§ 4. Правовая система :: vuzlib.su

§ 4. Правовая система :: vuzlib.su

75
0

ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ


§ 4. Правовая система

.

§ 4. Правовая система

Переход к абсолютизму знаменовался широким развитием зако­нодательства.
При этом авторами законов часто являлись сами мо­нархи. Особенно много внимания
и сил уделяли законотворчеству Петр I и Екатерина II. Говорили даже о
легисломании Екатерины, т. е. о страсти к изданию законов. Над Воинским уставом
Петр работал целый год, а над Морским — пять лет. Генеральный регламент, опре­делявший
права и обязанности должностных лиц, подвергался редак­тированию двенадцать
раз.

Петровское законодательство отличается от предыдущего значи­тельно
меньшей казуистичностью, более высоким уровнем обобще­ний, более четкой схемой
и последовательностью. Оно отражает, не­сомненно, более высокий уровень
юридической техники. От формулировки закона Петр требовал ясности и четкости:
«Надлежит законы писать ясно, чтобы их не перетолковывать». Вместе с тем в
петровских законах нашла отражение его любовь ко всему западно­му, порой
доводимая до абсурда. Без особой надобности правовые акты были засорены массой
иностранных слов, преимущественно германоязычных. Так, например, в Табели о
рангах русские термины встречаются лишь в виде исключения. Основную же массу
наимено­ваний чинов должностных лиц составляют замысловатые штатгалтеры,
обер-штер-крикс-комиссары, обершенки и прочая и прочая. Мож­но представить, как
ломали себе языки бедные русские люди!

Петр I требовал неукоснительного соблюдения законов, предпи­сывая
в указе 1722 г. «О хранении прав гражданских»: «Ничто так ко управлению
государства нужно есть, как крепкое хранение прав граж­данских, понеже всуе
законы писать, когда их не хранить, или ими играть, как в карты, прибирая масть
к масти…». Придавая большое значение указу об исполнении законов и самому
исполнению законов, Петр приказал наклеить его на доску и держать на столе
заседаний Сената и других судебных учреждений: «А где такого указа на столе не
будет, то за всякую ту преступку сто рублев штрафу в гошпиталь».

Петра I отличала вера во всесилие закона, во всемогущество
го­сударственной власти, призванной регулировать жизнь подданных. Отсюда крайне
активная законодательная деятельность. Полное со­брание законов Российской
империи дает такую картину: на вторую половину XVII в. приходится 1821 указ, в
среднем в год по 36 указов. В первой половине XVIII в. ежегодно в среднем
издавалось по 160 указов.

Однако вера Петра во всесилие закона была в большой мере ил­люзорной.
На практике в громадной империи, столица которой была перенесена на самую
границу, творилось отнюдь не то, что хотелось самодержавному, неограниченному,
абсолютному монарху. Иногда массовые нарушения закона приводили к тому, что с
ними приходи­лось мириться и даже возводить нарушение в новую норму. Так, было,
например, со столь важным вопросом, как сыск беглых крестьян. Не­смотря на
серию жестоких законов о возвращении беглых, приоста­новить этот процесс
полностью не удалось. Больше того, возникло известное противоречие между
интересами государства и потребнос­тями отдельных феодалов в вопросе о
возвращении крестьян, бежав­ших на окраины и поступивших в солдаты.
Государство, заинтересо­ванное в заселении окраин, пограничной полосы,
отказалось возвра­щать собственникам бежавших от них крестьян.

При Петре I разнообразятся и формы правовых актов. При этом
и здесь проявляется стремление к новой, иноязычной терминологии. Так, например,
закон о государственной службе называется «Табель о ран­гах», закон о
крестьянских податях и повинностях 26 июня 1724 г. на­зван почему-то «плакатом», военно-уголовный кодекс — Воинским артикулом и т. п. Немка
Екатерина II, которая хотела быть более рус­ской, чем сами русские, проводила
прямо противоположную полити­ку: во всем законодательстве она последовательно
восстанавливала русскую терминологию. Иногда она даже переводила иностранные
термины на русский язык. Так, например, «бухгалтер» именуется «книгодержателем»
и т.п.

Наряду с провозглашением крупных реформ и больших преобра­зований
законодательство XVIII в. отличается мелочной регламента­цией многих сторон
жизни: хозяйственной деятельности, быта, раз­влечений и т.п. Подоплекой этого
был постулат, согласно которому подданные передали свой суверенитет верховной
власти. Отсюда оп­равдание принуждения и грубого насилия.

До второй половины XVII в. все крупные законодательные акты
были межотраслевыми. Они были как бы своеобразными сводами за­конов —
маленькими и большими. Так строились и Русская Правда, и Псковская судная
грамота, и Соборное Уложение. В период становле­ния абсолютизма рост массы
законов сопровождается отраслевой дифференциацией законодательства.

В соответствии с этим ведется и систематизация права. Петр
пер­воначально хотел издать новое Уложение, долженствующее заменить собой
Соборное Уложение 1649 г. Однако затем он пошел по линии создания отраслевых
кодексов. При любви и внимании Петра ко все­му военному в первую очередь
подверглись кодификации военные отрасли права. Так возник Воинский артикул —
первый в русском пра­ве уголовный, вернее, военно-уголовный кодекс, было издано
Крат­кое изображение процессов, посвященное целиком процессуальному праву и
судоустройству в военной юстиции. Воинский и Морской ус­тавы — тоже
кодифицированные законы, регламентирующие соответ­ствующие сферы жизни. По
существу значение кодекса наследствен­ного права имеет и указ о единонаследии 1714 г.

Таким образом, система феодального права, развивавшаяся вмес­те
с развитием феодального государства, при абсолютизме начинает оформляться в
систему отраслевых законодательных актов, к тому же кодифицированных, т.е.
система права все больше укладывается в сис­тему законодательства.

Вместе с тем основой правовой системы Российской империи на
протяжении всего XVIII столетия оставалось Соборное Уложение 1649 г., принятое накануне вступления России в эпоху абсолютизма и удовлетворявшее в принципе
потребности господствующего класса на стадии зрелого феодализма. Однако
Соборное Уложение, продолжая существовать, со временем дополнялось новоуказными
статьями XVII в. и многочисленным законодательством XVIII в. Накопление
законодательства побудило Петра I поставить вопрос о создании но­вого Уложения.
Для этого была создана специальная комиссия. По­добные комиссии создавались и
преемниками Петра вплоть до Екате­рины II, однако практического результата не
дали. Всеобщей систе­матизации законодательства в XVIII в. проведено не было.

Сословному общественному строю, сословным принципам орга­низации
государства соответствовала и сословность гражданского, уголовного, процессуального
права. Гражданская правоспособность подданного Российской империи зависела от
его сословной принад­лежности. Дворянство и в этой сфере имело свои привилегии.
Так, например, в 1754 г. был учрежден государственный Дворянский банк, в
котором помещики могли получать кредиты из расчета 6% годовых, в то время как
частный кредит тогда стоил 20%. Крестьяне же в эту эпоху теряют последние
остатки гражданской правоспособности. Если говорить о той же сфере кредитных
правоотношений, например, то следует отметить, что крестьяне были лишены права
обязываться век­селями.

От сословной принадлежности зависела и судьба человека, если
он становился субъектом преступления и даже заключенным. Жало­ванная грамота
дворянству предоставила дворянам некоторые при­вилегии уголовно-правового
характера. Даже в местах лишения сво­боды дворяне иногда имели особый режим
заключения, вплоть до того, что им разрешалось держать при себе крепостных
слуг.

Сословная организация судов, особые процессуальные льготы
для дворянства характеризовали процессуальное право XVIII в.

В XVIII в. сохранилось древнее право феодала судить своих
кресть­ян. В век «просвещенного абсолютизма» и екатерининской легисломании и
здесь были определенные новшества. Не ограничиваясь об­щеимперским уголовным и
процессуальным правом, некоторые крупные помещики создавали свои собственные
кодексы. Так, граф Румянцев в довольно обширном документе предусмотрел целую се­рию
преступлений против личности и имущественных с широкой гам­мой наказаний, где
кроме обильных штрафов предусматривались и телесные наказания, вплоть до
заковывания в железо и посажения на цепь. А на заводе Демидовых существовала
настоящая тюрьма.

Гражданское право. Развитие института права собственности
при­водит во второй половине XVIII в. к появлению самого термина «соб­ственность».
Законодательство занимается по преимуществу регули­рованием права собственности
на недвижимое имущество, в первую очередь на землю. В 1714 г. закончился длительный процесс приравни­вания правового режима поместья к режиму вотчины.
Именной указ Петра I «О порядке наследования в движимых и недвижимых
имуществах» установил, что право распоряжения вотчинами и поместь­ями
становится совершенно одинаковым, одинаковые принципы ус­танавливаются и для
наследования вотчин и поместий. Сами поня­тия вотчины и поместья сливаются в
одно — недвижимое имение. Указ о единонаследии, перечисляя объекты, входящие в
понятие не­движимого имущества, включает сюда кроме вотчин и поместий так­же
дворы и лавки. Это является одним из показателей роста значе­ния купечества,
имущественные права которого весьма интересуют государство. Однако
приравнивание поместий и вотчин не означа­ло снятия ограничений с феодальной
земельной собственности. Фе­одальная собственность на землю продолжает
оставаться собствен­ностью с ограниченным правом распоряжения ею. Тот же Указ о
единонаследии запрещает отчуждать недвижимое имущество. Делались также
ограничения в наследовании недвижимости. Существо­вал и еще ряд ограничений в
праве распоряжения и пользования не­движимым имуществом. Часть из них была
отменена Екатериной II в 1785 г.

Экономическое развитие страны нашло свое отражение в разви­тии
обязательственного права, прежде всего в правовом регулирова­нии договоров.

Вследствие развития торговли и промышленности получил боль­шое
распространение имущественный наем. Предметом этого дого­вора могло быть как
недвижимое, так и движимое имущество. Купцы часто нанимают земельные участки
для сооружения лавок, складов и т.п. Развивается также наем судов — речных и
морских.

Широкое распространение личного найма потребовало упроще­ния
способа заключения договора личного найма. До Екатерины II этот договор должен
был заключаться крепостным порядком, самым сложным. При этом порядке договор
составлялся и удостоверялся определенными государственными органами, с большими
формаль­ностями, с взиманием при этом огромных пошлин. Впоследствии та­кие
договоры стали совершаться более простыми способами — явоч­ным и домашним. При
явочном способе договор составлялся сами­ми сторонами, а затем регистрировался
в государственных органах. При домашнем способе вообще не требовалось никакой
регистра­ции.

Получил развитие договор хранения (поклажи). Большое распрос­транение
этого договора сказалось и на упрощении порядка его за­ключения. Договор должен
был совершаться крепостным порядком, но с 1726 г. купцам, т. е. наиболее заинтересованным в этом договоре лицам, было разрешено заключать его
вообще без всяких письменных актов. Распространенность договора, следовательно,
и нарушений его проявилась и в том, что за присвоение хранимого имущества было
смягчено наказание.

Широко был известен и договор товарищества. При договоре то­варищества
несколько лиц обязуются друг перед другом соединить свои капиталы и совместно
действовать для достижения какой-либо общей хозяйственной цели, например,
построить фабрику. Петр I и его преемники всячески способствовали образованию
торговых и про­мышленных товариществ, компаний.

Большое распространение получили договоры подряда и постав­ки.
При подряде подрядчик берется произвести для заказчика какую-нибудь работу,
например построить дом. При поставке поставщик обязуется поставлять для своего
клиента какие-нибудь товары, напри­мер хлеб, одежду для армии.

Развитие гражданского оборота, внутренней и внешней торговли
обусловило новые явления в кредитных отношениях, в договоре зай­ма. В 1729 г. был издан первый вексельный устав, регламентировав­ший хождение векселей во внутреннем и
международном обороте. Вексель — это по существу долговая расписка, которая,
однако, мо­жет передаваться из рук в руки как платежное средство, т. е. по
истече­нии определенного срока последнее лицо, в руках которого находится
документ, может взыскать деньги с первоначального должника.

В наследственном праве в этот период произошли интересные из­менения.
Важное место занимает уже упоминавшийся указ о едино­наследии 1714г. Этот указ
вводил большие ограничения в наследова­ние как по закону, так и по завещанию.
По указу о единонаследии можно было завещать недвижимое имущество только
какому-нибудь одному родственнику. При этом сыновья имели преимущество перед
дочерьми, дочери — перед более отдаленными родственниками. Но во всех случаях
недвижимость должна была передаваться какому-либо одному лицу. Что касается
движимого имущества, то его наследователь мог распределить между другими детьми
по своему усмотрению.

Аналогичный порядок действовал и в отношении наследования по
закону. В соответствии с указом о единонаследии в этом случае всю недвижимость
получал старший сын, остальные делили поровну движимое имущество.

Для чего был введен такой порядок? Петр I в своем указе
объяс­нил смысл его. На первое место царь ставил податные цели. Во ввод­ной
части закона он весьма образно, с арифметическими выкладками, показывал
вредность разделения земельного имущества. Если, считал Петр, у помещика была
тысяча крестьянских дворов, с которых он кормился, а он разделил эти дворы
между пятью сыновьями, то каж­дому достанется лишь по двести дворов. А
поскольку сыновья захо­тят жить так же, как жил отец, то повинности
крестьянского двора возрастут в пять раз. Но если помещик будет так обирать
своих кресть­ян, то что же останется государству? С таких крестьян не соберешь
податей.

Второй целью Петр ставил необходимость сохранения у дворян
крупных имений, чтобы они не нищали и не превращались в одно­дворцев. Но тут
вставал вопрос: куда же деваться другим дворянским детям, не получившим земли?

И Петр I выдвинул третью цель — заставить дворян служить
госу­дарству. Такой экономической целью Петр хотел подкрепить свой за­кон об
обязательной службе дворян. Дворянские дети, оставшиеся без поместий, должны
будут искать себе доход от государственной служ­бы. Таким образом, указ был
направлен и на укрепление феодального строя, феодального государства. Однако
дворянство, ставшее уже кон­сервативной силой, не хотело соглашаться с этим
законом. Оно доби­лось его отмены в 1731 г. Но Екатерина II ввела опять ограничения в наследовании, правда, только в отношении родового имущества. На­личие
ограничений в распоряжении земельной собственностью показывает, что она сохранила
свой феодальный характер.

Семейное право. Подчинение церкви государству сказалось и на
семейном праве, традиционно соответствовавшем каноническим нормам. Уже при
Петре I светский закон вносит некоторые изменения в семейно-правовые институты.
И на протяжении всего XVIII в. издается довольно много царских указов и
постановлений Синода, вно­сящих порой заметные изменения в семейное право.

На протяжении XVIII в. менялись нормы, относящиеся к заклю­чению
брака, в первую очередь о брачном возрасте. Указ о единонас­ледии поднял
брачный возраст до 20 лет для жениха и 17 для невесты. Правда, как и другие
петровские реформы, это новшество продержа­лось недолго. После смерти Петра I
вновь вернулись к прежней нор­ме: 15 и 13 лет, но в 1830 г. опять подняли ее до 18 и 16 лет. В XVIII в. был установлен и верхний возрастной предел для
вступления в брак — 80 лет. Это объяснялось целью брака — продолжать род
человечес­кий, чего ждать от престарелых людей, естественно, затруднительно.

Менялись нормы и о соотношении обручения и венчания. Снача­ла,
при Петре 1, временной разрыв между тем и другим был уменьшен до шести недель,
а в 1775 г. венчание было вообще соединено с обру­чением.

Были введены некоторые новые ограничения или по крайней мере
условия для вступления в брак. Запрещалось жениться слабоумным (дуракам),
неграмотным дворянам, офицерам без согласия начальст­ва, осуждались браки между
лицами с большим разрывом в возрасте, распространенные как среди дворянства,
так и особенно среди кресть­ян, где погоня за дополнительной рабочей силой
заставляла нередко женить мальчиков на девушках, годящихся им порой в матери.
Про­тив такого обычая активно выступал в печати М.В. Ломоносов.

Несколько расширились имущественные права жены. Она сохра­няла
право собственности на приданое и на благоприобретенное иму­щество, включая
право распоряжения недвижимостью.

Сохранялся старинный принцип полного подчинения детей роди­телям
с некоторой детализацией прав родителей на наказание детей. Так,
предусматривалось право наказывать детей розгами, а при Ека­терине II была
предусмотрена возможность помещения детей в сми­рительный дом.

В XVIII в. был подробно регламентирован институт опеки,
извест­ный на Руси с давних пор. «Учреждения для управления губерний»
предусмотрели и систему органов опеки, и ее организацию по строго сословному
принципу, но с обязательным ограждением интересов ре­бенка.

Развод, как и прежде, был весьма затруднен. Но в XVIII в.
были приняты законы, устанавливающие основания для прекращения бра­ка
(политическая смерть или ссылка в вечную каторгу) и для развода (пострижение
супругов в монашество, безвестное отсутствие одного из супругов и пр.).

Уголовное право. В XVIII в. уголовное право сделало
значитель­ный шаг вперед. Это объяснялось как обострением классовых проти­воречий,
свойственных абсолютизму, так и общим развитием право­вой культуры. Особое
значение в этой сфере имеет законодательство Петра 1 и прежде всего его Артикул
воинский.

Именно при Петре впервые появляется уже современный термин
для обозначения уголовного правонарушения — «преступление». За­метно развилось
учение о составе преступления, хотя в нем еще на­блюдаются большие пробелы.
Так, в Артикуле воинском говорится об ответственности малолетних, которые
подлежат наказанию, но в меньшей мере. Освобождение их от ответственности
допускается, но не является обязательным. То же относится и к невменяемым. В
отли­чие от Соборного Уложения Артикул воинский расценивает состоя­ние
опьянения не как смягчающее, а как в принципе отягчающее об­стоятельство
совершения преступления. Закон рассматривает различ­ные формы соучастия, однако
ответственность соучастников обычно одинакова.

В петровском законодательстве делаются новые шаги к разграни­чению
преступлений по субъективной стороне. Предусматриваются умышленные,
неосторожные и случайные деяния. Однако терминоло­гия еще не устоялась: Артикул
воинский часто путает неосторожные и случайные деяния.

Закон говорит о различных стадиях развития преступной
деятель­ности, однако наказание за приготовление, покушение и оконченное
преступление обычно одинаково.

Это относится и к «голому умыслу» (обнаружению умысла), кото­рый
наказуем при государственных преступлениях. Так, например, в 1700 г. купец Яков Романов похвалялся спьяну, что убьет царя. Схва­ченный по доносу, он был
приговорен боярами к смертной казни. Правда, Петр заменил ему смертную казнь
каторгой.

Более четкой становится система преступлений. По-прежнему на
первом месте стоят преступления против церкви. Как и Соборное Уло­жение,
Артикул воинский начинается именно с этого рода преступле­ний, но посвящает им
уже две главы. При всем пренебрежении Петра к монастырям и церкви он прекрасно
понимал необходимость защи­ты идеологической опоры феодального государства.

Развивается и система государственных преступлений. Этот род
преступлений был известен и до Петра I. К ним примыкают воинские преступления
(дезертирство, неявка на службу, насилие в отношении мирного населения и др.).
Естественно, что Артикул воинский более подробно трактует о таких
преступлениях. Им посвящено более де­сятка глав закона (гл. 4—15). Среди них
можно отметить кроме из­вестных ранее сопротивление офицеру, нарушение правил
строевой и караульной службы, нарушение правил обращения с военнопленны­ми и
многие другие.

Развивается система должностных, имущественных и преступле­ний
против личности.

Еще больше усложняется система наказаний. Появляется новая
цель наказания — использование труда осужденных. Этой цели слу­жит новый вид
наказания — каторга, введенная в 1699 г. Потребность в рабочей силе побудила
Петра I существенно расширить круг пре­ступлений, за которые применялась
каторга, поэтому смертная казнь заменялась каторжными работами. Первоначально
под каторгой по­нималось использование заключенных как гребцов на галерах
(по-рус­ски — каторгах), но вскоре под каторжными работами стали пони­маться
всякие иные тяжкие работы, в особенности при сооружении портов (Азова,
Рогервика на Балтийском море). Каторжные работы назначались за тяжкие
преступления. Каторга могла быть пожизнен­ной, срочной и бессрочной. Срочная
назначалась на 10 — 20 лет, бес­срочная применялась в двух случаях: помещик,
сославший своего крестьянина, мог в любой момент вернуть его обратно, а должник
освобождался после отработки долга. Пожизненных каторжных клей­мили. На каторгу
(кроме пожизненной) ссылали не только осужден­ного, но и его семью. При этом
имелось в виду не столько наказание невиновных людей, сколько заселение
неосвоенных территорий. Ка­торжные работы были рентабельными. По мнению
тогдашних специ­алистов, каторжник стоил государству значительно дешевле, чем
на­емный рабочий. Екатерина II в 1765 г. позволила помещикам ссылать на каторгу
неугодных им крестьян. Каторжные работы применялись и к злостным должникам.

Телесные наказания, в том числе битье осужденных, не было но­винкой
для русского права. Однако Петр I придумал новый вид тако­го наказания —
шпицрутены. Удары шпицрутенами были менее му­чительными, чем кнутом. Но зато
они назначались тысячами, поэто­му часто влекли за собой те же последствия, что
и кнут, т. е. изувече­ние или даже смерть преступника.

В конце XVIII в. расширяется применение такой формы лишения
свободы, как тюремное заключение. Появляются новые виды мест лишения свободы —
смирительные и работные дома для менее опас­ных преступников и административно
арестованных.

Процессуальное право. Общая тенденция развития процессуаль­ного
законодательства и судебной практики предшествующих ве­ков — постепенное
увеличение удельного веса розыска в ущерб так называемому суду, т. е. замена
состязательного принципа следственным, инквизиционным — привела к полной победе
розыска в начале правления Петра I. Владимирский-Буданов считал, что «до Петра
Ве­ликого вообще надо признать еще состязательные формы процесса общим
явлением, а следственные — исключением». Иной-точки зре­ния придерживался С. В.
Юшков. Он полагал, что в это время только «менее важные уголовные и гражданские
дела… рассматривались в по­рядке обвинительного процесса, т.е. так
называемого суда». М. А. Чельцов говорил о «последних остатках состязательного
про­цесса (старинного «суда»)», которые, по его словам, исчезают при Петре I.
Думается, однако, что розыск нельзя еще до Петра I считать господствующей
формой процесса, но нельзя считать и исключением.

Тенденция к замене суда розыском определяется обострением
классовой борьбы, неизбежно вытекающим из общего развития фео­дализма.

Переход к высшей и последней стадии феодализма — абсолютиз­му,
обусловленный в России в первую очередь громадным размахом крестьянских
восстаний, сопровождается стремлением господствую­щего класса к наиболее беспощадным,
террористическим формам по­давления сопротивления трудящихся масс. В этом деле
не последнюю роль играет и судебная репрессия.

Суд призван стать быстрым и решительным орудием в руках госу­дарства
для пресечения всякого рода попыток нарушить установлен­ный порядок. От
судебных органов требовалось, чтобы они стреми­лись не столько к установлению
истины, сколько к устрашению тру­дящихся. В этом плане для государства более
важно покарать иногда и невиновного, чем вообще никого не покарать, ибо главная
цель — общее предупреждение («чтоб другим не повадно было так воровать»). Этим
задачам и отвечает процессуальное законодательство эпохи Петра I.

Ужесточение репрессии, свойственное переходу к абсолютизму,
отражалось и в процессуальном праве. Усиливается наказание за «про­цессуальные
преступления»: за лжеприсягу и лжесвидетельство теперь вводится смертная казнь.

В начале своего царствования Петр совершает решительный по­ворот
в сторону розыска. Именным указом 21 февраля 1697 г. «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных распросу и розыску, о свидетелях,
об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах»
полностью отменяется состязательный процесс с заменой его по всем делам
процессом следствен­ным, инквизиционным. Сам по себе указ 21 февраля 1697 г. не создает принципиально новых форм процесса. Он использует уже известные, сложившиеся на
протяжении веков формы розыска.

Закон очень краток, в нем записаны лишь основные, принципи­альные
положения. Следовательно, он не заменял предыдущее зако­нодательство о розыске,
а наоборот, предполагал его использование в нужных пределах. Это хорошо видно
из указа 16 марта 1697 г., из­данного в дополнение и развитие февральского
указа. Мартовский указ говорит: «а которые статьи в Уложенье надлежат к розыску
и по тем статьям разыскивать по прежнему».

Указ 21 февраля 1697 г. был дополнен и развит «Кратким изобра­жением процессов или судебных тяжеб». «Краткое изображение про­цессов»,
основываясь на принципах указа 1697 г., развивает их приме­нительно к военной
юстиции, военному судопроизводству, являясь, таким образом, специальным законом
по отношению к общему зако­ну. Первое издание этого памятника появилось еще до 1715 г., воз­можно в 1712 г. Во всяком случае оно в виде отдельной книги прода­валось, по данным
академика Пекарского, в марте 1715г.

В апреле 1715 г. «Краткое изображение процессов» вышло од­ним
томом вместе с Артикулами. В этом издании оба закона выгля­дят как совершенно
изолированные, даже со своей особой нумера­цией страниц.

Вместе с Воинским уставом и Эксерцициями «Краткое изображе­ние
процессов», соединенное с Артикулами, было издано впервые, как это доказывает
П. О. Бобровский, в 1719 г. Во всяком случае более раннего аналогичного издания
до нас не дошло.

В Полном собрании законов Российской империи указанные за­коны
помещены в той же последовательности, что и в издании 1719 г., причем Артикулы и «Краткое изображение процессов» выступают как самостоятельные разделы. При
этом все названные законы датирова­ны здесь 1716 г., т. е. временем первого опубликования Воинского ус­тава. Эти обстоятельства породили традицию
считать «Краткое изо­бражение процессов» частью Воинского устава Петра I. Между
тем такая точка зрения представляется неверной. Следует полагать, что издание 1719 г. есть не единый закон, а просто сборник военного зако­нодательства.

Включение «Краткого изображения процессов» в этот сборник
указывает лишь на пределы действия закона. Очевидно, что законо­датель хотел
определить в нем военное судоустройство и процесс в военных судах. За это
говорит и само содержание закона.

Однако в науке вопрос о пределах действия «Краткого изобра­жения
процессов» вызвал споры. Владимирский-Буданов счел необ­ходимым применить
осторожную формулировку: «Законодатель не объяснил, к какого рода судам и делам
должно быть применено «Краткое изображение процессов». Думать надобно, что по
пер­воначальной его мысли (разрядка наша. — Авт.) приме­нение его
ограничивается военными судами». Некоторые исследо­ватели прямо утверждали, что
этот закон применялся в невоенных судах, ссылаясь на указ Петра I Сенату 10
апреля 1716 г.

П. С. Ромашкин, исследуя вопрос о пределах действия Артикула
воинского, убедительно доказал, что он применялся только в воен­ных судах. Эти
доказательства вполне относятся и к «Краткому изо­бражению процессов», которое
тесно связано с Артикулом.

Как отмечалось выше, указ 10 апреля 1716 г. следует понимать не в том смысле, что он распространял Воинский устав на гражданские органы,
а лишь в том, что эти органы, когда их деятельность в той или иной мере
соприкасалась с армией, должны были иметь в виду данный закон. Имеются сведения
лишь о более позднем применении «Краткого изображения процессов» в невоенных
судах.

Таким образом, в своей процессуальной части этот документ
представляет собой специальный закон по отношению к указу от 21 февраля 1697 г. Указ устанавливал общие принципы розыскного про­цесса.

Вместе с тем закон не просто детализирует применительно к ар­мейской
обстановке принципы процесса, изложенные в указах 21 фев­раля и 16 марта 1697 г., которые опирались на Соборное Уложение. Он вносит существенно новые формы и институты в
процессуальное право России. Эти нововведения в определенной мере проистекают
из западных источников, которыми пользовались составители рус­ских воинских
законов, но они, несомненно, отражают и уровень об­щественно-политического и
правового развития России, достигну­тый ею к началу XVIII в., дальнейшее
развитие абсолютизма.

Поскольку «Краткое изображение процессов» имело ограничен­ную
сферу применения и было именно кратким, нельзя сказать, что Соборное Уложение в
части, касающейся розыскного процесса, пол­ностью потеряло силу.

По словам Владимирского-Буданова, в «Кратком изображении»
«нашло себе место полное применение понятия следственного (инкви­зиционного)
процесса…». Тем не менее отдельные элементы состяза­тельности все же
сохраняются: возможность для сторон проявлять некоторую инициативу в движении
дела, обмен челобитной и отве­том, определение круга спорных вопросов и
доказательств и др. Впро­чем, «чистого» следственного процесса, очевидно, не
бывает.

Можно отметить в рассматриваемом документе такую тенденцию:
инициатива сторон сужается за счет расширения прав суда, в то же время
деятельность суда и оценка им обстоятельств дела все жестче регламентируются
законом, для проявления собственного усмотрения и какой-либо инициативы судей
почти не остается места. Воля сторон и воля суда поглощается и заменяется волей
законодателя. В этом и проявляется укрепление абсолютизма с его стремлением
сосредото­чить управление всеми областями жизни в руках одного лица — само­державного
монарха.

«Краткое изображение» посвящено почти целиком вопросам су­доустройства
и процесса. Изредка встречаются статьи (и даже послед­няя глава), содержащие
нормы материального уголовного права. От­деление процессуального права от
материального — большое дости­жение русской законодательной техники начала
XVIII в., не извест­ное еще Соборному Уложению.

Вместе с тем еще не разграничиваются уголовный и гражданский
процесс, хотя некоторые особенности уже намечаются (например, в порядке
обнародования приговоров). Общий ход процесса, названия процессуальных
документов и действий в принципе одинаковы и для уголовных и для гражданских
дел.

В отличие от Соборного Уложения «Краткое изображение» весь­ма
четко построено. Вначале идут две главы, носящие как бы ввод­ный характер. В
них даются основная схема судоустройства и неко­торые общие положения процесса.
Затем идет последовательное из­ложение хода процесса, своеобразно разделенное
на три основные части.

Формулировки закона несравненно более четки, чем в Соборном
Уложении. Пожалуй, впервые в русском праве часто даются общие определения
важнейших процессуальных институтов и понятий, хотя и не всегда совершенные.
Законодатель нередко прибегает к перечислению, классификации отдельных явлений
и действий. Некоторые статьи закона содержат в себе не только норму права, но и
ее теорети­ческое обоснование, иногда с приведением различных точек зрения по
данному вопросу.

Таким образом, по своей законодательной технике «Краткое изо­бражение»
стоит достаточно высоко. Вместе с тем нужно отметить и один внешний недостаток
закона. Это уже упоминавшееся пристрас­тие законодателя к иностранной
терминологии, обычно совсем не нуж­ной и не всегда грамотной.

Закон закрепляет стройную систему судебных органов, не
извест­ную до Петра I, довольно четко регламентирует вопросы подсуднос­ти. Для
осуществления правосудия создаются уже специальные орга­ны. Однако они все еще
не до конца отделены от администрации. Судь­ями в военных судах являются
строевые командиры, в качестве вто­рой инстанции выступает соответствующий
начальник, приговоры судов в ряде случаев утверждаются вышестоящим начальством.
Нет пока деления на органы предварительного следствия и судебные ор­ганы.

В соответствии с этим в процессе отсутствует деление на
предва­рительное производство и производство дел непосредственно в суде.

Определенным диссонансом к предшествующему законодательст­ву
звучит именной указ от 5 ноября 1723 г. «О форме суда». Этот указ отменяет розыск
и делает суд единственной формой процесса. Вопрос, чем вызвано столь резкое
колебание в законодательстве, до сих пор остается не совсем ясным.

Для характеристики изменений, которые вносит указ «О форме
суда», важно определить его соотношение с «Кратким изображением процессов».

Если буквально толковать указ, то получается, будто он
отменяет все предшествующее процессуальное законодательство, в том числе и
«Краткое изображение процессов». Однако Владимирский-Буданов утверждал, что
указ «О форме суда» первоначально применялся лишь в невоенных судах, военная же
юстиция продолжала пользоваться «Кратким изображением процессов». Затем
соотношение применения этих законов изменилось: указ стал применяться в делах
гражданских, а «Краткое изображение» — в уголовных, причем как в военньк, так и
невоенных судах.

Но в дальнейшем эта двойственность форм процесса не удержа­лась:
«Как узаконения, так и практика решительно наклонялись в сто­рону
инквизиционного процесса». Очевидно, общие тенденции развития абсолютизма все
же требовали господства розыска, хотя, мо­жет быть, и не в такой безграничной
форме, как это предусматрива­лось указом 1697 г.

Говоря об эволюции процессуального права при Петре I,
следует, очевидно, иметь в виду и еще одно обстоятельство, давно отмеченное
исследователями (например, В. О. Ключевским): бесплановость, сум­бурность и
противоречивость всех реформ Петра I, в том числе и в сфере судоустройства и
судопроизводства.

Новый шаг в развитии процессуального права был сделан Екате­риной
II, особенно ее «Учреждениями для управления губерний».

Создав сложную, но достаточно четкую систему сословных
судов, она тщательно регламентировала формы их деятельности. Особенно подробно
в этом законе рассмотрена многоинстанционная система обжалования приговоров и
решений. Например, решения уездного суда могли обжаловаться в верхний земский
суд, а решения этого суда по определенному кругу дел — в губернские судебные
палаты. Анало­гичная система обжалования была установлена для городских и
крестьянских сословных судов. Верховным кассационным судом ос­тавался Сенат.
Более четко намечается отделение гражданского су­допроизводства от уголовного.
Создаются специальные уголовные и гражданские судебные органы. В верхнем
земском суде, губерн­ском магистрате и верхней расправе предусматривались два
департа­мента — уголовных и гражданских дел. Судебная система губернии
увенчивалась палатой уголовного суда и палатой гражданского суда.

Строгое разграничение подсудности по сословиям не означало
вместе с тем такого же различия в процессуальных нормах. Возбужде­ние дел и их
прохождение по инстанциям в принципе было одинако­вым.

Уголовное дело возбуждается всегда в суде первой ступени, т.
е. в уездном суде, городовом магистрате или нижней расправе. Эти органы вправе
и решать дела, но в пределах своей компетенции. Из их ве­дения исключены
преступления, за которые может последовать смерт­ная или торговая казнь, а
также лишение чести. Производство по та­ким делам передается в суды второй
ступени, т. е. в верхний земский суд, губернский магистрат или соответственно в
верхнюю расправу.

В этом случае суды первой ступени выступают как следственные
органы. Суды второй ступени, разобрав дело по существу, выносят приговор, но
при этом обязательно посылают его на ревизию в пала­ту уголовного суда.

 

С середины XVII в. сословно-представительная монархия
перерас­тает в абсолютную, что отражает вступление феодализма в новую ста­дию.
В эпоху позднего феодализма классовое деление общества оформляется как
сословное. Сословный строй приобретает черты замкнутости, консерватизма.

Форма правления при абсолютизме остается прежняя — монар­хическая,
но содержание ее и внешние атрибуты меняются. Власть мо­нарха становится
неограниченной, провозглашение его императором подчеркивает могущество как во
внешней, так и во внутренней сфе­рах.

В данный период усиливается многонациональность России, при­чем
к ней присоединяются районы, близкие по уровню развития к Великороссии
(Украина, Прибалтика, Белоруссия). Некоторые нацио­нальные районы (Украина,
Казахстан, Грузия) присоединяются к Рос­сии добровольно и даже по своей
инициативе. Новые части Россий­ского государства сохраняют в ней порой особый
правовой статус (Украина, Казахстан). В целом же в Российской империи
развиваются отношения унитаризма, закрепленные в особенности реформами ад­министративно-территориального
устройства, проведенными при Петре I и Екатерине II.

Переход к абсолютизму характеризуется заметными изменениями
в государственном механизме. Отмирают и упраздняются сословно-представительные
органы, создается сложная, разветвленная, дорого­стоящая система органов,
наполненных чиновниками-дворянами.

В период становления и упрочения абсолютизма происходит су­щественное
развитие права. Издаются многие крупные законы, про­водится работа по
систематизации законодательства. Хотя нового общего уложения подготовлено не
было, впервые в истории русского права создаются кодексы — военно-уголовный,
процессуальный.

Россия выходит на новый серьезный рубеж — в недрах феодализ­ма
возник и развивается капиталистический уклад, который скоро заявит о себе во
весь голос.

.

    Назад

    НЕТ КОММЕНТАРИЕВ

    ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ