ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
Введение. «ТОТАЛИТАРНАЯ ВОЛНА» НА ИСХОДЕ «ВЕЛИКОЙ
ДЕПРЕССИИ»
Ломка международной экономической структуры в результате
сильнейшей мирохозяйственной депрессии 1929-1933 гг. имела разрушительные
последствия для неокрепшего мирового порядка. Разорение массы мелких и средних
предпринимателей и рост безработицы обусловили нарастание социальной
напряженности. Давление со стороны избирателей испытывали правительства и
«старых» демократических держав, и молодых государств Восточной
Европы, и стран, переживших подобно Германии и России волны внутренних смут и
переворотов. Однако нарастание внутреннего конфликта в разных странах приносило
не одинаковые результаты.
В не очень многочисленных демократических странах
существовали механизмы регулирования социальных противоречий. Традиции
выборности, относительно сильные демократические институты в целом позволяли им
ослаблять общественное недовольство и одновременно сохранять политическую
стабильность.
Но в большинстве государств Старого Света от Португалии
до Японии сохранялись традиции авторитарной власти. В России, Венгрии, Японии
институты примирения противоречивых интересов разных слоев общества вообще не
возникли. В других странах, едва появившись, либерально-демократические режимы
сразу же обнаружили свою слабость перед лицом последствий первой мировой войны
(Италия, Югославия) или кризисного обострения общемировых экономических проблем
(Португалия, Германия, Испания), усугубленных (в Китае, например) внешним
вмешательством.
Депрессия усилила идейную поляризацию. Главным стал
водораздел между либеральной демократией и авторитаризмом. Одни государства
сделали выбор в пользу преодоления трудностей через модернизацию
демократических систем. Другие — напротив, считали необходимым слом
плюралистических структур ради концентрации сил на борьбе с экономическим
спадом. Немало стран колебалось между диктатурой и ограниченными реформами
(Польша, страны Прибалтики, Румыния, Югославия, Болгария).
Реформистская перспектива выхода из кризиса. В 1929 г. в Великобритании возвратилось к власти правительство лейбористской партии во главе с Рамсеем
Макдональдом, который возглавлял британский кабинет до 1935 г. (с 1931 г. в правительство были приглашены консерваторы, и оно стало коалиционным). Лозунгом
нового кабинета была борьба с кризисом через национальное согласие. Как левой
(коммунистической), так и правой (фашистской) опасности британская элита
противопоставила сотрудничество умеренных сил — от социал-демократических и
либеральных до умеренно правых. Британский правящий слой сумел добиться
консолидации власти параллельно с уступками ожиданиям населения.
Экономический кризис подтолкнул к реформизму Испанию. В
январе 1930 г. возглавлявший с 1923 г. испанское правительство диктатор,
генерал Примо Де Ривьера, в ответ на предложение короля Альфонсо XIII подать в
отставку совершенно неожиданно подчинился, и в феврале 1931 г. в стране было восстановлено действие Конституции. В апреле состоялись муниципальные выборы,
на которых сторонники монархии потерпели поражение. Победившие республиканцы
призвали Альфонсо XIII отречься от престола. В ответ король покинул страну, но
отказался от формального отречения. К власти пришло коалиционное правительство
социалистов, либералов и республиканцев при участии нескольких монархистов.
Испания была провозглашена республикой. Была намечена программа умеренных
преобразований, проведение которых, однако, было сразу же осложнено конфликтами
нового режима с католической церковью, с одной стороны, и оппозицией анархистов
и коммунистов, с другой.
С лета 1932 г. поворот к реформам наметился во Франции. К
власти возвратились радикал-социалисты во главе с Эдуардом Эррио.
Радикально-социалистическая партия формировала кабинеты до 1936 г. Она стремилась стабилизировать экономическое положение путем умеренных преобразований. После 1936 г., когда к власти во Франции пришло возглавляемое социалистом Леоном Блюмом правительство
Народного фронта (1936-1938), реформистские тенденции во Франции даже
усилились. Однако в отличие от Великобритании, преобразования во Франции
проводились на фоне почти непрерывных смен кабинетов. Политическая обстановка в
стране была неустойчивой.
В 1933 г. мощный всплеск реформизма произошел в США. На
президентских выборах 1932 г. убедительную победу одержал представитель
демократической партии — Франклин Делано Рузвельт. «Сильная»
социальная политика и активная экономическая роль государства определяли
основное содержание предложенного президентом «нового курса».
Демократическая администрация смогла приостановить ухудшение экономической
конъюнктуры, а затем добиться постепенного смягчения последствий кризиса.
Несмотря на критику прессы, возражение части деловых кругов, сопротивление
конгресса и протесты социально уязвимых слоев населения, в основном
американское общество согласилось с направленностью «нового курса».
Упрочение позиций позволило Ф.Рузвельту начать подготовку к проведению активной
международной политики.
Становление мобилизационных (тоталитарных) моделей
развития. Либеральный реформизм не был доминирующим течением. В СССР, Японии,
Германии, как еще в 20-х годах и в Италии, депрессия способствовала утверждению
мобилизационных моделей развития — то есть особого типа
административно-политического и хозяйственного управления при помощи
неограниченного диктата и террора в отношении несогласных.
СССР не составлял исключения из общемирового контекста.
Негативное воздействие кризиса на советское хозяйство было усугублено
экономической политикой правящей Всесоюзной коммунистической партии большевиков
(ВКП/б/), в руководстве которой уже преобладали радикальные воззрения
И.В.Сталина. Стремление распространить прямой контроль правящей партии на все
стороны жизни страны не совмещалось с сохранением элементов рыночного
хозяйства, как это с 1921 г. допускалось НЭПом. С конца 20-х годов сталинское
руководство ликвидировало остатки экономической свободы в СССР. Национальное
производство было введено в жесткие рамки пятилетних планов.
В свою очередь сами эти планы оказались экономической
основой для преобразования первоначальной, ленинской модели диктатуры партии,
выступающей от имени рабочего класса, в механизм тоталитарного контроля.
Заложенный В.И.Лениным тип государства с самого начала был репрессивным. Однако
он допускал существование в обществе определенной интеллектуальной и
общественной оппозиции — при условии безоговорочной лояльности последней к
правительствующим функциям большевиков. Сталин реформировал эту модель. Его
воззрениям отвечал тип устройства, при котором господство высшего слоя
партийной и чиновничьей бюрократии строилось на абсолютном праве государства не
только контролировать все стороны личной и общественной жизни граждан, но и
силой навязывать им образ жизни и мышления, соответствующий интересам вождя и
его ближайшего окружения. Тоталитарное общество в СССР стало приобретать
законченную форму именно в 30-х годах.
В том же направлении эволюционировала политическая
система Японии. Изначально рассчитанная на сохранение сильной власти монарха,
она фактически создавала неограниченные возможности для внеконституционного
правления. Полномочия парламента были ограничены, а его постановления —
преодолевались волей императора. Но монарх не был свободен в своих решениях. В
силу им же однажды изданных указов император в ряде случаев не имел возможности
даже назначить главу кабинета, не получив предварительно согласия со стороны
руководства вооруженных сил.
За влияние на монарха боролись старая аристократия, из
которой формировалось высшее чиновничество, и кадровые военные. Последние мало
зависели от министров кабинета, даже и от военного, поскольку по закону 1878 г. японский генеральный штаб подчинялся непосредственно императору. Правительство часто было не
в состоянии контролировать полевых командиров, особенно если вверенные им
войска были дислоцированы не на Японских островах, а на материке (в Корее и Китае).
В 30-х годах влияние военных на внешнюю политику страны было определяющим.
Дважды (в 1932 и 1936 годах) в Японии предпринимались попытки военных
переворотов. Хотя обе они не удались, шантаж и угрозы военных в адрес
гражданских политиков привели к фактическому отстранению последних от выработки
государственных решений. Военные сыграли ключевую роль в принятии решения о
выходе Японии из Лиги Наций в марте 1933 г.
Советский Союз и Япония были перворазрядными мировыми
державами, но в центре европейской и мировой политики оставалась германская
проблема. Ситуация в Германии складывалась тревожно. С 1930 по 1932 г. безработица в стране выросла с трех до семи млн. чел. Страна попала пор удар кризиса, так и
не восстановившись после первой мировой войной. Население не доверяло умеренным
партиям — социал-демократам, католикам-центристам и умеренным националистам.
Возможности США, Великобритании и Франции оказать экономическую помощь Германии
в тот момент были ограничены. Более того, финансовая политика Франции (в частности,
ее позиция в вопросе о послевоенных долгах) усугубляла состояние германского
хозяйства. Все это способствовало росту восприимчивости масс к
националистической пропаганде.
Это учла Национал-социалистическая рабочая партия
Германии во главе с Адольфом Гитлером. Критическое положение страны нацисты
объясняли враждебными происками западных держав (прежде всего Франции) и
отсутствием патриотически настроенного правительства. Бессильной политике
«умеренных» нацисты противопоставили лозунг создания нового
германского государства, в котором бы объединились все этнические немцы «в
соответствии с правом всех народов на национальное самоопределение», как
подчеркивал Гитлер. Обрамляющей идеей платформы нацистов было мракобесное
утверждение о засилии евреев в экономике и политике как самой Германии и
ведущих держав мира. Соединенные Штаты рассматривались как один из центров
заговора мирового еврейства против Германии. Другим его оплотом нацисты считали
мировой коммунизм — на основании того, что основоположниками коммунистической
мысли были философы еврейского происхождения.
30 января 1933 г. президент Германии фельдмаршал Пауль
фон Гинденбург поручил Гитлеру сформировать коалиционное правительство.
Численное большинство в нем принадлежало умеренным националистам, но нацисты
получили легальный доступ к пропаганде и контроль над репрессивными органами.
27 февраля 1933 г. они организовали провокацию с поджогом здания рейхстага, в
котором были обвинены главные конкуренты нацистов — коммунисты. В атмосфере
всеобщего страха перед якобы наступающим политическим хаосом на выборах в
рейхстаг 5 марта 1933 г. национал-социалистическая партия одержала победу.
Гитлер был вновь назначен канцлером. 23 марта рейхстаг проголосовал за
предоставление канцлеру абсолютных полномочий сроком на четыре года. С этого
времени в стране установилась диктатура.
Новая линия идейного раскола мира и проблема доверия в
международных отношениях. Размежевание между демократической и тоталитарной
политическими традициями в мире проявлялось на уровне практической внешней
политики. Демократические страны концентрировали внимание на решении внутренних
задач. Они экономили ресурсы и избегали дорогостоящих внешнеполитических
авантюр с учетом реакций избирателей, выступавших против военных расходов. Во Франции
и Великобритании со времен первой мировой войны оставались сильные пацифистские
настроения. Эти страны выступали за сохранение в международных отношениях
статус-кво.
Тоталитарные государства — Япония, Италия и Германия —
склонялись к силовым решениям внешнеполитических задач. Они были не довольны
своими международными позициями и выступали за их расширение. Три страны
составляли группы «ревизионистских» держав.
Советский Союз занимал промежуточное положение. Формально
правящая ВПК/б/ не отказывалась от идеи мировой революции и претензий на
руководство коммунистами всех стран. Это могло означать, что в принципе
идеологически СССР не примирился с существовавшим в мире соотношением позиций.
Москва не была лояльна Версальскому порядку, поскольку он не достаточно
учитывал интересы безопасности СССР. Это сближало Советский Союз с другими
тоталитарными державами.
Но одновременно антикоммунизм нацистского режима вызывал
опасения СССР. Идейно большевизм с его сильным акцентом на наднациональный
(пролетарский интернационализм) явно противостоял германскому нацизму,
итальянскому фашизму и японскому милитаризму с их шовинистической составляющей
— при том, что официальную идеологию СССР, Германии, Японии и Италии сближало
общее для них неприятие либеральной демократии. В Москве не делали
принципиального различия между Германией и ее бывшими противниками на западе;
всех их советские идеологи зачисляли в разряд империалистических и
антисоветских. Но апеллируя к догмату о «межимпериалистических
противоречиях», СССР считал необходимым использовать противоречия Германии
с демократическими странами в интересах упрочения собственной безопасности.
Идейный раскол мира по линии «демократия —
тоталитаризм» еще не означал неизбежности всеобщей войны. Но он подрывал
взаимное доверие, моральную основу межгосударственного взаимодействия.
Уровень организации мирополитической системы в 30-х
годах. Межвоенные десятилетия были крайне важным периодом в развитии
представлений и мире не только как об едином экономическом организме, но и как о
целостной международно-политической данности. Процесс этого осознания не был
прямолинейным и простым. Рациональные идеи о необходимости создания общемировых
регулирующих органов и привлечении к ним всех держав мира — в том числе
неевропейских — возобладав в умах политиков на краткий период рубежа 10-20-х
годов, не смогли приобрести достаточной силы, натолкнувшись, как минимум, на
два непреодолимых политических препятствия — отказ США под давлением
изоляционистской философии от ответственности за европейские дела и раскол
Европы по политико-идеологическому признаку после выяснения невозможности
нормального включения России в европейские и мировые отношения после победы
большевистского переворота и установления в ней советского строя.
Основоположения Версальской и Вашингтонской конференций в
принципе заложили основы для упорядочения международной политики политическими
методами и постепенного вытеснения из нее хотя бы крупных войн и конфликтов.
Однако логика силового регулирования, в разной мере, но присущая всем великим
державам; стремление к силовому превосходству и сопутствующая ему гонка
вооружений, взаимное недоверие, просто питаемый ущемленной национальной
гордостью реваншизм и, наконец, просто «»запоздалые» имперские амбиции не
позволили международным договоренностям сработать в полной мере.
Версальский и Вашингтонский порядки смогли только
задержать разрастание нового мирового конфликта, но оказались не в силах его
предупредить. После периода относительной стабильности международных отношений
во второй половине 20-х годов и в Европе, и в Азии между державами стали
нарастать экономические, стратегические и иные противоречия. Эти противоречия
все труднее было разрешать в умеренных, взаимосогласованных, компромиссных
формах. Последнее было напрямую связано с общим ухудшением экономических и
социальных условий в Европе, Америке и Советском Союзе на фоне мирового
финансового кризиса и затяжной экономической депрессии конца 20-х — начала 30-х
годов. Кризисные явления способствовали резкому усилению авторитарности или
установлению тоталитарных диктаторских режимов в целом ряде европейских
государств, Советском Союзе, Японии и некоторых других странах. Тоталитарные
правительства, соответственно, легче либерально-демократических шли на
применение силы в сфере международной политики и с большей легкостью нарушали
международные договоренности. Первой на путь ревизии послевоенных
основоположений решилась Япония, хотя именно этой стране изначально отводилась
роль гаранта Вашингтонского порядка для Дальнего Востока. Главой, посвященной
этому сюжету, открывается предлагаемая книга.
