ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
ПСИХОЛОГИЯ «СОБРАННОЙ ПУБЛИКИ»
.
ПСИХОЛОГИЯ «СОБРАННОЙ ПУБЛИКИ»
Позаимствуем художественный пример у В. Шекспира. Перед
Сенатом выступает Брут, и Сенат рукоплещет его планам и предложениям,
явственно одобряя их. Но вслед за Брутом выступает Марк Антонии. И тот же
самый Сенат, с той же самой силой, рукоплещет теперь уже его предложениям, в
итоге, одновременно одобряя прямо противоположные планы.
Теперь — реальный исторический пример. Французский историк
И.Тэн так описывал заседания Конвента: «Они одобряют и предписывают то, к чему
сами питают отвращение; не только глупости и безумия, но и преступления,
убийства невинных. Единогласно и при громе самых бурных аплодисментов левые, соединившись
с правыми, посылают на эшафот Дантона, своего естественного главу, великого
организатора и вдохновителя революции. Единогласно и так же под шум
аплодисментов правые, соединившись с левыми, визируют наихудшие декреты
революционного правительства. Единогласно и при восторженных криках энтузиазма
и выражения прямого сочувствия Колло д‛Эрбуа, Котону и Робеспьеру,
Конвент посредством произвольных и множественных избраний удерживает на своем
месте человекоубийственное правительство, которое одни ненавидят за убийства,
а другие за то, что оно стремится к их истреблению. Равнина и гора, большинство
и меньшинство кончили тем, что согласились вместе содействовать собственному
самоубийству».
Как справедливо указывал все тот же Г.Лебон: «При
определенных условиях, — и притом только при этих условиях — собрание людей
представляет совершенно новые черты, которые характеризуют отдельных
индивидов, входящих в состав этого собрания. Сознательная личность исчезает.
Собрание становится тем, что, я сказал бы, не имея лучшего выражения,
организованной толпой, или толпой одухотворенной, составляющей единое существо
и подчиняющееся закону духовного единства толпы».
Несмотря на авторитет Г. Лебона, трудно не согласиться с Я.
Щепаньским: «Собранная публика может выступать в нескольких видах». Прежде
всего, он выделяет публику, собравшуюся случайно, или «сборище». Другой вид —
публика, собравшаяся преднамеренно, которая тоже может выступать в двух
различных формах: 1) публика отдыхающая, ищущая развлечений, и 2) публика,
ищущая информации (в том числе, на митингах и политических собраниях).
В целом же, «собранная публика — это скопление некоторого
количества людей, испытывающих сходное ожидание определенных переживаний или
интересующихся одним и тем же предметом. Эта общая заинтересованность и
поляризация установок вокруг одного и того же предмета или события — основа ее
обособления. Следующей чертой является готовность к реагированию некоторым
сходным образом. Это сходство установок, ориентации и готовности к действию —
основа объединения публики».
Механизм психологического объединения, в общем, вполне
очевиден. После внешнего, физического соединения в одном помещении (публика
редко действует на улице), под влиянием воздействия на всех одних и тех же
стимулов, среди публики образуются определенные сходные или общие реакции,
переживания или устойчивые ориентации. Такая публика обычно быстро осознает
рождающиеся у нее настроения, что усиливает впечатления, вызванные действием
общего стимула. И после всего этого, Я. Щепаньский делает вынужденное
признание, буквально, сквозь зубы: «Таким образом, в публике могут возникнуть
такие же явления, как и в толпе, а именно общее эмоциональное напряжение,
утрачивание рефлексивности, ощущение единства и солидарности. Поэтому некоторые
виды публики, как, например, сборища, собрания или митинги, могут легко
превратиться в экспрессивную или агрессивную толпу». Как бы не стремилась
элита отделить себя от массы, у честных исследователей ото не проходит. Та
самая, «высоколобая» элита, оказываясь на спортивных мероприятиях или, скажем,
на корриде в виде аморфной, ничем но связанной публики, под влиянием
эмоционального заражения легко превращается в демонстрирующую или даже терроризирующую
толпу.
Значение толп и собранной публики проявляется в периоды
социальных волнений, развития революционных настроений, войны, забастовок,
когда любое собрание или сборище может превратиться в агрессивную толпу, а
она, в свою очередь, в толпу повстанческую, если его овладеют организованные
группы, которые сумеют направить ее действия в желательном для иих
направлении. Примеров единства такого рода со стороны элитарной «публики» и
«низких» массовых толп было очень много в ходе серии «бархатных революций» в
Восточной Европе на рубеже 80-х — 90-х гг. ХХ века.
.
