ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
§ 6. Лексическая детализация понятий
.
§ 6. Лексическая детализация понятий
Итак, языковые явления отражают общественную и культурную
жизнь говорящего коллектива. С этой точки зрения интересно выяснить, как
отражаются в языке некоторые понятия и насколько лексическая детализация этих
понятий обусловлена социальными факторами.
Специальное изучение данной проблемы, проведенное на материале
современной англоязычной художественной литературы, показало следующее. В
результате изучения способов лексического выражения понятий «вкусный»
— «невкусный» выяснилось, что в современном английском языке понятие
отрицательной оценки пищи (русское невкусный) почти совершенно не
детализированно и лексически представлено скудно. Основным способом выражения
данного понятия является сочетание not good [нехороший], причем употребление
именно этой формы, а не более резкое в эмоционально-оценочных коннотациях монолексемное
выражение того же понятия bad [плохой], по-видимому, не случайно. В современном
английском обществе, как правило, не принято отрицательно отзываться о пище,
это не соответствует культурно-этическим требованиям, поэтому данное понятие
осталось лексически неразвитым, недетализированным. Показательно также то, что
в имеющемся материале не встретилось ни одного случая выражения понятия
невкусный в прямой речи.
Понятие же положительной оценки пищи — «вкусный» —
представлено в языке современной английской и американской литературы гораздо
ярче, оно более детализированно, лексически разнообразнее. Наряду с очень употребительным
словом good [хороший], для выражения понятие «вкусный» используются
словосочетания со словами delicious [вкусный], nice [милый], excellent
[отличный], perfect [совершенный], fine [прекрасный], splendid [превосходный],
appetizing [аппетитный], beautiful [великолепный], savoury [пикантный].
Похвалить пищу (даже если она этого и не заслуживает) — одна из норм культурного
поведения в современном цивилизованном обществе, в то время как плохо
отозваться об угощении — явное нарушение этой нормы. Данное этическое
требование непосредственно отразилось в современном английском языке: понятие
положительной оценки пищи выражено лексически разнообразнее и богаче, чем
антонимичное по значению понятие. Собранный материал, обработанный методом
симптоматической статистики, полностью подтверждает сказанное: 94% общего
числа примеров содержат положительную оценку.
Интересные наблюдения сделаны при исследовании социального
фона высказывания, а также контекста ситуации. Выяснилось, что выражение
оценки пищи характерно главным образом для зажиточных людей, для
представителей средних и высших слоев общества, склонных в данном вопросе к
«переоценке» (overstatement). Бедняки же, представители низших слоев общества,
гораздо реже выражают свое отношение к еде и склонны к ее «недооценке»
(understatement). Оба этих явления легко объяснимы: для представителей более
зажиточных слоев общества прием пищи — не просто естественная функция, необходимая
для поддержания жизни, а еще и определенный социокультурный ритуал, важное
явление общественной жизни, для которого качество пищи имеет существенное
значение (достаточно вспомнить знаменитое «седло барашка» на торжественных
собраниях семьи Форсайтов).
Оценка пищи (или приема пищи) у зажиточных слоев общества отличается
лексическим многообразием и богатством оттенков:
The feature of the feast was red mullet. This delectable
fish brought from a considerable distance in a state of almost perfect
preservation was first fried, then boned, then served in ice according to a
recipe known to a few men of the world (J. Galsworthy) [Гвоздем программы на
празднике стала красная кефаль. Восхитительная рыба, привезенная издалека, превосходно
сохранившаяся, была сначала поджарена, затем очищена от костей и подана на
льду, согласно рецепту, известному лишь нескольким людям на свете (Дж.
Голсуорси)].
«Delicious!» he said. «Exquisite! Who but a Frenchman could
make poetry of fish, I ask you?» (Ch. Gorham) [«Великолепно!» — сказал он.
«Изысканно! Кто как не француз мог сделать из рыбы поэму, скажите мне!» (Ч.
Горхэм)].
При описании пищи бедняков используются другие критерии и
лексические средства, ограничивающиеся в большинстве случаев словами good
[хороший], tasty [вкусный], nourishing [питательный]:
«There’s no bloddy head room», agreed Slogger, chewing pie
with the noisy relish of a man whose missus usually gave him cut bread and
dripping. But this was a bloddy good pie! (A. J. Cronin) [«Нет здесь никакой
чертовой передней комнаты», — согласился Слоггер, звучно поглощавший пирог с
видом человека, который обычно получал от жены кусок хлеба с говяжьим жиром. А
это был чертовски хороший пирог! (А. Дж. Кронин)].
Any working-class wife who has thin times will have a fine
knowledge of those cuts which are inexpensive and nourishing and also tasty (R.
Hoggart) [Любая женщина из рабочей среды, постоянно ограниченная в средствах,
прекрасно знает о существовании таких недорогих, питательных и в то же время
вкусных кусках мяса (Р. Хоггарт)].
Poor old age pensioners used sometimes to simulate a tasty
meal by dissolving a penny Oxo in warm water, and having it with bread (R.
Hoggart)
[Нищим старикам-пенсионерам приходилось порой создавать себе
подобие вкусного обеда, разведя кубик бульона «Оксо» в кипятке, потом выпивая
его с куском хлеба (Р. Хоггарт)].
В пище бедняков главным достоинством является ее
питательность, «солидность», «существенность», то есть как раз то, что
передается словами nourishing [питательный] и tasty [вкусный]. Трудно
представить себе оценку пищи бедняков с помощью таких слов, как exquisite [изысканный],
delectable [восхитительный], даже delicious [очень вкусный].
Способы выражения положительной или отрицательной оценки
пищи могут быть обусловлены и такими факторами, как возраст, пол, уровень
образования говорящего. Тенденция к переоценке, характерная для молодых людей,
отчетливо проявляется в следующих диалогах:
1. Бабушка и внук. «Is it a good cake?» she asked intensely.
«Yes, mam», he said, wiring into it. «It’s fair champion» (A. J. Cronin)
[«Пирог хороший?» — напряженно спросила она. — «Да, мэм, — ответил он, вгрызаясь
в него. — Прямо пирог-чемпион!» (А. Дж. Кронин)].
2. Дедушка и внук. Seated at a little marble topped table in
the oldes-tablished confectioner’s, the Rector watched his grandson eat
strawberry ice. «Good?» — «Awfully» (A. J. Cronin) [Сидя за маленьким мраморным
столиком в старинной кондитерской, ректор смотрел, как его внук ест клубничное
мороженое: «Вкусно?» — «Обалденно!» (А. Дж. Кронин)].
В результате изучения лингвистического выражения понятий
«здоровый» — «больной» в современном английском языке
выяснилось, что понятие «здоровый» выражается посредством слов
healthy [здоровый], safe [безопасный] и словосочетаний to do well [(у
кого-либо) все хорошо], to be all right [(у кого-либо) все в порядке], to be
in good health [быть в добром здравии], to be in (good) shape [быть в (хорошей)
форме]. В тех же произведениях понятие «больной» представлено словосочетаниями,
как правило, глагольными: to have a heart attack [перенести сердечный
приступ], to have an eye infection [(у кого-либо) глазная инфекция], to catch
cold [схватить простуду], to suffer from a disease [болеть какой-либо
болезнью], to feel the ache [испытывать боль], to feel the pains [испытывать
боли], to feel weak [ощущать слабость], to feel lousy [чувствовать себя
отвратительно], to feel light-headed [испытывать головокружение], to be ill
[быть больным], to be bad [чувствовать себя плохо], to be unwell [чувствовать
себя неважно], to look peaky [плохо выглядеть, осунуться].
При простом перечислении способов языкового выражения понятий
«здоровый» — «больной» становится ясно, что последнее
представлено лексически богаче и разнообразнее, более детализированно.
Одна из причин такого соотношения понятий
«здоровый» — «больной» в том, что здоровье — нормальное
состояние человека, а болезнь — отклонение от нормы, состояние, гораздо более
разнообразное, так как отклонений от нормы может быть очень много. Однако
данное объяснение не основное и не единственное. Большое количество способов
выражения понятия «больной» объясняется тем, что в современном английском
обществе, по-видимому, принято обсуждать болезни, говорить о физическом и
душевном нездоровье. Исследование необходимо дополнить диахроническим
анализом: сравнение соотношения языкового выражения понятий
«здоровый» — «больной» в англоязычном обществе в XIX и XX
веков может дать интересные результаты, так как существует мнение, что
стремление говорить о болезнях вообще и о своих недугах в частности характерно
именно для современных людей, в то время как в XIX веке подобные разговоры
противоречили этическим нормам и понятие «больной» в языке выражалось менее
детализированно.
Интересные результаты дало исследование концептуальной
основы словосочетаний, выражающих понятия «грязный» —
«чистый». В произведениях современной художественной литературы
понятие «чистый» было представлено семью прилагательными (clean
[чистый], spotless [незапятнанный], antiseptic [антисептический], neat
[опрятный, аккуратный], immaculate [безупречно чистый], риrе [чистый], dear
[чистый, ясный]), а понятие «грязный» — 21 прилагательным (dirty [грязный],
greasy [жирный, грязный, немытый (о волосах)], muddy [грязный (о дороге)],
coarse [необделанный (о материале), грубый, шероховатый], soiled
[испачканный,], dusty [пыльный], foul [грязный до отвращения и дурно пахнущий],
befouled [запачканный], unsanitary [антисанитарный], grubby [неряшливый,
неопрятный], plastered [испачканный известкой], filthy [грязный, немытый],
stale [несвежий, затасканный], sooty [покрытый сажей], unclean [нечистый],
stained [запятнанный], grimed [испачканный], sordid [грязный, гнойный,
отталкивающий], impure [нечистый], non риrе [нечистый], mucky [грязный
(навозный)]).
Уже простое количественное сравнение этих двух списков
говорит само за себя. Понятие «грязный» значительно более
детализировано, расчленено, многообразнее представлено в современном английском
языке, чем понятие «чистый». Это можно объяснить теми же причинами,
что и в случае понятий «здоровый» — «больной»:
«чистый» в современной английской культуре — как бы норма,
предполагаемое естественное состояние цивилизованного человека, а
«грязный» — самые разнообразные отклонения от нормы, и именно это
вызывает лексическую реакцию. Но сам факт детализованности и расчлененности понятия
в сознании и, соответственно, в языке людей еще не объясняет полностью большей
употребительности словосочетаний с прилагательными, обозначающими оттенки
грязного, в языке современной художественной литературы. Здесь проявляется
влияние сложного комплекса различных социокультурных факторов. Действительно, с
одной стороны, в современном обществе, по сравнению, например, с прошлым веком,
уровень санитарно-гигиенических требований значительно возрос в связи с общим
прогрессом медицины, повышением культуры гигиены. Это, казалось бы,
противоречит лингвистическим фактам, обнаруженным в результате анализа
современной англоязычной художественной литературы. Однако не нужно забывать,
что в современном английском языке слова, выражающие понятия
«грязный» — «чистый», употребляются не только в прямом
смысле, но и в переносном, когда речь идет не о чистоте физической, не о
чистоте конкретных предметов, а о чистоте душевной, о чистоте взаимоотношений,
намерений, помыслов. Слова, выражающие понятие «грязный», часто
употребляются в переносном смысле:
I met him at the Con ball at Leddersford. He made a pass
within the first five minutes and invited me to a dirty week-end within another
five (J. Braine) [Я познакомилась с ним на балу консерваторов в Леддерсфорде.
Он начал приставать ко мне в первые пять минут, а в следующие пять пригласил
меня провести с ним сомнительные (букв. грязные) выходные (Дж. Брейн)].
His motives were far from pure (М. Bradbury) [Его побуждения
были далеки от чистых (Р. Брэдбери)].
I called him every foul name I could lay my tongue to (A.
Hailey) [Я обзывал его всеми грязными словами, которые только мог произнести
(А. Хейли)].
And Soames was alone again. The spidery, dirty, ridiculous
business! (J. Galsworthy) [И Сомс вновь остался один. Этот паучий, грязный,
нелепый бизнес! (Дж. Голсуорси)].
Have you anything really shocking, Reggie? I adore mucky
books, and you never have any in stock (J. Braine) [Есть у тебя что-нибудь
действительно стоящее, Регги? Я обожаю грязные истории, а у тебя таких в
продаже никогда не водится! (Дж. Брейн)].
You played a dirty trick — we’d have given you five if you’d
asked for it… (W. Golding) [Что это за дурацкие (букв. грязные) фокусы? Если
бы ты попросил, мы бы дали тебе пятерку! (У. Голдинг)].
Еще одно обстоятельство — коренные изменения, которые
произошли в литературных жанрах, стилях, направлениях. Для многих современных
западных писателей характерно стремление изобразить жизнь, как она есть, не
только ничего не приукрашивая, но часто выставляя напоказ наиболее темные стороны
действительности. Последовательное диахроническое изучение языка в этом плане
является важной задачей современной лингвистики и может дать интересные
результаты.
Так, при диахроническом исследовании языкового выражения
понятий «богатый» — «бедный» в английском языке
выяснилось, что и в романах начала XIX века (произведения Джейн Остин), и в
романах середины XX века (романы Айрис Мёрдок) понятие «богатый»
представлено гораздо большим количеством слов и словосочетаний, чем понятие
«бедный». Избыточность и яркость детализации понятия
«богатый» могут быть объяснены определенными социальными факторами: в
английском обществе, резко разделенном на богатых и бедных, понятие материального
благосостояния играет огромную роль, это буквально вопрос жизни и смерти,
поэтому быть богатым — стремление и желание каждого, это морально-этическая
норма, которая социально поощряется, а быть бедным — очень плохо и противоречит
общественной этике. Именно поэтому языковое выражение богатства так ярко и
разнообразно (и в данном случае время не изменяет общей ситуации: в наши дни
быть богатым так же важно, как и двести лет назад). Эту жизненно важную,
приятную и волнующую тему в капиталистической Англии принято смаковать до
тонкостей: о rich man [богатый человек], to be rich [быть богатым], a man of
large fortune [человек с большим состоянием], a man with
fortune [человек с состоянием], to make a tolerable fortune
[сколотить приличное состояние], to give fortune [дать богатство], splendid
property [роскошная собственность], in easy circumstances [в незатрудненных
обстоятельствах], to have a comfortable income [иметь достойный доход], to
have money [иметь деньги], to get money [располагать деньгами], to save money
[копить деньги], to be well-off [быть обеспеченным] и многое другое. В отличие
от этого, понятие «бедный» выражается всего несколькими словами и
словосочетаниями: a poor man [бедный человек], to be poor [быть бедным], to
have no money [не иметь денег], to be in financial difficulties [финансовые
затруднения], want of money [нуждаться в деньгах], a man without money
[человек без денег].
Хотя по общему количеству слов и словосочетаний соотношение
между языковым выражением понятий «богатый» — «бедный» и в
XIX, и в XX веке остается одинаковым, по выбору слов оно имеет существенные
различия. В XIX веке самым распространенным словом, выражающим богатство, было
fortune в разнообразных сочетаниях (о man of fortune [зажиточный человек],
good fortune [хорошее состояние], large fortune [большое состояние], splendid
fortune [прекрасное состояние], tolerable fortune [приличное состояние], to
give fortune [дать богатство]). В исследованных романах XX века слово fortune
ни разу не встретилось в описаниях материального положения персонажей. В XIX
веке понятие богатства, состояния (fortune) означало в первую очередь владение
землями, поместьями, большими деньгами. Как известно, говорящий создает (или
употребляет) словосочетания в соответствии со своим социокультурным опытом.
По-видимому, словосочетания со словом fortune так редко встречаются в
современном английском языке по той причине, что они не отражают
социокультурный опыт носителей языка.
Словосочетания с прилагательными rich [богатый], в XIX веке
занимавшие по частоте употребления второе (после fortune [состояние]) место, в
XX веке стали самыми употребительными.
Точно так же часто встречаемые в романах XIX века
словосочетания со словом income оказались в наши дни вытесненными словосочетаниями
со словом means [доход, средства]. В XX веке изменилось содержание понятия
богатства: оно предполагает, в первую очередь, счет в банке, а не поместья и
землевладения, поэтому в современных романах при описании материального
положения персонажей употребляют такие словосочетания, как joint account [общий
счет в банке], good investment [хороший вклад], modest annuity [скромный
ежегодный доход]. Изменилось содержание понятия, изменилось общественное
сознание, а вследствие этого и выражение этого понятия в языке. Наметились и
неизбежные перемены в отношении людей к богатству. Если в XIX веке быть богатым
было безусловным и безоговорочным достоинством, автоматически приносившим
богачу уважение, почет, зависть и подобо-
страстное отношение окружающих, то в XX веке, когда вскрыты
истинные основы любого богатства, когда всем ясно, что богатство немногих
зиждется на бедности и нужде большинства, даже в капиталистической Англии, где,
конечно, по-прежнему по счету в банке и встречают и провожают, богатые люди
вынуждены как бы оправдываться Anyway, what’s wrong with being rich. It’s a
quality, it’s attractive. Rich people are nicer, they’re less nervy (I.
Murdoch) [Как-никак, что плохого в том, чтобы быть богатым? Это достоинство,
это привлекательно. Богатые люди приятнее, они менее нервные (А. Мёрдок)].
.
