ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
АРАБО-ИСЛАМСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ
.
АРАБО-ИСЛАМСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ
Арабо-исламская цивилизация уходит своими корнями — как,
впрочем, и антично-христианская европейская — в древний Ближний Восток, эту
колыбель мировой культуры. Мифы и легенды Египта и Двуречья, включая образ
умирающей и воскрешающей природы, идею преисподней или потопа; воинствующие
боги индоиранцев, воплощенные в дуалистической концепции зороастризма; наконец,
библейские образы и повествования ветхозаветных иудеев с их принципом
монотеизма — все это, как было показано, так или иначе внесло свой вклад и в
христианство, и в ислам. Но ислам как религия сформировался в среде арабов -как
оседло-земледельческого населения оазисов, так и кочевников-бедуинов пустыни,
причем и те, и другие внесли в него немало своего, начиная с языческих традиций
полупервобытной культуры и кончая интересами торговцев. Все это — древнее и
современное, свое и чужое — было переплавлено в арабо-му-сульманском котле. В
результате возникла новая активная и жизнеспособная религия, с помощью которой
арабы, находившиеся до того в состоянии тяжелого кризиса, не только завоевали
чуть ли не полмира, но и сумели на долгие века стать господствующей
этнокультурной силой, навязав свой язык, государственность и образ жизни многим
ближневосточным народам, в том числе тем, чья традиция уходила в глубокую
древность (Египет, Двуречье). Это была наглядная демонстрация силы и потенций
новой религии и сформировавшейся на ее основе арабо-исламской цивилизации.
К чему же сводятся наиболее характерные черты и признаки
арабо-исламской традиции-цивилизации? Прежде всего это основанный на фанатичной
вере и жесткой догматике божественного откровения сильный акцент на религиозно
детерминированное социальное поведение, своего рода ставка на хорошо
организованный, строго дисциплинированный и покорный воле стоявшего над ним
харизматического лидера социум. Генеральная установка ислама — покорность
человека перед волей Аллаха, его посредника-пророка или замещающих последнего
лиц, от халифов до обладателей власти на местах. Слепое повиновение опирается
как на сакрально детерминированный принцип деспотизма при полном слиянии
религии и светской власти, так и на сознательно культивируемые фатализм и
ничтожность личности, этой жалкой песчинки перед лицом всемогущего Аллаха, о
чем каждому напоминает ежедневная пятикратная молитва.
Именно арабо-исламской традиции с характерными для нее
фанатизмом, фатализмом, покорностью и конформизмом более всего свойственны
деспотизм и произвол власти в сочетании с «поголовным рабством» бесправных
подданных. Снизу доверху нижестоящие практически бесправны перед вышестоящим.
Правда, в Коране и шариате есть упоминания о частнособственнических интересах и
связанных с ними правовых нормах; существуют и ограничивающие произвол нормы
адата. Но практически условия для частнопредпринимательской деятельности слабо
стимулировали социальную и экономическую активность мусульманина, а то и вовсе
тормозили ее: деспотический произвол власти и отсутствие четко разработанных
правовых гарантий служили постоянным предупреждением тем, чья
предпринимательская деятельность или богатство, приобретенное за счет
торгово-ростов-щических операций (равно как и в результате злоупотреблений,
если речь идет о представителях власти на местах), выходили за пределы принятой
нормы и бросались в глаза. Превосходство авторитета власти перед отдельно
взятым собственником или нижестоящим очевидно: нормы права заведомо слабее
права силы опирающейся на неограниченную власть.
Арабо-исламская традиция-цивилизация практически незнакома с
социальной замкнутостью сословий, с явно выраженным социальным неравенством.
Конечно, были и сословия (духовников-улемов, профессиональных воинов,
производителей-крестьян) существовало и неравенство между ними. Но здесь не
было четких граней и тем более наследственного статуса. Напротив, существовал и
господствовал принцип социальной мобильности: сила способности, случай не раз
превращали вчерашнего раба во всемогущего эмира, крестьянина — в осыпанного
почестями военачальника, а сына бедняка- во всеми уважаемого и
высокопоставленного знатока ислама, а то и всесильного сановника. Перед Аллахом
все равны — это был принцип, который, однако, не исключал существования рабства
и приниженности простого человека, тем более женщины. Принцип, таким образом,
был не в подчеркивании равенства статуса и прав: каждому было очевидно, что
низший фактически бесправен перед вышестоящим, от чьей воли, а то и прихоти
зависит его судьба. Принцип был в равенстве возможностей. Реализации его не
мешали ни покорность, ни фатализм; напротив, честолюбивый и энергичный в своих
стремлениях и претензиях мог опираться на то и другое: именно его покорность
воле Аллаха реализует уготованную ему судьбу.
При всем том в исламе явственно господствует общая установка
на социальное равенство по классическому принципу: слабый и искусственно
приниженный народ, к тому же воодушевленный сильной религиозной идеей, — лучшая
из возможных основ политической стабильности системы (речь именно о системе, а
не о личной власти того либо иного правителя). Доктрина утешает человека,
обещая ему блаженство на том свете, особенно при наличии заслуг перед исламом,
в первую очередь в виде ревностного участия в религиозных войнах — отсюда
фанатизм фидаинов. Доктрина заботится даже о минимальном социальном страховании
неимущих на этом свете — в виде закята, собираемого с имущих в пользу бедных.
Но все это не столько в интересах социальной справедливости (хотя об этом ислам
никогда не забывает), сколько ради устойчивости системы, основанной на
идейно-религиозном сплочении хорошо организованного, строго дисциплинированного
и искусно ослабленного как принципом покорности, так и практикой уравнительного
бесправия социума.
Покорность воле Аллаха, повиновение власти имущих,
отсутствие сословных привилегий и связанного с ними достоинства, фатализм и
конформизм, неторопливость и непритязательность в быту простых людей при
показной роскоши причастных к власти и неустанных напоминаниях о социальной
справедливости (с обязательной приниженностью женщин) — все эти и многие другие
особенности, признаки и нормы мусульманской традиции и построенного на ней
исламского общества определяют особый, уникальный и неповторимый облик
арабо-исламской цивилизации. Но столь же уникальны и обе другие.
.
