ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
Глава ХI. Психологические вопросы вокруг марки и пфеннига
«Если при помощи психологических способов воздействия удастся добиться
изменения отношения населения к экономике, то это психологическое воздействие
станет экономической реальностью и начнет выполнять ту же задачу, которая
выполняется с помощью других мероприятий обычной конъюнктурной политики». В
этих словах, высказанных мною от имени правительства ГФР в речи на заседании
Бундестага 19 октября 1955 года в Берлине, отмечена та основная мысль,
которая заставила меня применять целый ряд способов психологического
воздействия, чтобы поставить его, в качестве равноправного средства, рядом со
знакомыми методами традиционной конъюнктурной политики.
С точки зрения чистой теории этот род воздействия на участников рынка, а в
условиях высокой конъюнктуры также и попытка влияния на цены, пожалуй, не
очень согласовываются с системой рыночного хозяйства обычного типа. Тем не
менее, я не считаю возможным отказаться от него из-за соображений
догматического характера. Нередко меня поносили за то, что я якобы слишком
верен системе. Поэтому не стоит меня слишком бранить за то, что я, как хозяйственно-политический
деятель, хочу раз отклониться от идеального типа чисто экономического метода
действий. В моих глазах здесь нет еще никакого прегрешения против правильно
понятой идеи рыночного хозяйства. Дело сводится просто к использованию
хозяйственной психологии: хозяйственные явления не подчиняются законам
механики. Экономика не живет какой-то своей собственной жизнью в смысле
бездушного автоматизма, а создается и оформляется людьми. Если это так, — а
иначе быть не может, — то структура и облик народного хозяйства не могут не
изменяться под влиянием наших действий. Вот почему не следует считать маловажным
метод психологического воздействия. [62]
При наличии таких далеко идущих взаимозависимостей, доводы «классических»
либералов, которые прибегают исключительно к старым и избитым методам, теряют
свое значение. Критикам крайне либерального толка не следовало бы огорчаться
по поводу моей недостаточной верности убеждениям. Я придерживаюсь даже
взгляда, что применяемым мною методам до сих пор слишком мало уделено было места
как в теории, так и в экономической политике; на них очень мало обращали
внимания и их слишком редко применяли.
Современная психология требует прямо того, чтобы экономические процессы
воспринимались не только как механические, технические; человека нельзя
игнорировать, он является движущей силой в народном хозяйстве. Для народного
хозяйства имеет решительное значение, как мы поступаем, как мы действуем.
Настроены ли мы оптимистически или пессимистически, спекулируем ли на повышении
или понижении цен, хотим ли мы копить или тратить — все это находит свое
выражение в показателях экономики. В свою очередь эти показатели, например,
цены — падающие, устойчивые или растущие — влияют на наш образ действия.
Было бы неверно утверждать, что мысль о психологическом воздействии в
области экономики зародилась впервые лишь в условиях недавней высокой конъюнктуры,
с достижением полной занятости. За последние годы многие скептики и критики
хулили меня за то, что я слишком часто покидаю свой служебный кабинет, чтобы
произносить речи на севере и юге, на востоке и на западе; но я поступал так по
соображениям, весьма сходным с изложенными. Правда, мои соображения
относительно психологического воздействия получили свой специфический оттенок
и стали применяться более систематическим образом лишь в самое последнее время.
Я убежден, что проводимый мною психологический поход, который в Германии
получил название «душевного массажа», в будущем немыслимо будет устранить как
метод экономической политики.
Правда, еще не наступило, пожалуй, время для составления учебника
систематического психологического руководства экономикой, — этим пусть
займется наука на протяжении ближайших десятилетий, когда мы будем располагать
большим опытом. Но, во всяком случае, мне кажется важным указать уже сейчас,
что, например, работать, слишком подчеркнуто опираясь на моральные призывы, не
отвечало бы реальностям жизни.
Само собой разумеется опять же, что этим я отнюдь не утверждаю, будто я
считаю хозяйство и хозяйственную деятельность людей аморальными. Однако мало
смысла обращаться к людям с призывами, если они склонны думать, что от них
требуются жертвы лишь в угоду данному министру или правительству. Наоборот,
надо обращаться к участникам рынка с разъяснениями, в какой степени следование
голосу здравого человеческого рассудка и экономической разумности отвечает их
же интересам.
