ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
Идея революции: краткий экскурс в историю
.
Идея революции: краткий экскурс в историю
Революция как социальный феномен, явление общественной жизни
— сложный, наполненный оценочными и эмоциональными суждениями образ, который
можно назвать «мифом революции». Кроме того, революция служит предметом
изучения социологии, объектом научных размышлений. В данном случае речь идет о
сложной теоретической конструкции, которая обычно называется «теорией
революции». Оба уровня рассмотрения, социальный и социологический, являются
компонентами социального сознания. Они могут входить в двустороннюю, диалектическую
связь с социальной жизнью, отражая реальные условия, человеческие действия,
формы социальной организации и институты; и они же бросают свое отражение на социальную
жизнь. Миф о революции и теория революции являются, таким образом, и мысленным
воспроизведением их времени, и как таковые выступают значительными причинными
факторами.
Они взаимозависимы, и вторичное диалектическое взаимоотношение
оперирует не столько между двумя названными уровнями, сколько внутри уровня
общественного сознания в рамках социетального и социологического дискурса. Как
мы все очень хорошо знаем, социологическая теория — это лишь слегка усложненный
здравый смысл. Теория революции опирается на миф о революции; с некоторой
неизбежной временной задержкой она систематизирует то, что обычные люди думают
о революции. Но она также обретает известную автономию, поскольку теория, вдохновленная
здравым смыслом, может начать жить своей собственной жизнью и следовать
собственной логике. К тому же все теории связаны друг с другом, каждая попадает
под воздействие более широких «теоретических движений» и отражает предпосылки
доминирующего теоретического подхода или ориентации. Выходя за рамки здравого
смысла, теория революции может затем отразиться обратной связью на мифе о
революции, стать важным фактором в переформировании распространенного образа
революции и, следовательно, опосредованно влиять на возможности и формы
революционного действия.
Концепция революции в ее современном смысле относительно
молода. Сам термин появился уже в XIV в., но в то время он означал всего лишь
вращательное движение, хождение по кругу. Николай Коперник озаглавил свою
знаменитую работу «О вращении небесных тел»: «On the Revolutions of Celestial
Bodies» (1543). В XVII в. термин был заимствован политической философией и стал
обозначать циклическую смену правителей или всей политической элиты в
возникающих государствах.
Лишь в XVIII в., с Великой французской революции (1789) как
прототипа, складывается современная концепция революции. Она начинает
использоваться в описании эпохальных прорывов, фундаментального «преобразования
общества обществом». XIX век с его бесконечным динамизмом — индустриализацией,
урбанизацией, развитием капитализма — был также «золотым веком» для идеи
революции, которая проникла в повседневное мышление, равно как в политические и
социальные теории. Считалось, что общество претерпевает необходимые
прогрессивные изменения, что разум или история ведут его к лучшему, идеальному
будущему порядку. Революции рассматривались как неизбежные, решающие процессы
на этом пути, побуждающие и ускоряющие рациональные процессы. С работами Карла
Маркса концепция революции вошла в сферу идеологии как мощный инструмент критики
капитализма и как основание для альтернативного коммунистического проекта.
Миф о революции начинает рушиться в XX в. — веке упадка
современности. Вместо прогресса лейтмотивом эпохи становится тема кризиса. Миф
о революции подрывается трагическим образом реальных революций. Два вопроса не
могут не возникнуть в общественном сознании. Во-первых, почему эти революции никогда
не заканчиваются тем, о чем мечтали революционеры? По иронии истории они часто
завершаются прямо противоположным, выливаясь в еще большую несправедливость,
неравенство, эксплуатацию, подавление и угнетение. Во-вторых, почему разум так
часто заменяется силой, давлением, бессмысленным уничтожением? Почему на смену
революционерам прометеевского типа всегда приходят агрессивные, иррациональные,
террористически настроенные толпы? Революции уже не воспринимаются как воплощение
высшей логики истории, их не считают более прогрессивными. Распространенные
метафоры — вулканическое извержение, степной пожар, землетрясение — показывают,
что революции рассматриваются скорее как несчастья, а не как спасение или
искупление человечества. В большинстве своем люди уже не мечтают о революциях,
а боятся их. В такой идеологической ситуации историки и социологи начинают
задаваться вопросом: так ли уж светел и героичен образ прошедших революций? И
появляется волна «ревизионистских» рассуждений.
.
