом были связаны с особенностями национального характера, уровнем
национальной куль­туры, а также с политико-психологической историей общностей.
Под историей здесь понимается степень предшествующей социально-политической
дискрими­нации национального сознания данной общности и тот уровень развития
национального самосознания, кото­рый уже был ею когда-то достигнут (включая,
напри­мер, прежнее наличие собственной государственности, к восстановлению чего
и устремились советские рес­публики Прибалтики и Закавказья).

Развитие национального самосознания oтличaeтся не
прямолинейным, а скорее волнообразным, синусоидальным характером. Его подъемы и
спады определяются как уже названными факторами, так и фор­матом
национально-этнической группы. Известно: чем меньше общность, тем более
обостренно переживают­ся в ней проблемы национального самосознания, и тем более
вероятны его резкие всплески. Наоборот, чем больше такая общность, тем
увереннее чувствуют себя ее представители, тем меньше озабоченности данны­ми
проблемами, и тем менее вероятно их внезапное обострение. Представители большой
нации, как пра­вило, не нуждаются в необходимости постоянного подтверждения и
самоутверждения их национально­го самосознания. Связанные с ним вопросы давно
ре­шены на соответствующей государственно-политиче­ской основе. Поэтому для их
сознания естественной является озабоченность более широким кругом надна­циональных
или интернациональных проблем.

Развитие национального самосознания в политиче­ском плане
может играть двоякую роль. С одной сто­роны, это может быть безусловно
прогрессивный про­цесс, ведущий к качественно новому уровню развития
национально-этнической общности. Однако такое пози­тивное развитие возможно
лишь при условии того, что национальное самосознание не пойдет по пути собст­венной
абсолютизации и не станет особого рода сверх­ценностью, не закроет для
представителей общности иных возможностей развития сознания, не ограничит его
осознанием национально-этнической идентично­сти, В противном случае, с другой
стороны, развитие национального самосознания может обернуться своей
противоположностью — редукцией ценностно-смысло­вых структур сознания к низшим
уровням, отрицанием ценностей, принадлежащих общностям более высокого порядка —
например, общечеловеческих, сведением сознания до узких рамок клановьгх,
феодально-племен­ных, националистических или расистских идейно-по­литических
взглядов.

.

    Назад

    ПОДЕЛИТЬСЯ
    Facebook
    Twitter
    Предыдущая статьяСамсунг Галакси S10
    Следующая статьяФ. НИЦШЕ :: vuzlib.su

    НЕТ КОММЕНТАРИЕВ

    ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ