§ 7. Юридическая природа международных санкций :: vuzlib.su

ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ


§ 7. Юридическая природа международных санкций

.

§ 7. Юридическая природа международных санкций

Проблема юридической природы международно-правовых, или,
иначе, международных, санкций является весьма острой и актуальной, поскольку
они призваны обеспечить поддержание должного междуна­родного правопорядка,
строгое и неуклонное соблюдение международно-правовых предписаний,
эффективность международно-правового регулирования международных отношений.

     При этом одним из коренных вопросов является вопрос о
понятии  санкции в праве вообще и в международном праве в частности. 

    При всей многозначности термина «санкция», о чем
говорилось   выше, следует подчеркнуть, что этим термином обозначают прежде
всего один из элементов правовой нормы. И это наиболее общее юридическое
значение данного термина.

     Согласно общей теории права, норма права имеет три
элемента   (или составные части): гипотезу, указывающую на условия,
предпосылки, при наличии которых действует правило; диспозицию, содержащую это
правило; и санкцию, указывающую на неблагоприятные последствия, наступающие для
лица, нарушившего данное правило.

     Без какого-либо из этих элементов юридическая норма не
сущест­вует. В частности, без санкции правило поведения не становится
юридической нормой.

    То, что санкция является необходимым элементом нормы
права, не должно пониматься буквально, как наличие в каждой отдельной норме
непосредственного обозначения санкции. Это одинаково справедливо как для
национального, так и для международного права.

Понятие же санкции едино для права внутреннего и международ­ного.
Поскольку, однако, нарушение международно-правовой нормы есть всегда нарушение
установленного ею субъективного права и субъ­ективного международного
обязательства, то применительно к госу­дарствам международная санкция — это
предусмотренные междуна­родным правом неблагоприятные юридические последствия
для госу­дарства, нарушившего свое международное обязательство.

Отсюда прямая и непосредственная связь между международной
санкцией и международной ответственностью государства. Так, всякое
международно-противоправное деяние государства (нарушение им своим поведением
международного обязательства) влечет за собой международную ответственность
этого государства. А международная  ответственность государства есть, в
частности, возможность применить к нему предусмотренную международным правом
санкцию.

Поэтому многие отечественные юристы-международники считают,
что международная ответственность представляет собой реализацию санкций,
следствие действия и реализации санкций.

Однако международная ответственность, будучи в широком смыс­ле
этого понятия юридическим последствием международно-проти­воправного деяния, не
сводится лишь к применению санкций. Это без­условно совокупность правовых
действий в целях установления наличия в данном случае
международно-противоправного деяния (поведе­ния, нарушающего международное
обязательство), определения воз­можной в данном случае санкции и ее реализация,
коль скоро субъект соответствующей международной претензии считает это
целесообраз­ным и необходимым.

Международная санкция, следовательно, причинно обусловлива­ется
возникновением международной ответственности. И возникно­вение таковой может
рассматриваться как выявление связи между конкретным лицом (государством),
совершившим международно-противоправное деяние, и предусмотренными в этом
случае неблаго­приятными для него юридическими последствиями (санкциями). При
этом установление наличия международной ответственности го­сударства, т.е.
факта его международно-противоправного деяния, само по себе имеет существенное
значение для поддержания установ­ленного международного правопорядка вне
зависимости от факти­ческой реализации предусмотренной санкции. Вместе с тем
осущест­вление ответственности есть в конечном счете реализация предусмот­ренной
санкции.

Другим коренным вопросом юридической природы международ­ных
санкций является вопрос об их принудительном характере, в част­ности
применительно к государствам, над которыми нет высшей влас­ти, способной
принуждать к соблюдению международно-правовых предписаний, касающихся возможных
санкций. К сожалению, по этому вопросу единодушия среди специалистов
международного права не наблюдается.

Так, по нашему мнению, очевидная истина, что принуждение в
международно-правовых отношениях реализуется путем осуществле­ния
предусмотренных международных санкций, воспринимается дале­ко не всеми
учеными-юристами.

Некоторые из них, не рассматривают, в частности, в качестве
сан­кций возмещение или восстановление ущерба, материального и нема­териального,
причиненного государством в результате его междуна­родно-противоправного деяния
другому государству, особенно если такое возмещение или восстановление
производится «добровольно». «Добровольное» несение международной
ответственности не состав­ляет международной санкции. Последняя является
принудительной мерой лишь в случае отказа нести международную ответственность.

Другие авторы считают, что санкциями в международном праве
являются лишь меры принудительного характера, осуществляемые Организацией
Объединенных Наций в целях поддержания или восста­новления международного мира.

Иными словами, точки зрения по вопросу о существе
принуждения в  международном праве разнятся.

Между тем применительно к внутригосударственному праву
давно  убедительно показано, что возможность добровольного осуществления
некоторых санкций (в сфере имущественной ответственности) право­нарушителем
вовсе не лишает выполненную меру характера санкции,  поскольку обязанность
возместить имущественный ущерб принуди­тельно возлагается на нарушителя нормы
права, а выполнение этой  обязанности обеспечивается принудительными мерами.  

То же наблюдается и в международном праве. Возмещение ущерба
является для государства-правонарушителя нежелательным, внешне  вынужденным
последствием его противоправного поведения, которому правонарушитель обязан
подчиниться под угрозой возможных собственно принудительных мер. В последнем
случае речь идет, естественно, о применении против государства-правонарушителя
силы, того  или иного силового воздействия, например мер, не связанных с исполь­зованием
вооруженных сил, таких, как полный или частичный перерыв экономических
отношений, железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, телеграфных, радио
или других средств сообщений, а также разрыв дипломатических отношений (ст. 41
Устава ООН).

В связи с этим неизбежно возникает вопрос, как это
совместить с положениями п. 4 ст. 2 Устава ООН, требующими от государств воз­держиваться
в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против
территориальной неприкосновенности или политической независимости любого
государства, так и каким-либо дру­гим образом, несовместимым с целями
Объединенных Наций.

Действительно, возможность применения принудительных мер в
межгосударственных отношениях в случае возникновения междуна­родной
ответственности одного из государств несовместима с выше­указанными положениями
Устава ООН, если их толковать как запре­щающие применение любой силы в
межгосударственных отношениях. К сожалению, это так именно и толковалось в
отечественной междуна­родно-правовой доктрине, в том числе и автором.

Но из анализа относящихся к этому вопросу положений Устава
ООН следует, что один из основных принципов современного  между­народного
права, запрещающий угрозу силой или ее применение в меж­государственных
взаимоотношениях, имеет в виду запрещение исполь­зования в межгосударственных
отношениях лишь вооруженной силы . *

* Автор постарался это обосновать, в частности, в своем
труде «Правовое регули­рование силы в международных отношениях» (М., 1997).

Исключительная прерогатива использования вооруженной силы в
целях поддержания или восстановления международного мира и без­опасности
принадлежит организованному международному сообщест­ву государств в лице
Организации Объединенных Наций по решению ее Совета Безопасности.

Следовательно, современное международное право вовсе не
исклю­чает применения принуждения, силы вообще, иначе оно перестало бы быть
правом. Другими словами, существует как противоправное при­менение силы в
урегулированном международном правом межгосудар­ственном общении в соответствии
с п. 4 ст. 2 Устава ООН, так и закон­ное применение принуждения в
межгосударственных отношениях.

Соответственно, одна из статей Проекта Комиссии международно­го
права о международной ответственности государств гласит: «Про­тивоправность
деяния государства, не соответствующего обязательст­ву этого государства в
отношении другого государства, исключается, если это деяние является
закономерной в соответствии с международ­ным правом мерой в отношении этого
другого государства, вызванной его международно-противоправным деянием». Речь
безусловно идет в контексте этой статьи об ответных мерах-санкциях.

Меры-санкции не могут, естественно, рассматриваться как
проти­воправные лишь по той причине, что вне контекста мер международной
ответственности они составили бы нарушение международного обяза­тельства,
существующего в отношении государства-правонарушителя.

Таким образом, итогом вышеизложенного о юридической природе
международных санкций является следующее.

Применение силы, принуждения в отношении государства возмож­но,
согласно международному праву, лишь в ответ на международно-противоправное его
деяние.

Санкции — установленной международным правом мере ответст­венности
за то или иное международно-противоправное деяние госу­дарства — всегда присущ
принудительный характер как выражение обязанности государства-нарушителя
претерпеть юридические пос­ледствия своего международно-противоправного деяния.

Социальная роль санкции как меры международной ответствен­ности
— поддержание и укрепление международного правопорядка.

.

Назад