ПРИРОДНОЕ И КУЛЬТУРНОЕ :: vuzlib.su

ПРИРОДНОЕ И КУЛЬТУРНОЕ :: vuzlib.su

62
0

ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ


ПРИРОДНОЕ И КУЛЬТУРНОЕ

.

ПРИРОДНОЕ И КУЛЬТУРНОЕ

В философии и гуманитарных науках
человек определяется как носитель разума, он принципиально отличается от
животных своей разумностью, позволяющей сдерживать и контролировать телесные
влечения и инстинкты. Благодаря разуму он постигает законы миро­здания,
открывает науки, изобретает технику, преобразует природу и создает новую среду
обитания. Кроме разумности, можно указать и другие духовные характеристики
человека: только у него возникает вера в Бога, различение добра и зла,
осознание своей смертности, па­мять о прошлом и вера в будущее. Только человек
способен смеяться и плакать, любить и ненавидеть, судить и оценивать, фантазировать
и творить. В своей критике естественнонаучного определения человека
представители гуманитарного подхода отметили принципиальную от­крытость и
незавершенность человека, который не имеет от природы заданных инстинктов,
обеспечивающих выживание. Более того, чело­век как биологическое существо
является слабым и уязвимым по срав­нению с сильными животными и поэтому не
ясно, как он мог столь успешно конкурировать с ними, что стал самой
могущественной на Земле силой.

Долгое время эти два противоположных
подхода к человеку абсо­лютизировались и иногда стимулировали, а чаще
препятствовали раз­витию друг друга. Между тем тот факт, что человек является
истори­ческим, социальным и культурным существом, дает возможность пре­одоления
сложившейся оппозиции духовного и телесного и тем са­мым открывает путь для
новых плодотворных программ как естест­веннонаучного, так и гуманитарного
познания человека. Его так на­зываемая “природа” не является чем-то заданным, а
строится в каж­дой культуре по-своему. Поэтому нет оснований говорить о врожден­ности
агрессивности или наоборот солидарности, так как природные задатки, которые
есть у каждого человека, успешно подавляются или наоборот интенсифицируются
обществом. Люди буквально всему долж­ны были научиться сами, и все, что они умеют
— это продукт культур­ного развития, воспитания и образования. Человеком не
рождаются, а становятся. Это приводит к осознанию односторонности абстракт­но-теоретических
позиций: если наука игнорировала специфику че­ловека и его уникальное положение
в ряду других живых существ, то философия, ориентированная на идею человека,
оставляла вне поля своего внимания интересные данные и оригинальные программы
ис­следования, разработанные представителями биологической антро­пологии и
этнологии. Вряд ли можно оспорить, что человек — это такое существо, которое
ищет и находит представление о собственной сущности и строит свою жизнь в
соответствии с этим идеалом. Будучи незавершенным природой, он осуществляет
себя в культуре и даже са­мые простейшие жизненные акты осуществляет не
инстинктивно, а в соответствии с общественными образцами. Отсюда многообразие
форм хозяйства, семьи и общения. Чтобы творить — необходимо иметь образ
творимого, так человек вынужден спрашивать себя, что он есть. Он изменяет себя
благодаря познанию и это причина недостаточности объ­ективистского подхода к
человеку. Если вещи равнодушны к позна­нию, ибо познание не меняет их сущности
и они движутся по своим законам, то человек, не имеющий фиксированного и
заданного места в мире, сам должен определить себя и свою позицию, чтобы
реализовать и утвердить себя. Идея человека не является чем-то совершенно нере­альным.
Так, успехи греческой цивилизации во многом обязаны само­пониманию человека,
как разумного социального существа. С новой силой идея человека действовала в
эпоху Возрождения, а в Новое время открывшейся бесконечности Универсума человек
противопоставил го­товность бесконечного познания и самосовершенствования, что
эф­фективно содействовало развитию века просвещения и прогресса.

Традиционная схема человека
базируется на дихотомии духа и те­ла, но само их различие является подвижным.
Античность не только не признавала репрессивно-аскетического отношения к телу,
но и куль­тивировала заботу о нем в форме гимнастики, диэтики и т. п. Нагота
человеческого тела, запечатленная в античной скульптуре, свидетель­ствует о
том, что красивое и гармонично развитое тело является столь же высокой
ценностью, как и красивая речь, и поэтому не должно скрываться от глаз людей.
Христианское средневековье стыдится те­ла, но его политика также не сводится к
аскезе и запретам. Всякая культура строит свой образ тела и таковым для
средневекового обще­ства является одухотворенная плоть, контролирующая,
дисциплини­рующая и сдерживающая аффекты и желания.

История тела в культуре опровергает
узко рационалистическое по­нимание человека, и заставляет дополнить
традиционный набор те­лесных и разумных качеств новыми духовными константами,
опреде­ляющими порядок душевных переживаний. Если ранее полагали, что всеобщие
и необходимые понятия и принципы достижимы лишь на основе разума, и что чувства
и переживания людей индивидуальны и противоречивы, то внимательное изучение
способов формирования телесных и душевных качеств человека позволяет
утверждать, что же­лания и страсти человека не осуществляются как попало, а
опираются на достаточно твердый порядок, выражающийся в ценностной струк­туре
личности. В любви и вере человек выходит за рамки животных инстинктов и
определяет себя высшими ценностями, которые он считает божественными или общечеловеческими.
Таким образом, в бес­порядочной борьбе слепых страстей и эгоистических
интересов от­крываются события и переживания, которые присущи человеку как
человеку: страх, забота, тревога, свобода, ответственность. Конечно, такого
рода аналитика характеризует структуру современных пережи­ваний и не является
универсальной для любых культур, однако в ней нашли отражение сущностные
характеристики человека и его места в бытии: он отличается от животных
осознанием своей смертности, сла­бый и беззащитный, как былинка в поле, он
становится равным могу­щественной природе благодаря познанию и культурному
творчеству.

Ситуация, в которой оказался человек
вХХ столетии, хорошо выра­жена словами М. Шелера: человек сегодня не знает, что
он есть, но он знает, что он этого не знает. Путь человека проблематичен и в
этих усло­виях уже бессмысленно пытаться определить вечные идею, суть и назна­чение
человека. Отвечая на вызов времени, он сам должен осознать свое назначение в
мире. Эта неспециализированность и незавершенность че­ловека, отличающая его от
вещи, означает и нечто позитивное, а имен­но — открытость миру. Только человек
имеет мир, тогда как животное лишь среду обитания. Это дает возможность свободы
и творчества: отсут­ствие готовых инстинктов вынуждает создавать собственный
порядок. При этом человек может стать не только выше, но и ниже животного, и
его путь полон опасностей. Если животное царство, несмотря на его ви- . димую
жестокость, устроено в целом достаточно гармонично и соответ­ствует условиям
окружающей среды, то мир людей полон противоречий, источником которых является
самодостаточность, автономность чело­века: он является такой частью целого,
которая одновременно репрезен­тирует весь род и поэтому склонен к
самовозвышению.

В XIX веке человек был поставлен в
ситуацию изначального твор­чества и романтического одиночества в великом выборе
“или-или” ме­жду божественным и земным. В XX столетии свобода самопроектиро­вания
ограничивается наличным бытием и поэтому человеческое суще­ствование
характеризуется чувством заброшенности. Возникает ниги­лизм, как утрата смысла
человеческого существования. В результате все прежние культурные и духовные
ценности подверглись переоценке и прежде всего это затронуло нормы христианской
морали. Она не рас­сматривалась больше как эффективное средство сохранения
порядка, а напротив, как орудие репрессий против сильных личностей, имеющих
смелость отстаивать приоритет желаний над требованиями разума. Вслед за Ницше,
отрицание расхожей морали было наиболее радикально про­должено Сартром:
сущность человека не предшествует его существова­нию, он проектирует себя сам и
обречен на свободу и ответственность, которую уже не может перекладывать на
Бога.

Идеи экзистенциальной философии, к
родоначальникам которой относятся и русские философы Н. Бердяев и Л. Шестов,
исходят из крайне развитого в европейской цивилизации чувства индивидуализ­ма и
наделяют человека некоторыми искусственными желаниями, вы­давая их при этом за
естественные. Исходя из допущения Ницше о безграничной пластичности человека,
экзистенциальные философы недооценивали цивилизационное значение культурных
форм повсе­дневности и считали их репрессивными, подавляющими индивиду­альную
свободу структурами власти. Творчество действительно связа­но с преодолением
необходимости и освобождением от природного и социального принуждения. Но
именно поэтому оно легко переходит в произвол, а разрушение сложившихся форм
культуры нередко обора­чивается властью утопий и фантазий. Платон, Аристотель,
Кант, Ге­гель и другие философы классики ограничивали волю человека иде­альными,
божественными или нравственными нормам. Но в XX сто­летии человек занял место,
ранее принадлежавшее Идеям, Природе и Богу, он сам стал считать себя творцом и
ниспровергателем ценно­стей. Между тем, творчество — это не просто создание
нового, но и исполнение необходимого, служение тому, что выше человека и его
смирение перед ним. Только в случае признания ценности природы, других людей и
уже имеющихся культурных традиций и произведений возможно сохранение и развитие
человечества.

Каждый человек должен заново
познавать окружающий мир и на­ходить свое предназначение. Он всему должен
научиться и ни один из заложенных в нас природой инстинктов не обеспечивает
выживания. Отсюда вопрос о культурном наследии и научении приобретает фун­даментальное
значение. Каждый человек самостоятельно накаплива­ет знания и опыт, но этот
процесс освоения знаний, технических на­выков, культурных ценностей
обеспечивается не наследственным пу­тем и не при непосредственной передаче из
рук в руки как в случае жизненно-практического опыта, а специальными
институтами обра­зования. Чем раньше человек приобщается к культуре, тем полнее
и глубже он ее постигает.

Нет никакого “естественного
человека”, обладающего от рожде­ния набором абсолютных правил, обеспечивающих
его нормальное выживание и развитие. Именно поэтому недостаточно описания че­ловека
исключительно в биологической перспективе. То, что Руссо и другие ранние
критики прогресса называли “природой”, к которой должен вернуться изнеженный и
испорченный цивилизацией чело­век, на самом деле тоже является культурным
идеалом, своеобразной утопией идиллической жизни, в которой подразумевается,
что техни­ческие и научные достижения обеспечат возможность некоего весело­

го и беззаботного пикника на лоне
природы. Что же касается так на­зываемых нецивилизованных народов, то только
европоцентристкие предрассудки препятствуют оценивать их традиции и нормы как
куль­турные. Мы часто наделяем первобытного человека своими неиспол­ненными
желаниями и извращенными фантазиями, приписывая ему склонность к жестокому
насилию, произволу и дикой необузданной власти. Человек на любой стадии
существования решает задачи: как осуществить освоение природы и обеспечить
выживание рода, как дей­ствовать в мире и строить отношения с другими людьми,
как управ­лять природными процессами и человеческим поведением. Отсюда, будь то
труд или отдых, любовь или брак, общественная или частная жизнь — все это
регулируется культурными нормами, которые запре­щали, ограничивали и
предписывали те или иные формы поведения. Человек должен поддерживать отношения
с природой, искать пищу и находить кров, но то, как он это делает, всегда
обусловлено культурой. Поэтому рассматривая мифы и ритуалы, табу и
жертвоприношения древних людей, неверно считать их выражением якобы врожденных
инстинктов. С одной стороны — все они являются способами симво­лизации мира, а
с другой, практическими требованиями и нормами, которые исполняются не на
основе моральных оценок или раскаяния, а в форме безусловных психосоматических
реакций, когда, например, поедание запрещенного тотемного животного приводит к
болезни и даже смерти нарушителя.

Культура определяется как система
организации и развития че­ловеческой жизнедеятельности, включающая способы
производст­ва, взаимодействия с природой, межличностного общения, позна­ния и
духовного творчества. Первоначально культура понималась как воспитанность, и на
этом основании греки отличали себя как циви­лизованный народ от варваров. И
позже, в Средние века и эпоху Возрождения культура определялась как
цивилизованное поведение, основанное на соблюдении законов, как наличие
гуманитарных зна­ний и владение искусствами. Век Просвещения делает упор на ра­циональность,
а воспитание сводит к познанию и управлению, на основе разума, страстями души.
В это же время зарождается критика рационального образа культуры, и возникает
лозунг “назад к приро­де”. Разумеется, речь шла о природе как идеале культуры,
т. е. о не­кой идеальной жизни в естественных условиях обитания. Такая ори­ентация
способствовала преодолению европоцентристского опреде­ления культуры и изучению
обычаев так называемых нецивилизо­ванных народов. В ходе этого критиковалось
сведение культуры к рационально-техническим достижениям и вводились более широ­кие
критерии культурности. Культура стала пониматься как система способов
обеспечения основных потребностей человека. Инстинк­ты, сформировавшиеся в ходе
эволюции, подвергаются в человече­ской истории разностороннему контролю и
облагораживаются по­средством сначала мифа и ритуала, затем социальных норм,
обычаев и институтов семьи, права, собственности, государства.

В современной культурной
антропологии выделяются основные потребности человека: 1) физиологические
потребности в пище, воде, воздухе, движении, отдыхе и т. п.; 2) потребности в
безопасности и защите от посягательств на собственность и семью; 3) потребность
в сопричастности, любви и солидарности, в благополучии и уверенно­сти за свое
существование; 4) потребность в уважении к себе со сторо­ны окружающих и в
самоуважении, проявляющаяся в стремлении к независимости; 5) потребность в
самоактуализации, благодаря кото­рой реализуются творческие потенции человека;
6) к этим основным потребностям добавляются еще чисто духовные стремления к
знанию, красоте, добру.

Во всякое время во всех культурах
люди, удовлетворяя свои по­требности, стремились их цивилизовать и при этом
открыли отчасти универсальные (одежда, жилище, питание, игра, труд, язык),
отчасти локальные (мифы, верования, ритуалы, традиции и обычаи) способы
организации жизни. Развитие человечества несомненно связано с фун­даментальными
движущими силами культуры, которые проявляются уже в мифе и культе, праве и
порядке, общении и предприниматель­стве, ремеслах и торговле, поэзии и
философии. Известно, что далеко не все народы сумели реализовать себя в той
форме, которая присуща европейцам. Однако и их культура, несмотря на высокую
динамич­ность, не лишена недостатков. Односторонняя ориентация на науч­но-технический
прогресс привела к опасности разрушения природ­ной основы культуры. Овладев
природными силами, современный че­ловек гораздо хуже владеет своими желаниями,
чем прежде, он утра­тил духовное единство с окружающим миром и попал под власть
им же самим созданных технических, экономических и политических сис­тем.
Намечающаяся опасность кризиса современной культуры, осоз­нание узости ее
границ, прежде казавшихся чрезвычайно широкими, предполагает критический
пересмотр некоторых устоявшихся пред­ставлений и более чуткое отношение к иным
культурам, прежде рас­цениваемым с точки зрения европоцентризма как
несовершенные.

Другим недостатком классического
определения культуры явля­ется противопоставление чувственного и рационального.
Оно иногда доходит до того, что сфера эмоционального размещается как бы вне
культуры. Чувственность считается данной от природы и подлежащей исключительно
подавлению на основе рациональности. Вместе с тем,

всякая культура предполагает
культуру чувств, которые не остаются неизменными, а облагораживаются и
цивилизуются, используются для достижения рациональных целей и идеалов.
Человеческие эмоции и рациональные планы тесно переплетены друг с другом и
поэтому можно говорить о “психологизации” разума и “рационализации” чувственно­сти
как о взаимосвязанных сторонах исторического процесса, кото­рый выражается в
установлении единого порядка. Этот порядок не создается сверху усилиями
философов, но и не возникает спонтанно. Дифференциация жизни, появление
различных сословий, централи­зация власти — все это приводит к тому, что
телесное насилие и личная зависимость постепенно уступают место праву, как
форме организа­ции жизни. И хотя право также первоначально связано с насилием,
надзором и наказанием, постепенно все большее значение в обществе придается
самодисциплине и ответственности. Так возникает важная задача самоорганизации
внутренней душевной жизни, управления своими чувствами, желаниями и аффектами.

То, как решалась эта задача,
совершенно пропущено теми истори­ками, которые опирались на узко
рационалистическое определение куль­туры. Механически отделяя духовный и
технический компоненты, они дали повод последующему противопоставлению
“культуры” и “циви­лизации”. На самом деле цивилизация не сводится к
научно-техниче­ским или экономическим достижениям. История культуры обнаружи­вает
медленную и кропотливую работу, направленную на самоконтроль поведения,
сдерживание порывов чувства, следование правилам.

Важную роль в этом цивилизационном
процессе выполняют пре­жде всего школьные воспитатели и педагоги. К числу
первых оставив­ших яркий след наставников юношества относятся Сократ и его
ученик Платон, которые непременно обращались к молодым людям с вопро­сом:
заботишься ли ты о себе? Забота о себе при этом предполагала не только заботу о
теле, формированию которого общество всегда прида­вало важное значение:
сильное, тренированное тело необходимо воину и работнику и поэтому всегда
выступало символом мощи государства, что и объясняет изобилие обнаженных
мужских тел на монументах, памятниках и надгробиях. Наряду с гимнастикой,
диэтикой и аскетикой, философия служила средством развития и врачевания души.
Она воспитывала волю и мужество жить, терпение, благоразумие, рассуди­тельность
и добродетель. Эти качества, полагал Платон, необходимы всем, но особенно тем,
которые призваны управлять государством.

Нельзя не учитывать и роль повседневных
норм и традиций, а также лидирующих социальных слоев, например, благородных со­словий,
формирующих стиль сдержанного поведения, которое ха­рактеризуется правильной
речью, хорошими манерами и учтивостью.

Если в средние века цивилизованное
поведение охватывало незначи­тельную часть населения, в основном придворное
общество, то после перехода власти от военного (рыцарского) сословия к
гражданскому (буржуазному) этос — манеры и стиль поведения благородного сосло­вия—
распространяется на более широкие слои населения. Вместе с тем, буржуазное
общество преобразует рыцарский и дворянский этос на основе более рационального
планирования, расчета и тем самым увеличивает человеческую дальновидность.
Такая сдержанность, сняв­шая эксцессы, имевшие место прежде, стала источником
новых про­блем. Сегодня человек уже не может непосредственно разряжать на­пор
страстей, и поэтому возникает сильное напряжение между его внутренним Я и теми
требованиями, которым он вынужден подчи­няться. Общество пошло по пути
изобретения разного рода компен-саторных способов разрядки: спортивные зрелища,
дискотеки и т. п., но они не освобождают человека от беспокойства и заставляют
его прибегать к разного рода наркотикам, стимулирующим искусствен­ные желания.
Поэтому создание эффективных моделей, цивилиза­ция нашего психического аппарата
остается одной из главных про­блем современной культуры.

Одной из эффективных форм
моделирования человеческого по­ведения всегда было искусство и особенно
художественная литерату­ра. Читатель художественного произведения не только
получает на­слаждение от текста, не только погружается в некий идеальный мир,
свободный от давления повседневных забот, но и учится видеть, оце­нивать и
переживать окружающий мир так, как это делают его люби­мые герои. Историки
духовной культуры издавна обращали внима­ние на цивилизующее воздействие
литературных героев, задающих высокие образцы для подражания. Воспитанные на
книжности, они, однако, не смогли понять и принять тех новых форм массового
искус­ства, которые получили распространение в ХХ столетии. В результате
возникло широко распространенное противопоставление массовой и элитарной
культуры. Классическое общество опиралось на жесткие правила и нормы, законы и
разного рода неписаные традиции, упо­рядочивающие человеческое поведение.
Однако они вовсе не пре­доставляли простора развитию индивидуальности. Конечно,
и совре­менные, кажущиеся разнообразными, удовлетворяющими любые вку­сы и
потребности мода, литература, пресса на самом деле задают же­сткие и к тому же
идеологизированные стереотипы поведения. Одна­ко распад единообразного порядка,
признание различных стандартов рациональности, характерные для больших городов
современности, создают более благоприятные условия для творчества и индивидуаль­ных
форм жизни. Новые формы коммуникации, релятивизация пред­ставлений о
рациональности, эстетических и даже этических требо­ваний выдвигают перед
деятелями культуры новые задачи. Они утра­чивают право думать или творить за
других, утрачивают свое право на единоличное владение культурным капиталом,
вынуждены действо­вать в условиях конкуренции и учитывать потребности масс.
Вместе с тем, это не исключает создания эффективных культурных образцов для
воспитания и образования масс. Действительно, массовый зри­тель желает смотреть
именно “мыльные оперы”, но что мешает ху­дожнику вводить в этот жанр
классические или, напротив, авангар­дистские образы и идеи, как это научились
делать выдающиеся пред­ставители детективной литературы.

Основанием пессимизма в отношении
современности выступают не только утрата некоторых достижений прошлого, но и
слишком уз­кие представления о культуре как о высших произведениях духа. Ведь
на самом деле во всякое время была своя повседневность и история
свидетельствует, что как раз за фасадом достижений в сфере художе­ственного,
научного, религиозного творчества нередко скрывались бед­ность, угнетение,
бесправие и элементарная безграмотность населе­ния. Для выработки верных
ориентации развития необычайно важ­ным представляется усвоение современных
представлений о культу­ре, которые существенно отличаются от классических, ибо
они опи­раются не только на интеллектуальные и художественные достиже­ния, но и
учитывают повседневную жизнь.

Важнейшие изменения в современных
представлениях о культуре произошли в процессе развития этнографии, социальной,
историче­ской и культурной антропологии. Этнокультурные исследования спо­собствовали
освоению образа жизни так называемых диких народов, подвергнутых колонизации, и
выявлению основных универсалий куль­туры, в которые вошли не только знания и
духовные достижения, но и казавшиеся экзотическими и загадочными традиции и
стереотипы, верования и ритуалы. Это способствовало пониманию значимости норм и
образцов межличностного общения в цивилизованных обществах, в которых помимо
писанных прав и законов также оказалось множест­во кажущихся естественными и
общепринятыми ограничений и пра­вил, составляющих основу рациональных
предписаний. Европейская культура основывается на традициях повседневности,
веками культи­вируемой народом, передаваемой от поколения к поколению помимо
институтов образования. Эти традиции закрепляются в языке, в мими­ке и жестах,
в моде, манерах, жилище. Они выступают основой этиче­ских, эстетических и
вообще жизненных различий, на основе которых осуществляются познание и оценка
окружающего мира. Эти различия определяют национальную идентичность (в форме
дифференциации своего и чужого), половую принадлежность (на основе разделения
муж­ского и женского), отношение к обществу и государству, к работе и раз­влечению,
к жизни и смерти, к природе и человеку. Внимание к этим незаметным, но очень
важным для существования общества формам повседневного порядка представляется
особенно актуальным для се­годняшней России, где власть, опираясь на критику
прежней идеоло­гии и новые экономические модели, разрушила сложившиеся тради­ции
и не приложила усилий для создания новых.

Процесс создания новых культурных
традиций также должен учитывать более емкий образ культуры, который сегодня
сложился в науке на основе изучения широкого исторического, социологиче­ского и
этнографического материала. Современный подход не огра­ничивается
познавательными или оценочными критериями, а учи­тывает широкие культурные
параметры, включающие идеологиче­ские, экономические, социальные и
индивидуальные факторы по­ведения, а также речь, коллективную память,
менталитет, чувство времени, символику пространства и т. п. Исследования
социологов труда и досуга также расширяют рамки культурных ценностей и до­полняют
их изучением отношения к работе, формирования чувства хозяина или
корпоративности, образа руководителя или стандартов управления. В развитых
странах эти культурантропологические ис­следования стали интересовать не только
узкие круги ученых, но и широкие деловые слои, ибо в них человек
рассматривается не со стороны своих абстрактных (моральных и рациональных)
идеалов, а в единстве с биологическими, социальными и повседневными структурами
жизнедеятельности. Нормы, верования, образцы пове­дения, речи, ритмы труда и
отдыха образуют основу порядка как общественной, так и индивидуальной жизни
человека. Эта повсе­дневная система порядка не является неизменной, а
эволюциони­рует в ходе общественного прогресса. При этом возникают противо­речия
между традиционными ценностями и новыми формами жиз­ни молодых поколений,
которые также по-разному решаются в раз­ных культурах. Современная ситуация
характеризуется снижением репрессивности давления традиционной культуры и
состоит в при­знании многообразия в рамках единой культуры различных субкуль­тур
и в частности молодежной. С большим уважением, чем раньше, люди оценивает
индивидуальный стиль жизни и поведения. Куль­тура приобретает все большее
разнообразие и не сводится больше к духовному творчеству, а охватывает
разнообразные формы жизни, общения и поведения. Значимыми культурными
критериями явля­ются уже не столько идеи, сколько реальные цели, потребности,
правила, роли, коммуникативные и семантические коды общения.

.

    Назад

    НЕТ КОММЕНТАРИЕВ

    ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ