Царь Борис III :: vuzlib.su

Царь Борис III :: vuzlib.su

256
0

ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
Царь Борис III

Царский трон
Борис занял, когда ситуация в мире коренным образом менялась. На его глазах
мощная революционная волна сметала еще недавно могущественные династии
Романовых, Габсбургов, Гогенцоллернов. В памяти Бориса надолго запечатлелись
тяжелое военное поражение болгарской армии на Салоникском фронте в сентябре1918
г., стихийное восстание солдат и последовавший затем подъем революционной
борьбы болгарского народа. Все это, естественно, вынуждало Бориса
приноравливаться к новым историческим условиям.

Царь Борис III :: vuzlib.su

Он уже не мог
позволить себе многое из того, что было свойственно его отцу, правившему в
обстановке относительной стабильности политических режимов в Европе. В отличие
от Фердинанда царь Борис вел достаточно скромный образ жизни, считался
примерным семьянином, не высказывал открыто своей аристократической
надменности. Он родился и вырос в Болгарии, лучше отца знал жизнь и обычаи
народа.

Отчасти
разница характеров объяснялась и нежеланием Бориса походить на своего отца,
которого он недолюбливал еще с детства из-за его деспотичного обращения. Кроме
того, в течение всего царствования Борис боялся возвращения отца на болгарский
престол. Он упорно противился стремлению последнего хотя бы погостить в
Болгарии. Вместе с тем Борис соблюдал сыновнюю почтительность к родителю,
посещал его в фамильном замке, аккуратно переводил туда просимые денежные суммы
и самое основное — нередко принимал отцовские политические советы. Фердинанд
как бы незримо присутствовал рядом с Борисом. По словам английского посланника
в Софии (в 1938-1941 гг.) Дж. Рендела, это особенно чувствовалось во время
посещения рабочего кабинета царя, над письменным столом которого мрачно нависал
большой портрет Фердинанда *.

Сколь ни
разнились характеры болгарских венценосцев, между ними имелось, конечно, и
немало общего. И тот и другой, например, были образованными людьми. Борис
«проявлял, — отмечает в мемуарах Рендел, — интерес к истории
естествознания и к ботанике. Его раскинувшийся на склонах гор сад при
загородном дворце во Вране, в шести милях от Софии, был одним из самых
прекрасных в Европе, доставляя наслаждение и вызывая восхищение, и он [царь]
всегда готов был помочь в определении любого редкого растения». Еще в
юношеские годы Борис увлекался железнодорожной техникой и даже сдал экзамен на
машиниста паровоза. (В газетах нередко появлялись фотографии царя, сидящего в
будке локомотива.) С чисто немецкой дотошностью Борис вникал во многие другие
вопросы. Он однажды изумил английского военно-морского атташе своей осведомленностью
о развитии английского флота, вооружении кораблей и их командирах. Вообще
военное дело было хорошо знакомо царю Борису: он окончил Софийскую военную
академию, в годы первой мировой войны находился при штабе главнокомандующего
болгарской армии. Умение вести беседы на разные темы, и притом в доверительной
манере, позволяло царю Борису быстро завоевывать расположение многих
встречавшихся с ним буржуазных политических деятелей, дипломатов,
представителен творческой интеллигенции, помогало его приближенным создавать
вокруг личности царя ореол «мудрого правителя».

*
Rendel G. The Sword and the Olive Recollections of Diplomacy and the Foreign
Service,1913-1954. L., 1957. P. 153.

Человек
чрезвычайно мнительный, постоянно читавший медицинскую литературу и обнаруживавший
у себя различные болезни, не пропускавший и дня, чтобы не принять лекарства
(хотя физически он был достаточно крепким), человек настроения, очень
неуравновешенный, нередко испытывавший безотчетный страх перед будущим, за свою
жизнь, впадавший в крайний пессимизм, вплоть до мыслей об отречении и
самоубийстве, — таков был царь Борис, по отзывам его ближайших советников.

Подход к
политическим делам Борис явно перенял от Фердинанда и других Кобургов. Он
«в главном был Кобуртом», — приходил к выводу Рендел. Это главное
заключалось в отмечавшейся выше склонности к политическим интригам и
изворотливости. Отсюда вытекало и стремление царя почти всегда идти к
достижению политических целей сложным, а не простым, прямым путем.

Оба Кобурга в
совершенстве владели искусством «притворства и одурачивания», хотя
использовали они его по-разному, в соответствии со своей индивидуальностью.
«Отец предпочитал, — пишет известный болгарский политический деятель Дима
Казасов, — пышные и яркие декорации, а сын имел склонность к самой обычной,
будничной обстановке, которая, как он считал, может легче ввести в заблуждение
такого «наивного и простодушного» зрителя, как болгарский» *.
Борис любил подчеркивать, что он «республиканский царь», близкий к
нуждами заботам простолюдинов. Для поддержания такой репутации болгарский
монарх часто посещал массовые празднества, дома крестьян, вступал в беседы с
людьми «низкого происхождения», мог с демонстративной терпеливостью
разделять участь маршировавших на параде под грозовым ливнем солдат, с
трогательным для окружавших вниманием оказывать срочную помощь солдату,
которому в глаз залетела соринка, или людям, попавшим в автомобильную аварию
близ загородного царского дворца. «Личина для государей необходима, так
как большинство судит о них по тому, чем они кажутся, и только весьма немногие
бывают в состоянии отличить кажущееся от действительного» **, — это
макиавеллистское правило болгарский монарх применял не без успеха.

*Казасов Д.
Видано и преживяно, 1891-1944.София, 1969. С. 196.

** Макиавелли
Н. Государь и рассуждения на первые три книги Чита Ливия. Спб., 1869. С. 76.

 

Назад

НЕТ КОММЕНТАРИЕВ

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ