ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
13. Инвентаризация культуры и доступность смыслового ядра
.
13. Инвентаризация культуры и
доступность смыслового ядра
Понятно, что в эпоху постмодерна
невозможно и глупо жечь книги на кострах. Но в эпоху постмодерна сложилась
парадоксальная ситуация: книг на кострах мы не сжигаем, но книги исчезают из
обихода. Потому что никто не занимается простой вещью, состоящей в том, чтобы
рассказывать детям, кто такие Баратынский и Устрялов, и показывать издали
обложки их книг.
Я очень поздно узнал про того же
Розанова. И у меня было дурацкое ощущение горькой обиды, что не нашлось
человека, системы, института, государства, которые бы в свое время указали мне
на него… Я читал с ощущением громадной потери, потому что было время, когда я
мучился над многими вопросами, которые он чувствовал гораздо лучше меня. И
попадись мне его книги в двадцать лет, я, может быть, не совершил бы некоторую
безумную дурь, а совершил бы гораздо более интересную дурь, которую только
теперь начинаю совершать. Я успел бы прожить на много жизней больше. Но об этом
никто не позаботился. Розанов физически отсутствовал в жизни нескольких
поколений, некому было о нем рассказать.
Конечно, в культуре всегда
существовали такие блатные или заповедные островки, спецхраны и фамильные
недоконфискованные библиотеки, где эти ресурсы были доступны. Но весь прочий
народ блуждал по помойкам и пустырям.
Поэтому сейчас, вместо того чтобы
выписывать в явном виде, какие ценности существуют в нашей культуре, нужно
предпринять усилия, чтобы еще не сдохшая элита или молодая формирующаяся
контрэлита получили бы выразительные средства, чтобы договориться. А
выразительные средства – это и есть тот самый образный ряд, то есть
исторический опыт, запечатленный в емких художественных образах. Потому что
сейчас у нас рождается поколение людей, у которых вообще ни одной общей книжки
не будет. То, что сейчас объединяет между собой молодых – какая-нибудь группа
«Иванушки», книга «Золотой теленок», – это убогий набор.
В отсутствие смыслового ядра
масс-медийной тусовкой выбрасывается на рынок кучка суррогатов, образующих
тонюсенький слой моды, причем эта мода действует только в пределах МКАД.
Провинция живет и варится в собственном соку. И если еще десять лет люди в
Москве и в Саратове не будут читать общих книг, возникнет саратовская
республика — и это будет естественно, справедливо. Начнется расползание русского
мира на куски. И де-факто культурный космос развалится. Мне не только космос
жалко, но и Саратов. Я могу пережить отделение Саратова, буду туда ездить и
визу проставлять, как это случилось с Украиной. Трагедия не в этом, а в том,
что там полно людей, которые пытаются говорить на родном языке, а им не дают
этого делать. Все меньше нормальных школ, не выходят настоящие телепередачи и
газеты, вместо нормального языка насаждается другой, суррогатный, в нем нет
общекультурных выразительных средств.
.
