21.5. Судебно-психологическое исследование фонограмм и видеозаписей :: vuzlib.su

21.5. Судебно-психологическое исследование фонограмм и видеозаписей :: vuzlib.su

83
0

ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ


21.5. Судебно-психологическое исследование
фонограмм и видеозаписей

.

21.5. Судебно-психологическое исследование фонограмм и видеозаписей

Что касается обычной экспертизы аудио- и видеопленок на
подлинность, то еще во времена СССР КГБ разработало специ­альное программное
обеспечение. В дальнейшем оно было усо­вершенствовано специалистами ФАПСИ и
ФСБ. Общая мето­дика экспертизы сводится к построению аудио- и видеоряда,
выделению его и сопоставлению с программным обеспечением.

Данная программа отсеивает все имеющиеся искусственные
наслоения на аудиопленке. При экспертизе видеопленки на до­полнительную пленку
записываются объекты, изображенные на первоначальной пленке. В дальнейшем
выстраивается видеоряд и сопоставляются параметры изображения. Когда подобную
сис­тему нельзя применить, то к экспертизе могут быть подключены различные
проверки, наподобие установления нахождения изо­браженного лица, предмета к
моменту съемки именно в том месте, где указано на пленке.

Поскольку подобная экспертиза находится в основном в ком­петенции
органов Федеральной службы безопасности, то при не­обходимости пленки
направляются на экспертизу в специализи­рованный институт УФСБ Ленинградской
области или в Москву.

Основными направлениями для проведения данной экспер­тизы
служат сопоставления голосовых сообщений в органы МВД, ФСБ о готовящихся,
совершенных и совершаемых пре­ступлениях.

В последнее время на психологическое исследование стали
поступать фонограммы и видеозаписи допросов и иных следст­венных действий для
установления факта психического воздей­ствия на допрашиваемого со стороны
следователя или третьих лиц. Как правило, подобные экспертные исследования
прово­дятся в случаях, когда допрашиваемый утверждает, что непо­средственно в
процессе допроса на него оказывалось давление, поэтому он сообщал информацию,
требуемую следствием.

Очевидно, что задача судебно-психологической экспертизы в
таком случае состоит лишь в установлении наличия или отсутст­вия признаков
психического воздействия на испытуемого имен­но в процессе допроса. При этом
анализу подвергаются такие факторы, как удержание вопросов допрашивающего с
точки зрения их внушающего воздействия, интонационные характери­стики речевого
взаимодействия, а если анализируется видеоза­пись, то и невербальные компоненты
общения.

Следует особо подчеркнуть, что в рамках психологического
исследования аудио- и видеозаписей обязательно проводится экспериментально-психологическое
обследование подэкспертного, в ходе которого устанавливаются его
интеллектуальные, личностные, эмоционально-волевые особенности, а также склон­ность
к фантазированию и устойчивость к внушающему воз­действию.

На разрешение экспертизы ставится вопрос: имеются ли в
тексте допроса на аудио- или видеозаписи признаки психического воздействия на
испытуемого со стороны допрашивающего либо третьих лиц?

В.Ф. Енгалычев и С.С. Шипшин [11] приводят пример по­добного
исследования.

Так, Б. обвинялся в том, что с группой сверстников он со­вершил
изнасилование несовершеннолетней. В ходе предвари­тельного следствия он дважды
допрашивался с применением аудиозаписи. В суде Б. заявил, что при допросе
следователь ока­зывал на него психическое давление, заставлял давать информа­цию,
обличающую других обвиняемых и его самого. На экспер­тизу были представлены две
магнитофонные кассеты с аудиоза­писями указанных допросов. В ходе
экспериментально-психо­логического исследования установлено, что Б. проявляет
разви­тую память, отсутствие отклонений в перцептивной сфере, ус­тойчивость
внимания, средний уровень интеллектуального раз­вития. Ему свойственны
самоуверенность, напористость, актив­ные формы поведения в конфликтных и
затруднительных ситуа­циях. Повышенные внушаемость и склонность к фантазирова­нию
для него не характерны.

В процессе анализа содержания фонограмм допросов было
установлено, что в обоих случаях Б. давал показания в форме как монолога, так и
диалога. Темп речи достаточно быстрый, речевые реакции живые, эмоционально
окрашенные. Испы­туемый использует жаргонные выражения и свойственные ему
речевые обороты. Дважды в процессе рассказа Б. зевает. В ходе первого допроса
следователь задал ему 125 вопросов, которые непосредственно касались
исследуемой ситуации. Подавляющее большинство из них были уточняющими, по­скольку
вытекали из информации, данной Б. Интонационно их постановка преимущественно
нейтральная. Большинство вопросов ставились в объективной форме (по типу: «Кто
си­дел на переднем сиденье?) и были относительно свободны от внушающего
воздействия (90 вопросов). 26 вопросов следует рассматривать в той или иной
степени внушающими (от сла­бо суггестивных, предполагающих ответы типа
«да-нет», до умеренно суггестивных, требующих выбора между двумя аль­тернативами
— «или-или»). Однако следует заметить, что они также являлись уточняющими,
вытекающими из показаний Б. Только 8 вопросов можно рассматривать как прямо
внушаю­щие, поскольку они касались информации, о которой допра­шиваемый не
упоминал. Вместе с тем большинство из этих вопросов не предполагало получение
принципиальной ин­формации, являясь по сути дополнительными. (При этом также
следует учитывать, что степень внушающего воздейст­вия снижается, если события,
относительно которых задан вопрос, имели место в действительности и
допрашиваемый мог быть их непосредственным участником или свидетелем.) В ходе
второго допроса был задан только один вопрос, имеющий внушающее воздействие.

Таким образом, проведенное исследование позволяет сделать
вывод о том, что, учитывая перечисленные выше индивидуаль­но-психологические
особенности Б. и наличие значительного количества вопросов, имеющих внушающее
действие, но не яв­ляющихся принципиальными, решающее воздействие на Б. со
стороны следователя в ходе двух анализировавшихся допросов незначительно.

Представляет интерес и другой пример, иллюстрирующий
экспертное исследование содержания видеозаписей.

В. обвинялся в совершении разбойного нападения, сопря­женного
с убийством. На предварительном следствии им были •даны несколько собственноручно
исполненных показаний (экспертами-психологами и автороведами также проводилась
комплексная психолого-лингвистическая экспертиза этих до­кументов, согласно
выводам которой автором всех текстов яв­лялся В). Вывод В. на место
преступления сопровождался ви­деосъемкой (видеозапись была предоставлена в
распоряжение эксперта). На исследование была представлена и видеозапись
допроса, проводившегося спустя месяц после выхода на место преступления.

Анализ видеозаписи выхода на место преступления пока­зал, что
первоначально, в кабинете, В. подробно поведал о случившемся в форме свободного
рассказа, ответил на по­ставленные вопросы. При этом, несмотря на присутствие
большого количества людей (следователя, адвоката, началь­ника криминальной
милиции, двоих конвойных и двоих по­нятых, а также специалиста, производившего
съемку), В. держался спокойно. Непосредственно на месте происшествия испытуемый
свободно и уверенно ориентировался, сам пока­зывал, куда и как шел вместе с
другими обвиняемыми, как открывал калитку, дверь, каким образом сбил
выскочившего из комнаты мужчину, и т.д. Обо всем говорил подробно, в деталях,
наглядно показывая на месте последовательность своих действий. На вопросы
следователя отвечал без призна­ков нерешительности, неуверенности, не выявляя
каких-либо пауз и заминок. Эмоциональный фон настроения В. при вы­ходе на место
происшествия ровный, адекватный ситуации. Анализ вопросов следователя, с точки
зрения их суггестивно­сти, показал, что они не могут рассматриваться как
собствен­но внушающие, поскольку большинство из них вытекали из рассказа В.
(как в кабинете, так и на месте происшествия), являясь уточняющими, и не
предполагали выбора между аль­тернативными вариантами ответов.

На основании проведенного исследования эксперт пришел к
заключению: вероятность того, что в процессе выполнения рас­сматриваемого
следственного действия (выход на место проис­шествия) на В. могло быть оказано
психическое давление, явля­ется исчезающе малой.

Видеозапись допроса, проводившегося спустя месяц после
выхода на место происшествия, представляла значительный интерес для
психологического анализа. Перед допросом было объявлено, что помимо В. и
следователя присутствует спе­циалист, производящий видеосъемку. В процессе
допроса В. держался относительно свободно, на вопросы отвечал по су­ществу,
однако излагал иную версию событий, нежели в сво­их собственноручных показаниях
и в ходе выхода на место происшествия.

Анализ данной видеозаписи показал, что при общении для В. на
невербальном уровне характерно установление визуаль­ного контакта с
собеседником. Это устойчиво проявилось как в ходе допроса, так и при выходе на
место происшествия. В ходе допроса В. проявлял три точки фиксации взгляда, имев­шие
стабильную локализацию. Первая совпадала с местом на­хождения видеокамеры
(взгляд опрашиваемого направлен в объектив); вторая точка совпадает с
источником голоса, за­дающего вопросы (следователь); третья точка находилась
меж­ду первой и второй. Было отмечено, что при рассказе о слу­чившемся и
ответах на вопросы взгляд В., как правило, был фиксирован поочередно на второй
и третьей точках; при этом эмоциональный отклик у В. наблюдался чаще при
направле­нии взгляда на третью точку. Это проявлялось прежде всего в
установлении явного визуального контакта, наличии пауз, во­просительного либо
уточняющего взгляда, некоторого измене­ния темпа повествования. Так, при
рассказе том, как открыва­ли дверь, произошло определенное изменение в динамике
по­вествования и в поведении В.: последовала относительно дли­тельная пауза, в
ходе которой вопросительный взгляд испы­туемого был сосредоточен в направлении
третьей точки, после чего допрашиваемый слегка кивнул головой и начал говорить
относительно сетки на двери, отведя глаза в сторону; при этом на его губах
появилась улыбка. Так же, когда В. рассказывал о действиях его соучастников в
доме потерпевшего (поиск золо­тых изделий), снова отмечалось усиление
сосредоточенности его взгляда с неоднократными поочередными быстрыми пере­водами
взгляда в направлении второй и третьей точек фикса­ции (уточняющий взгляд).
Анализ вопросов следователя свиде­тельствовал, что большинство из них свободны
от внушающего воздействия (за исключением двух вопросов, предполагавших выбор
из трех альтернативных вариантов ответа).

Учитывая вышеизложенное, эксперт пришел к выводу, что
психическое воздействие на В. со стороны следователя в ходе допроса было
незначительным. Однако перечисленные в ходе анализа особенности невербального
взаимодействия В. в про­цессе допроса позволили предположить, что во время
допроса в кабинете находилось еще одно лицо (кроме названных при на­чале
допроса), чья реакция на ответы В. была для последнего эмоционально значимой.
Это могло свидетельствовать о воз­можном невербальном воздействии на
допрашиваемого со сто­роны третьего лица в период рассказа В. о проникновении в
дом и о поиске ценных вещей.

Тактика и методика проведения подобных экспертиз посто­янно
совершенствуются по мере роста уровня информационно-технической оснащенности
граждан.

.

    Назад

    ПОДЕЛИТЬСЯ
    Facebook
    Twitter
    Предыдущая статьяВсё о боевом деле
    Следующая статьяЭ. ГУССЕРЛЬ :: vuzlib.su

    НЕТ КОММЕНТАРИЕВ

    ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ