Восьмая глава :: vuzlib.su

Восьмая глава :: vuzlib.su

62
0

ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ


Восьмая глава

.

Восьмая глава

На встречу с Робертом Денни я пришел точно в назначенное
время. Адвокатская контора «Денни энд Кларк» располагалась на Эссекс-стрит,
крошечном кривом переулочке, спускавшемся от Стрэнда к Темзе, в старом
кирпичном здании георгианской постройки. О том, что здесь находится известная
адвокатская контора, свидетельствовала лишь небольшая бронзовая табличка.
Секретарша, очень ухоженная блондинка с сочным голосом, взяла мой плащ и
предложила мне сесть. Я выбрал удобное кожаное кресло и упал в него.

Я осмотрелся. Вдоль стен, от пола до потолка, протянулись
книжные полки со старинными фолиантами в кожаных переплетах. Передо мной на
столе красного дерева возле вазы с оранжевыми лилиями лежали газеты и журналы —
«Экономист», «Таймс», «Кантри лайф», «Филд» и «Инвестор кроникл». Мне стало
ясно, каких клиентов обслуживает «Денни энд Кларк». Меня не удивило, что Ирвин
Пайпер остановил свой выбор на этой фирме. Мне было не вполне понятно, почему
Денни и Кларк согласились помогать Пайперу. Впрочем, комиссионные есть
комиссионные.

Через пять минут появилась проворная секретарша, с которой я
говорил по телефону несколько дней назад, и проводила меня в кабинет мистера
Денни. Большой, просторный кабинет, окна которого выходили на тихую улицу,
находился на втором этаже. Здесь тоже стояли полки с книгами в кожаных
переплетах, хотя этими фолиантами, похоже, время от времени все же
пользовались. На одной из стен над столом для совещаний висел портрет
представительного джентльмена времен королевы Виктории. В руке джентльмен
держал гусиное перо. Первый мистер Денни, догадался я.

Потомок изображенного на портрете Денни сидел за огромным
столом и что-то писал. Через несколько секунд он поставил точку, поднял голову,
улыбнулся мне и встал. Денни оказался опрятным седоволосым мужчиной чуть ниже
среднего роста. Очевидно, ему было за шестьдесят, но в нем не было ничего от
мудрого старшего партнера фирмы. Его движения были быстрыми, глаза — зоркими,
манеры — уверенными. Толковый адвокат на вершине своей карьеры.

Он протянул мне руку:

— Для меня большая честь познакомиться с вами, мистер Марри.

Я был слегка ошарашен таким приемом и неловко ответил:

— Я тоже рад видеть вас.

Заговорщически подмигнув, Денни рассмеялся.

— Я очень люблю смотреть по телевизору соревнования по
легкой атлетике. Мне всегда нравился ваш стиль бега. Я очень сожалея, когда вы
расстались с большим спортом. Уверен, через два года олимпийское золото было бы
вашим. Вы окончательно бросили легкую атлетику?

— О, я все еще бегаю довольно регулярно, но лишь для того,
чтобы сохранить форму. В соревнованиях я больше не участвую.

— Обидно. Выпьете чаю? Или кофе? — спросил он.

— Чаю, пожалуйста, — ответил я.

Денни кивнул секретарше. Та вышла и очень быстро вернулась с
подносом, на котором стояли чайник, две чашки и вазочка с бисквитами. Мы сели в
кресла рядом с журнальным столиком. Почувствовав себя совершенно свободно, я
откинулся на спинку кресла. Денни был одним из тех немногих уверенных в себе
людей, которые используют свой ум и обаяние, чтобы собеседник ощутил себя
равным ему, а не полным дураком. Мне Денни нравился.

Денни с удовольствием отпил глоток.

— Фелисити сказала мне, что вы были другом Дебби Чейтер, —
сказал он, не отрываясь от чашки, но и не спуская с меня внимательного взгляда.

— Да, мы были друзьями, — подтвердил я. — Или по меньшей
мере добрыми коллегами. Мы работали вместе только три месяца, но отлично
понимали друг друга.

— Очевидно, это было в компании «Де Джонг»?

— Вы правы.

— Уверен, для вашей компании Дебби была находкой, — очень
серьезно сказал Денни. — Мне ужасно не хотелось ее отпускать. Она была
блестящим юристом. — Должно быть, Денни заметил удивление на моем лице. —
Да-да, — продолжал он. — Возможно, у нее не хватало внимания и усидчивости. Но
для специалиста с ее опытом она умела поразительно быстро схватывать самую суть
проблемы. И никогда ничего не упускала из виду. Жаль, что она оставила
юриспруденцию. — Он прокашлялся. Вероятно, у нас одновременно мелькнула одна и
та же мысль. Впрочем, теперь это не имело значения. — Чем я могу вам помочь?

— Я хотел узнать об одном деле, которым занималась Дебби, —
начал я. — Это дело кажется мне несколько странным. Возможно, все это лишь плод
моего воображения. Но, может быть, и нет.

— Это как-то связано с ее смертью?

— О нет, уверен, здесь нет никакой связи, — поспешно
возразил я.

— Но вы полагаете, что такая возможность не исключена? —
Удобно устроившись в кресле, Денни внимательно прислушивался не только к моим
словам, но и к моему тону. В его позе, в его неподдельном внимании я ощутил
нечто такое, что позволило мне быть совершенно откровенным.

— Быть может, это лишь мои фантазии, но, признаюсь, вы
правы, я думаю, что такая возможность не исключена. Впрочем, пока я ничего не
знаю наверняка. Поэтому я и пришел к вам.

— Понятно, — сказал Денни. — Продолжайте.

— Это связано с одним американцем, которого зовут Ирвин Пайпер.
Фелисити сказала, что вы вели дело Пайпера. А Дебби вам помогала.

— Да, Пайпер был клиентом нашей фирмы. Кажется, Дебби и я
действительно однажды работали по его поручению, — сказал Денни.

— Я изучал новые облигации для одного казино в США, — продолжал
я. — Владелец этого казино — Ирвин Пайпер. Я попросил Дебби просмотреть
имеющуюся у нас информацию. После ее смерти я сам пролистал документы. Дебби
отметила несколько фраз, в том числе абзац, в котором разъяснялось, что
лицензия на строительство казино не может быть выдана лицу, совершившему
уголовное преступление.

Я бросил взгляд на Денни. Он слушал меня все так же
внимательно.

— Пайпер был признан виновным в каком-либо преступлении? —
спросил я.

— Насколько мне известно, нет, — ответил Денни.

— Что вы можете сказать о том деле Пайпера, которым
занимались вы и Дебби? — спросил я.

Денни на минуту задумался.

— Здесь есть определенные трудности. Пайпер был моим
клиентом. Я не хотел бы повредить его репутации или обсуждать его личные
проблемы.

— Но вы поможете мне, — твердо заявил я. — Сейчас не время
для всякого рода юридических тонкостей.

— Уважать закон нужно в любое время, молодой человек, —
строго сказал Денни, но тут же улыбнулся. — Все же я постараюсь помочь вам. Вся
эта история, за исключением мелких деталей, стала достоянием прессы. Я опущу
минимум таких деталей.

Ирвин Пайпер с партнером, английской фирмой-застройщиком,
купили большой сельский дом в Суррее. Дом назывался «Блейденем-холл». Они
реставрировали здание и создали там клинику под тем же названием. Это было
фешенебельное заведение для излечения последствий стресса. В нем никогда не
находилось одновременно более десяти «пациентов». Нечто вроде рекреационного
центра для отдыха и лечения перетрудившихся бизнесменов. Понятно, что клиника
была очень дорогой. Естественно, она была полностью изолирована от внешнего
мира.

Так вот, примерно через год полиция нагрянула в клинику,
арестовала ее менеджера и несколько сотрудников женского пола. Впоследствии
полиция обвинила моего клиента и его партнера в том, что они содержали
публичный дом. На суде эти обвинения не удалось доказать. Обвинение, как
выяснилось, было построено на противоречивых косвенных уликах, добытых
недопустимыми способами.

— Благодаря вашим усилиям, — прервал я Денни.

Денни улыбнулся.

— Видите ли, наша контора обычно не берется за ведение
уголовных дел, поэтому я передал дело в другую фирму. Но я полагал, что нам не
следует упускать его из виду, поэтому указал своим коллегам на ряд довольно
неявных противоречий, которые обвинение проглядело. Впрочем, должен признаться,
что большую часть этих противоречий обнаружила Дебби.

— И Пайпера освободили? — спросил я.

— Да, его оправдали, — подтвердил Денни. — Он продал дом.
Кажется, теперь там отель. Хороший отель.

— Но полиция была права? Там действительно был публичный
дом?

Денни помедлил с ответом.

— Предъявленные полицией улики вроде бы говорили об этом, но
улики эти были несостоятельными.

— Значит, там был бордель, — резюмировал я. — Пайпер об этом
знал?

— Он редко бывал в нашей стране. Если бы полиции удалось
доказать, что «Блейденем-холл» был публичным домом, то я бы нашел свидетельства
того, что мой клиент ничего об этом не знал.

Я начал выходить из себя. Уклончивость Денни заставила меня
говорить без обиняков.

— Пайпер — мошенник?

— На суде я узнал о нем такое, что никогда не согласился бы
еще раз защищать его, — ответил Денни.

Яснее сказать было трудно. Я на минуту задумался.

— Если бы об этом стало известно Комиссии по азартным играм
штата Невада, не потерял бы Пайпер свою лицензию? — И «Таити» тоже, добавил я
про себя.

Денни сложил руки кончиками пальцев и упер их в подбородок.

— Трудно сказать. Я очень плохо знаю специфику законов
Невады. Пайпер не был признан виновным, так что об автоматическом лишении
лицензии не могло быть и речи. Решение зависело бы от того, насколько тщательно
Комиссия изучает аппликанта и каким критериям она отдает предпочтение. Но в
любом случае подобное известие по меньшей мере затруднило бы выдачу лицензии.

Я встал.

— Благодарю вас, мистер Денни. Вы мне очень помогли.

— Не за что. В любое время к вашим услугам.

Мы пожали друг другу руки, и я направился к двери. Денни
окликнул меня:

— Пол!

Я повернулся.

— Не знаю, что вы имели в виду, когда сказали, что,
возможно, здесь есть какая-то связь с гибелью Дебби, — проговорил мистер Денни,
— но у меня сложилось определенное представление о методах работы Пайпера.
Несмотря на внешность джентльмена, он опасен. Мне нравилась Дебби. Мне очень
горько, что ее уже нет. Если вам потребуется любая помощь, звоните мне.

— Благодарю, — сказал я.

— Будьте осторожны, — еще раз предупредил Денни, когда я уже
выходил.

Вечером пошел дождь. Тем не менее я отправился на обычную
пробежку. Теплый августовский дождь, под которым моя спортивная куртка очень скоро
промокла, лишь освежал. Я вернулся домой усталый, промокший до нитки, но в
отличном настроении.

Постепенно эффект эндорфинов сошел на нет, и у меня снова
стало дергать палец. Я осторожно снял бинт и осмотрел рану. Порез был глубоким,
но довольно тонким — очевидно, потому что нож был очень острым, — и рана уже
начала затягиваться. Чтобы не схватить простуду, я прыгнул в ванну, опустил
раненую руку под воду и полностью расслабил мышцы.

Зазвонил телефон. Я негромко выругался и не двинулся с
места. Телефон звонил не умолкая. Я неохотно выполз из ванны и, оставляя мокрые
следы, пошлепал в спальню.

— Алло.

— Я тебя предупреждал, чтобы ты не путался у меня под
ногами.

Капли горячей воды на моем теле вдруг показались мне
ледяными. Это был бесстрастный голос Джо Финлея.

Я не знал, что ответить. Джо был прав. Он сказал мне, чтобы
я не лез в его дела. Зачем мне это было нужно? Я не придумал ничего лучше, как
спросить:

— Как ты узнал номер моего телефона?

— А как ты узнал номер моего?

Хороший ответ. Как и я, он мог, например, спросить у Кэша. В
таком случае, очевидно, он знает и мой адрес. У меня по коже пробежали мурашки.
Я стянул с кровати одеяло и завернулся в него.

— Я тебя предупреждал, чтобы ты не путался у меня под
ногами, — повторил Джо. — За последние двадцать четыре часа ко мне два раза
заходили полицейские. Сначала какая-то шлюха в форме спрашивала про меня и
Салли. Салли ничего ей не сказала. И не скажет. Она знает, что с ней может
случиться. — Свою угрозу Джо проговорил все тем же монотонным, безразличным
тоном. — Потом заявился какой-то зануда-детектив и замучал меня вопросами о
смерти той потаскухи. Он тоже ушел ни с чем. Но меня все это раздражает. Сильно
раздражает. Тебе повезло, что ты не потерял свой палец. Если ты от меня не
отстанешь, то потеряешь гораздо больше. Понял?

Я не на шутку испугался. И зачем мне нужно было с ним
связываться? Потому что я думал, что он убил Дебби, напомнил я себе. Что ж, раз
полицейские уже опросили Джо, пусть они теперь им и занимаются.

— Понял, — сказал я.

Джо на октаву понизил голос, отчего его слова зазвучали еще
более угрожающе.

— Послушай, Марри, я больше ничего не хочу слышать о той
потаскухе. А если ты еще раз подойдешь к моей жене или скажешь кому-то о ней,
то считай, ты уже покойник.

Я был напуган, но не хотел, чтобы Джо это понял. Мне вовсе
не нравилось, когда меня унижали.

— Если ты будешь обращаться с ней по-человечески, — сказал
я, — никто тебя не станет беспокоить. Твои угрозы теперь тебе не помогут.

Я положил трубку, вытерся и позвонил Пауэллу домой. В свое
время он дал мне номер домашнего телфона. Мне не терпелось узнать, что Джо
рассказал ему о Дебби.

— Пауэлл слушает, — отозвался раздраженный, неприветливый
голос.

— Это Пол Марри.

— Слушаю вас, мистер Марри.

— Мне только что позвонил Джо Финлей. Он сказал, что вы с
ним говорили.

— Да. Сегодня мы его опросили.

— И что же вам удалось выяснить?

— Ничего нового. Финлей сказал, что он уехал на такси с
двумя своими приятелями сразу после того, как они вышли из ресторана. Приятели
все подтвердили. Все трое сказали, что в последний раз видели Дебби вместе с
вами.

— Но этого не может быть! — запротестовал я. — Вы нашли
водителя этого такси?

В телефонной трубке прозвучал тяжелый вздох Пауэлла.

— Нет, мистер Марри, не нашли. Без объявлений в средствах
массовой информации это практически невозможно. Но если только вы не абсолютно
уверены, что они совершили убийство втроем, думаю, мы можем исключить Финлея из
числа подозреваемых.

— Нет, не можете. Вы видели его, вы представляете себе, что
это за тип. Я уверен, он убил Дебби. Вы проверили, какие у него были отношения
с нею?

— Мы говорили с Фелисити Уилсон. Совершенно очевидно, что
Финлей — подонок, но у нас нет ни одной улики, которая подтверждала бы его вину
в смерти Дебби Чейтер. Больше того, у нас нет никаких доказательств того, что
ее смерть была насильственной. И даже если это так, то последним человеком,
который видел ее живой, были вы.

— Надеюсь, вы не думаете, что Дебби убил я?

— Нет, мистер Марри, думаю, что и вы ее не убивали, — ответил
Пауэлл голосом великомученика. — Лично я полагаю, что это было самоубийство, но
и для такого утверждения у меня нет никаких данных. Предварительное слушание
назначено на завтра, и я не удивлюсь, если факт самоубийства не будет признан
доказанным. Чтобы не причинять лишнее горе родственникам, суды признают
самоубийство самоубийством только при наличии очень веских доказательств.
Благодарю вас за помощь в расследовании, мистер Марри. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответил я и положил трубку.

Итак, Джо каким-то образом вышел сухим из воды. Я ему не
верил. Я не верил ему ни на йоту.

Я налил большую порцию виски и попытался уснуть. У меня в
голове звенела мелодия колыбельной песенки «Три слепых мышонка». Наконец я
задремал. Мне приснилась тощая фермерша, которая бегала, размахивая огромным
ножом.

Утром в субботу за мной заехал Кэш. Он оделся специально для
Хенлейской регаты — блейзер, белые брюки и невероятно яркий галстук в
пурпурную, золотую и серебряную полоску. Он приехал на сером «Астон-мартине» шестидесятого
года. Я не очень хорошо разбираюсь в старых спортивных автомобилях, но мне
показалось, что такую же модель я видел в фильме про Джеймза Бонда. Я не мог
скрыть свое восхищение и чуть было не стал осматриваться в поисках скрытых
пулеметов и приспособленных для катапультирования сидений.

Кэш заметил мою реакцию и осклабился в довольной улыбке.

— Нравится? — спросил он. — Я помешан на старых автомобилях.
У меня в Штатах старый «мерседес» и два «ягуара». Летом в выходные я обожаю
кататься в «мерcе» с опущенным верхом.

— Должно быть, в седом старом Лондоне ощущения другие, —
заметил я.

— О да. Но мне здесь нравится. Видишь ли, к европейцам,
особенно к британцам, привыкаешь не сразу.

— Что ты имеешь в виду?

— При первой встрече от них всегда за милю несет
враждебностью. Ты всего лишь поздороваешься, но тебе сразу кажется, что ты
нарушил какие-то правила этикета. Когда их узнаешь поближе, они оказываются
отличными парнями. Не сочти за оскорбление.

— Я и не думал обижаться. Кажется, я понимаю, что ты имеешь
в виду. Британцы не любят иметь дело с незнакомыми им людьми.

Я вполне мог себе представить ужас, который охватывает
какого-нибудь сдержанного британского клиента при первой встрече с Кэшем. Но
затем клиент постепенно поддается его чарам.

— И не говори. Сначала британец обязательно несет
какую-нибудь чепуху насчет того, что все они очень осторожны и консервативны.
Можно подумать, что покупка казначейского векселя была самым рискованным
приключением в его жизни. Но после недолгих уговоров он как зверь бросается на
мои облигации. Я живу в Британии год и за это время совершил несколько очень
удачных сделок.

Мы остановились перед светофором. Кэш сосредоточился и при
первой возможности рванул с места так, что стоявший бок о бок с нами «порше»
словно застыл на месте. Лавируя между машинами, Кэш продолжал:

— В Лондоне многие понятия не имеют, что такое сделки с
облигациями. Если они скормят какому-нибудь швейцарскому гному на миллион
долларов бумаг нового выпуска, то уже считают, что они продали облигации.
Чепуха. Они ничего не понимают. Продажа облигаций — это движение огромной массы
денег по всему свету. Это финансирование одной части света другой. Понимаешь, о
чем я?

Я кивнул и вжался в спинку сиденья, потому что в этот момент
Кэш, стремясь поскорей преодолеть особенно забитый участок дороги, вырвался на
полосу встречного движения и ракетой устремился вперед. Казалось, он не слышит
рева автомобильных клаксонов, который подняли возмущенные водители.

— Расскажу тебе одну историю про то, как крутятся деньги. В
Бостоне был один парень, который хотел вложить пятьсот миллионов долларов в
еврооблигации. Мы напечатали три новых выпуска и отдали ему половину каждого.
Через три месяца мы становимся обладателями обеспеченных недвижимостью
облигаций, от которых не можем избавиться. Облигаций на пятьсот миллионов
долларов. Кредитные ставки вырастают в три раза. Тогда я убеждаю того парня из
Бостона, что в конечном счете ему нужны не еврооблигации, а закладные. Он
продает свои еврооблигации и покупает наши, обеспеченные закладными.

Итак, наша фирма решила одну проблему. Беда в том, что
теперь у нас на пятьсот миллионов никому не нужных еврооблигаций. Я выжидаю
неделю. Трейдер в отчаянии, он никак не может продать свои еврооблигации.
Кредиты снова вырастают в три раза, и я решаю позвонить своему приятелю из
калифорнийской страховой компании, у которого на руках миллиард долларов. Он
хотел бы их во что-то вложить, но во что именно — он не знает. Получается, что
для него я нашел идеальное место для инвестиций.

Рассказывая эту историю, Кэш постоянно смеялся.

— Знаешь, почему меня зовут Кэшем? Слышал когда-нибудь
поговорку «cash is king»*? < Наличные - это король (англ.).> Так вот, я —
король наличных денег. Я ими управляю. Менеджеры разных фирм верят, что они
распоряжаются деньгами своих фондов, но на самом деле ими распоряжаюсь я. Парни
вроде меня приводят деньги в движение, а я — самый ловкий из таких парней. И
как только деньги начинают двигаться, часть их попадает в мой карман. Знаешь,
сколько составляют комиссионные от полумиллиардной сделки с тройной ставкой
кредита? Прикинь.

Я прикинул. Существуют разные системы подсчета комиссионных;
согласно моим расчетам получалось чуть меньше миллиона долларов. Теперь я
понял, почему Кэш может позволить себе дорогие игрушки.

— Но я вижу, что ты не такой, как все, — продолжал Кэш. — Ты
не боишься рисковать. Если представляется возможность, ты готов поставить на
кон большие деньги. Думаю, мы с тобой можем делать крупные дела.

Определенно, на Кэше замыкалась масса рынков облигаций. Ради
него и ради таких, как он, я и ушел из своего старого степенного банка. Я не
сомневался, что тоже смогу стать крупным игроком на этом рынке. Мы с Кэшем
могли бы всех оставить в дураках.

Потом я мысленно стукнул себя по лбу. Наверно, Кэш говорил то
же самое всем своим клиентам. Нет, он не специально завлекал их в сети, на Кэша
работала его репутация. Но я не мог отделаться от одной мысли: когда Кэш катал
своего бостонского приятеля в «мерседесе» с опущенным верхом, он, очевидно, так
же презрительно отзывался о своих британских клиентах и партнерах.

— Ты еще сохранил связи с американскими клиентами?

— Регулярные связи я поддерживаю только с одним. У меня с
ним, можно сказать, особые отношения. Но если вздумаю возобновить старые связи,
мне достаточно поднять телефонную трубку. Клиенты меня не забывают.

На развязке мы свернули на автомагистраль М4. Движение и
здесь было довольно плотным, но по крайней мере не было пробок. Кэш
перестроился в правый ряд и, сигналя фарами, обгонял одну машину за другой.

— Каким образом ты попал в этот бизнес? — поинтересовался я.

— Как-то раз в баре я встретился с неким ирландцем. Мы жили
в одном районе Бронкса, но прежде я его не видел. Мы быстро нашли общий язык и
здорово набрались. Разница между нами была в том, что мне было двадцать лет, и
я пришел в джинсах, а ему — пятьдесят, и на нем был дорогой костюм. У него
выдался неудачный день. Я ему посочувствовал. Он спросил, чем я занимаюсь. Я
сказал, что работаю в скобяной лавке. Он спросил, не хочу ли я поработать в его
лавке. Я согласился. Я начал с разноса почты и сам пробивался наверх. Это была
постоянная борьба.

— Как тогда было в Бронксе? Не опасно? — спросил я.

— Опасно, конечно, но только для чужаков. В своем квартале
ты был в полной безопасности. Любой защитил бы тебя. Сейчас, когда на каждом
углу продают крэк, конечно, все изменилось. Раньше тоже были преступления,
убийства, но не без причин, а теперь тебя могут убить просто так. Меня от этого
тошнит.

Я бросил взгляд на Кэша. Он стиснул зубы, его щеки порозовели.
Воспоминания только расстроили его.

— В нашем районе живут умнейшие люди, — продолжал Кэш. — Но
страна не обращает на них внимания, не замечает их. Я никогда не забуду, что
тот ирландец сделал для меня. Я тебе не говорил, что потом купил этот бар?

— Нет, — сказал я.

— В самом деле купил. Это было прелестное небольшое
заведение рядом с моим домом. Несколько лет назад пришлось его закрыть. Когда
появился крэк, стало твориться что-то совсем дикое. Но я вывел на Уолл-стрит
тридцать ребят. Кое-кто из них уже пошел далеко.

Кэш бросил на меня взгляд и улыбнулся. Он явно гордился тем,
чего достиг он сам, и тем, что он помог добиться успеха другим. Я не
сомневался, что ему было чем гордиться.

Хенлейская регата оправдала все мои опасения. День выдался
самым обычным для июля в Англии. Резкие порывы ветра, ливневые дожди, которые,
не успев закончиться, начинались снова.

Очень скоро все перестали даже делать вид, что их интересует
регата. В палатке собралось около сотни сотрудников и клиентов банка «Блумфилд Вайс».
Все поглощали лососину и запивали ее шампанским. Воздух был настолько насыщен
влагой, что, казалось, стало даже трудно дышать. Душную атмосферу палатки
дополнял неумолчный шум: стук дождевых капель по крыше, звон тарелок,
одновременная болтовня по меньшей мере пятидесяти человек, изредка все эти
звуки заглушал чей-то истерический смех — очевидно, результат неумеренного
потребления шампанского. Великолепный отдых за городом, ничего не скажешь.

В толпе я заметил высокую Кэти, которая беседовала с группой
японцев. Она перехватила мой взгляд, извинилась перед японцами и стала
медленно, но верно пробираться сквозь толпу ко мне. О Боже, ее мне только не
хватало.

— Надеюсь, вам здесь понравилось, — сказала она.

В ответ я пробормотал что-то насчет того, что прием
«Блумфилд Вайс» превзошел все мои ожидания.

Кэти посмотрела на меня и рассмеялась.

— Ужасно, не правда ли? Не знаю, зачем мы все это
устраиваем. Впрочем, думаю, некоторым нужен только предлог, чтобы в субботний
вечер как следует напиться. Я здесь по обязанности. А вас как сюда занесло?

Я впервые услышал, как Кэти смеется. Ее непринужденный,
чистый смех разительно отличался от пьяных воплей, доносившихся со всех сторон.
Я решил, что выдавать Роба мне не стоит, и поэтому сказал:

— Понимаете, Кэш очень настаивал.

— Конечно, понимаю, — с улыбкой сказала Кэти. — На работе я
сталкиваюсь с ним каждый день.

— Должно быть, это очень интересно, — сказал я.

Кэти сделала гримасу и тут же, держа бокал с шампанским на
уровне глаз, снова улыбнулась мне.

— По этому поводу заявлений не будет, — ответила она.

— Вы не знаете, кто тот ваш американский клиент, с которым
Кэш и сейчас поддерживает «особые отношения»? Не тот ли ссудо-сберегательный
банк, который купил на пятьдесят миллионов шведских облигаций?

Улыбка сбежала с лица Кэти. Я переступил черту дозволенного.

— Теперь я действительно ничего не могу сказать, — резко
ответила она, в мгновение ока снова перевоплотившись в сейлсмена в юбке. — Я не
имею права обсуждать одного клиента с другим.

Очевидно, она запомнила урок, который недавно преподал ей
Кэш. Моему любопытству было суждено остаться неудовлетворенным.

Я отчаянно пытался найти менее опасную тему для разговора,
когда рядом со мной откуда-то возник Роб.

— Привет, Пол, — сказал он. Потом он бросил строгий взгляд
на Кэти. — Здравствуйте.

— Здравствуйте, — холодно ответила она. — Как дела?

— Отлично.

— Почему вы не отвечаете на мои звонки?

— О, я не знала, что вы звонили, — ответила Кэти.

— Вчера вечером я звонил четыре раза, а днем раньше — шесть
раз. Мне отвечала ваша соседка. Она должна была передать вам. Вы получили
записку с букетом цветов?

— К сожалению, у моей соседки очень плохая память, — в
отчаянии оглядываясь по сторонам, сказала Кэти.

— А что вы делаете сегодня вечером? Может быть, мы пойдем
пообедаем?

Кэти наконец перехватила чей-то взгляд в дальнем углу
палатки и повернулась ко мне и Робу.

— Прошу прощения. Там стоит мой клиент, которого я
обязательно должна увидеть. Пока.

И она ушла.

— Знаешь, мне кажется, она избегает меня, — озадаченно
заметил Роб.

Сдержать улыбку было выше моих сил.

— Ты действительно так думаешь?

— Ты ничего не понимаешь. Я тоже не понимаю. Она — чудесная
женщина. Мы встречались три раза. Она не похожа ни на кого. Я таких женщин не
видел. Между нами что-то есть. В этом я уверен.

— Ты еще не сделал ей предложения?

Обычно девушки убегали от Роба, как только он делал им
предложение, но предлагать руку и сердце уже на третьем свидании, пожалуй,
быстровато даже для Роба.

— Нет, до этого еще не дошло, — серьезно ответил он.
Впрочем, по его виду нетрудно было догадаться, что ждать осталось недолго. — Но
я прямо сказал ей, что она мне очень нужна.

— Роб, я уже не раз говорил тебе, останавливай себя, — с
отчаянием в голосе сказал я. — Подобным образом ты отпугиваешь уже третью
девушку.

— Четвертую, — поправил меня Роб.

В обычной ситуации у меня хватило бы сил утешить Роба. Но
эта неделя выдалась крайне неудачной, погода была отвратительной, и мне ужасно
хотелось домой.

Я знал, что Кэш уедет не раньше, чем через два-три часа. К
тому же мне вовсе не хотелось терпеть его самодовольную болтовню и на обратном
пути. Поэтому я вышел из палатки, сел на автобус, доехал до вокзала и на поезде
вернулся домой. В поезде, глядя из окна на набухшую от дождей Темзу, я вспомнил
Кэти. Там, в палатке, на какое-то мгновение она показалась мне почти нормальным
человеком. Такой она мне нравилась. Возможно, подумал я. Роб не такой уж и
дурак.

.

    Назад

    ПОДЕЛИТЬСЯ
    Facebook
    Twitter
    Предыдущая статьяНяня из Франции
    Следующая статьяЗЕНОН ЭЛЕЙСКИЙ :: vuzlib.su

    НЕТ КОММЕНТАРИЕВ

    ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ