ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
Протестантский «этос»
.
Протестантский «этос»
Отправная точка протестантского «этоса» — эмпирическая.
Существует удивительная корреляция: в период раннего капитализма большинство
представителей деловых и коммерческих кругов, хорошо обученный технический
персонал, квалифицированные рабочие, т. е. все те, чья роль на данном этапе
развития общества очень велика, исповедуют протестантизм. Чтобы исключить
случайное совпадение, Вебер выдвигает несколько гипотез. Во-первых, он
допускает возможность того, что и протестантизм, и «дух капитализма»
обусловлены высоким уровнем культурного развития. Однако, судя по
сравнительным данным, упомянутое совпадение четко прослеживается не только в
высокоразвитых странах. Во-вторых, он не исключает, что в некоторых регионах
экономические ресурсы уже были накоплены в период, предшествующий Реформации, и
это обеспечило развитие капитализма независимо от религиозной принадлежности.
И вновь эмпирические данные свидетельствуют о том, что уровень благосостояния
в той или иной стране может существенно различаться, и тем не менее среди
служащих и квалифицированных рабочих большинство составляют протестанты.
В-третьих, Вебер проверяет гипотезу, согласно которой движущей силой предпринимательства
и эффективного труда может быть фактор меньшинства, или маргинального статуса,
в обществе, а не особая религиозная принадлежность. Но, как показывают данные,
занятия, связанные с бизнесом, наиболее распространены среди протестантов,
независимо от их статуса в конкретной стране. Убедившись в несостоятельности
выдвинутых им предположений, Вебер приходит к выводу, что решающим
подтверждением особой роли протестантов в возникновении капитализма является
«характер их религиозных верований, а не их временная, внешняя
историко-политическая ситуация» (443; 40).
Что же есть такое в протестантской вере, что мотивирует
про-капиталистическую активность? Как замечает Вебер, в протестантизме
существует несколько ветвей, степень влияния которых на формирование
«капиталистического духа» различна. Аскетические ветви (кальвинизм, методизм,
баптизм) ориентированы на «этот мир», обеспечивая сочетание деловой хватки с
религиозной набожностью. Первое выражается в идее призванности: исполнение
долга в делах мирских как высшая форма моральной активности; второе — в идее
предопределенности: достижение блаженства и спасения в ином мире есть результат,
полностью зависящий от свободной воли Господа. В этой уникальной смеси и
кроется идеологический источник капитализма.
Какие мотивации проистекают из этих идей? Вебер подчеркивает,
что всем верующим присущи озабоченность и экзистенциальная неуверенность. Если
вердикты Господа полностью свободны и, следовательно, непредсказуемы, то как
может индивид узнать, принадлежит он к числу избранных или проклятых? Нет таких
земных средств, чтобы повлиять на выбор Господа, потому что он полностью
независим. С другой стороны, Господь приходит в этот мир и использует
избранных для исполнения своих замыслов и планов. Таким образом, если некто
преуспевает в интенсивной, постоянной мирской деятельности, которой он себя
посвящает, то это лучший из всех возможных знаков — знак его избранности,
благодати и грядущего спасения. Следуя той же логике, можно утверждать, что
если кто-то ленив, бездарно тратит время, отдается удовольствиям, то на нем
явно лежит знак проклятия. Хорошая, прилежная работа не означает, что ею можно
завоевать спасение, но она служит земным знаком Божественной милости. Успех,
достижения в деятельности, особенно измеряемые в объективных денежных
единицах, устраняют беспокойство, восстанавливают уважение и через механизм,
который современные социологи называют самоисполняющимся пророчеством,
приносят еще больший успех. (Как говорит пословица, «нет ничего успешнее
успеха».) Таков «первотолчок» от традиционной экономики к современной’
капиталистической системе.
Когда это происходит, структура социальных отношений изменяется.
Вначале изменения имеют негативный характер. Уничтожаются старые структуры.
Одиночество перед лицом Господа и его вердиктами и сугубо индивидуальное
испытание на благодать в мирской деятельности приводят к социальной раздробленности,
изоляции людей, ослаблению всех традиционных связей и отношений.
Индивидуализм, уверенность в себе, умение противостоять
конкуренции, столь типичные для капиталистической системы, обнаруживаются в
некоторых глубинных ориентациях протестанизма в отличие от католичества,
которое более склонно к коллективизму, солидарности. Вебер цитирует в
доказательство другого современного ему автора: «Католик спокойнее, жизни с
риском и шансами на богатство и почет он предпочитает безопасность и меньший
доход» (443; 40).
Позитивный характер изменений выражается в создании новых
структур. Будучи мобилизованными для деятельности и успеха, которые призваны
служить знаками спасения, люди начинают сравнивать свои достижения.
Конкуренция становится образом жизни. Не потребление, а накопление капитала,
не использование прибыли, а ее вложение в развитие, — такова единственно
рациональная стратегия для того, чтобы гарантировать успех в конкуренции на
рынке предпринимательства. Аналогично этому упорная, эффективная работа
становится единственной стратегией для гарантии успеха в конкуренции на рынке
труда. Система разрабатывает санкции, которые стимулируют конформизм. Если
предприниматель не подчиняется этому принципу, то предприятие прекращает свое
существование. Если не подчиняется рабочий, то он теряет работу. Тенденцией
системы становится максимизация эффективности, что придает ей динамизм и силу
для дальнейшего распространения вширь.
В этот момент система начинает действовать сама по себе,
воспроизводиться без поддержки со стороны религии. Более того, временами она
может выступать против религии как таковой. Это происходит, когда в обществе
распространяются сильные мирские (секуляризующие) тенденции. «Новая личность,
сформированная протестантской этикой, создает новый социальный порядок,
который, в свою очередь, преобразует, обучает и отбирает новые типы деятелей из
светских (мирских) лиц» (188; 156). Система, которая появилась как
историческая случайность на северо-западе Европы, набирает силу для того, чтобы
охватить большую часть земного шара.
«Тезис Вебера» написан в полемическом ключе. Он направлен
главным образом против марксистского исторического материализма с его
отрицанием идеальной сферы, которую марксисты рассматривали как вторичную, или
«надстройку». «Говорить … об отражении материальных условий в идеальной
надстройке просто глупо» (443; 75). Но сам он мог легко попасть в собственную
ловушку односторонности. Вебер сознавал эту опасность. Он понимал предвзятость
и неполноту предложенного им объяснения и поспешил объявить, что не собирался
«ратовать за одностороннюю материалистическую, равно как одностороннюю
идеалистическую интерпретацию культуры и истории» (443; 183).
В последующих работах Вебер внес некоторые коррективы в свой
«Тезис». Во-первых, в исследованиях древних религий (444) он показал, что в
зависимости от местных исторических условий религия может по-разному влиять на
общественную жизнь. Религия — вообще многофункциональный феномен. Например,
религиозные системы Кигая и Индии не только не облегчают капиталистическое
развитие, но, напротив, блокируют его. Во-вторых, в «Теории социальной и
экономической организации» (441) Вебер расширил предложенную им объяснительную
схему за пределы религии, включив в число независимых переменных другие
институциональные и политические факторы: развитие централизованных,
бюрократизированных государств, появление современных законов, идеи
гражданства и прав человека и т.д. Наконец, в-третьих, он признал, что
протестантизм следует рассматривать не как единственную причину, а как фактор,
который на определенном витке развития к капитализму был способен освободить
массовые мотивации для мирской активности (перевести ее из «монашества» в иной
мир) и мобилизовать предпринимателей и рабочих на интенсивное приложение
усилий.
.
