ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
11.2. К вопросу об истинности самой исторической теории науки
.
11.2. К вопросу об истинности самой исторической теории
науки
Теперь нам предстоит ответить на вопрос, имеющий
принципиальное значение: что можно сказать об истинности самой исторической
теории науки? Следует ли считать ее истинной только по отношению к системе S,
которая является частью определенного исторически системного ансамбля и, таким
образом, подверженной возможным мутациям в будущем? В этом случае эта теория не
свободна от противоречий. Ведь если верно то, что утверждает эта теория, то и
сама она должна быть увлечена потоком самодвижения системного ансамбля. Она
нашла бы свое подтверждение лишь в том случае, если бы была опровергнута и
замещена в результате мутации другой. Или же она абсолютно истинна? Но как
можно было бы тогда оправдать такое предположение? Почему эта теория должна
быть единственным исключением в историческом процессе движения мысли, где
всякая другая теория возникает лишь с тем, чтобы исчезнуть в свое время?
Вернемся к тем разделам, где были обсуждены основания этой
теории. В 3-й главе мы установили, что чисто логическим путем можно прийти к
выводу, что базисные предложения, теоремы (естественные законы) и аксиомы,
фигурирующие в эмпирических теориях, должны опираться на априорные установления
как на необходимое условие. Далее мы констатировали, что эти установления не
могут иметь ни логического, ни трансцендентального, ни какого-либо иного
основания, кроме исторического контекста, из которого они возникают. В 8-й
главе — и к этому мы еще вернемся для более подробного рассмотрения — мы
установили, что исторический контекст, когда он становится объектом научного
анализа, может быть описан с помощью аксиоматически построенных теорий и
поэтому предстает как системный ансамбль. Кроме того, в 8-й главе мы пришли еще
к одному логическому заключению, что процессы экспликации и мутации, как они
протекают в рамках какого-либо системного ансамбля, объясняются стремлением к
гармонизации этого ансамбля. И как итог этого логического анализа, основанного
на представлении об эмпирической теории как об аксиоматическом построении, мы
получили вывод о том, что исторический процесс в качестве объекта научного
исследования предстает перед нами как самодвижение системных ансамблей.
Примеры из истории науки, приведенные в предыдущих главах,
являются лишь иллюстрациями, они не могут быть основаниями для исторической
теории науки. Независимо от того, какой собственно историко-научной ценностью
обладают эти примеры, они, как уже отмечалось в 4-й главе, могут иметь
пропедевтическое значение.
Итак, историческая теория науки не является ни эмпирически,
ни трансцендентально истинной; скорее можно заключить, что она истинна по
логическим соображениям, подобным условным («если…, то…»)
высказываниям. Коротко это можно сформулировать следующим образом: если наша
теория является эмпирической, то, занимаясь историей, она явно или неявно
рассматривает последнюю как процесс самодвижения системных ансамблей; как
таковая, эта логическая истина не может быть отменена, следовательно, она не
имеет исторического характера, а значит, нет и противоречия, отмеченного нами в
начале этого раздела. Однако, с другой стороны, историческая обусловленность
все же имеет место, ибо объект нашей теории — наука — не вечен и мог бы,
например, исчезнуть в каком-либо отдаленном будущем. Ясно, что хотя теория
продолжала бы оставаться верной, она, утратив всю свою актуальность, была бы
уже никому не нужна.
Но если бы исчезла наука, уступив место какому-либо иному
способу познания мира, такое событие также имело бы исторический характер; с
точки зрения этого нового способа оно, однако, не могло бы описываться
системно-исторически, то есть так, как это свойственно науке. В 15-й главе мы
увидим, как может выглядеть история в мифической трактовке.
.
