ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
3. Становление знаний о власти в истории кратологической мысли
человечества
.
3. Становление знаний о власти в
истории кратологической мысли человечества
Власть как уникальный социальный
феномен исторически предшествует государству и политике. Она уходит корнями в
первобытное устройство жизни людей, закладывается в самый фундамент
элементарной организации их жизни и быта, восходит к первобытной семье, роду,
племени, к матриархату и патриархату.
Если, скажем, возникновение
государства в Древнем Египте можно относить к V тысячелетию до н. э. и
подтвердить это материальными останками старины, теми же глиняными сосудами,
помеченными определенными знаками, то надо задуматься и о тех десятках,
сотнях, тысячах, а то и миллионах лет, когда государства не было вообще, но
какая-то праорганизация и правласть уже существовали и действовали.
А теперь обратимся к учениям и
ученым, которые говорят с нами издалека, из глубины веков, но очень
основательно и мудро. Нам известно о древнегреческих городах-государствах,
называвшихся полисами и своим наименованием давших путевку в последующие
столетия, в» сегодняшний и завтрашний день одному из наиболее
распространенных, ключевых понятий — политике.
Любой образованный человек вправе
гордиться, если он читал такие произведения философа и мудреца Платона
(427—347 до н. э.), как «Государство» и «Политик», и знаком
с трудами другого великого философа античности Аристотеля (384—322 до н. э.)
«Политика», «Афинская полития», «Никомахова
этика».
Это, на первый взгляд, труды о
политике и политиках. Но в том понимании, как их воспринимали и толковали
великие умы человечества, это труды о государстве и его видах, формах. Речь в
них идет не о политике в ее сегодняшнем понимании, а прежде всего об
организации жизни людей сообща, о власти как основном условии, принципе и
средстве этой организации, о науке и искусстве властвования, начальствования,
господства над людьми и соответственно об исполнительности и умении множества
людей подчиняться или их нежелании это делать и обо всех вытекающих отсюда
последствиях
Именно государственная власть, т. е.
власть как определяющее явление, как многозначный феномен, именно такая
разноплановая власть, о которой много и оригинально говорят Платон и
Аристотель, и находится в фокусе их диалогов и монологов. Это можно подтвердить
непосредственным обращением к первоисточникам, к подлинным текстам.
Правда, здесь есть три момента, с
которыми нельзя не считаться.
Во-первых, мы обращаемся к
первоисточникам не на языке оригинала, а в переводах с древнегреческого,
которые порой не совсем адекватно передают оттенки слов, мыслей и суждений.
Во-вторых, мы часто воспринимаем те
или иные понятия (даже очень давнего происхождения) с позиций их сегодняшнего,
современного звучания, толкования, отражающего как развитие, так и
определенные изменения и даже искажения первоначального смысла за истекшие
столетия и тысячелетия.
В-третьих, в наше время понятия,
пришедшие, скажем, из латыни и древнегреческого, могут неоднозначно толковаться
в различных современных мировых языках.
Все эти теоретико-познавательные
тонкости существенно влияют на суть дела, на детали и оттенки концептуальных
подходов и истолкований.
Обратимся к некоторым особенностям
трактовки, толкования интересующих нас проблем власти у Платона и Аристотеля,
повлиявших на многие поколения исследователей, ученых и практиков.
Еще раз подчеркнем, что мыслители
древности, даже называя свои произведения «Политик» и
«Политика», в центр внимания выдвигали не политику (в ее современном
понимании), а власть. Кстати говоря, политику они и понимали как власть.
«Политик» Платона содержит массу прямых или косвенных обращений к
теме власти, властвования, правления, умения повелевать, искусства управления
и т. д.*. Тема власти пронизывает и труд Платона «Государство»**.
Столь же выразительно предстает этот комплекс проблем и в «Политике»
Аристотеля. Центральная тема его труда — власть, что можно проследить
буквально постранично***.
И Платон, и Аристотель с позиций
своих убеждений смотрят на власть широко, масштабно, показывают, что она может
проявлять себя по-разному в разных странах и сферах жизни и требует поэтому
пристального внимания и конкретного подхода. Платон говорит о «…власти
врача, как и всякой другой власти»; различает царскую власть и другие
власти: власть отца, матери, старейшего; власть немногих и большинства; вид
власти; власть закона, выборную власть и т. д.****. в труде Платона
«Законы» (кн. IV) речь идет о том, что родители должны править
детьми, старшие — младшими, благородные — неблагородными. У Аристотеля также
подробно говорится о многообразии различного рода властей: господина по
отношению к рабам, отца к детям, мужа над женой; власти государственного мужа;
власти закона; власти законосовещательной и судебной, о пяти видах демократии,
четырех видах олигархии и т. д.
Само собой разумеется, что оба
мыслителя в фокус внимания выдвигают власть государственную, дают именно ей
разностороннюю характеристику. В этой области их взгляды более широко известны.
О них написано очень много и в прошлые века, и в настоящее время. ‘
Платон в «Политике»
называет три вида государственного правления: правление одного — монархия (и
ее извращение — тирания), правление немногих — аристократия (и ее извращение —
олигархия) и правление большинства (демократия). Симпатии Платона на стороне
наилучшего, по его мнению, государственного устройства при соблюдении
* См.: Платон. Политик // Собр.
соч.: В 4 т. / Общ. ред. А. Ф. Лосева,
В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. М.:
Мысль, 1994. Т. 4. С. 26, 45, 47, 51, 58 и др.
** См.: Платон. Государство//Собр.
соч.: В 4т. Т. 3. С. 93—105; 120—122;
251; 300—302; 319—359 и др.
*** См.: Аристотель. Политика
//Соч.: В 4 т, /Общ. ред. А. И. Доватура. М.: Мысль, 1983. Т. 4. С. 376, 377,
382, 383, 386, 394, 398, 399 и т. д.
**** См.: Платон. Собр. соч. Т. 3.
С. 47, 58, 131, 134, 135, 141, 142.
законов — монархии, а также
аристократии. Демократия же пугала Платона тем, что, по его мнению, ей
свойственно отсутствие истинного правителя, при ней совершается много зол,
происходит упадок наук и искусств, утверждается беззаконие, царит распущенность*.
Подробно свои взгляды на различные виды государственного устройства, на виды
власти — аристократия, тимократия, демократия (вот они — …кратии, отсюда и
кратология), а также тимархию**, олигархию (…архии) и тиранию — Платон
излагает в книге восьмой своего труда «Государство».
Когда речь идет о власти, выдающиеся
мыслители не обходят стороной и вопрос о науке о власти. Для нашей книги это
вопрос главный, определяющий. И Платон, и Аристотель признают необходимость
иметь науку о власти и утверждают, что владение этой наукой, этими знаниями
вооружает властителя искусством власти. Иначе говоря, сама власть в их
представлениях является наукой и искусством. Из социальной потребности во
власти в человеческих сообществах возникает потребность в таком ее инструменте,
как государство. Из появления государственной (или иной) власти и важности ее
закрепления, отстаивания и защиты вытекает задача выработки и проведения
соответствующей политики и формирования политиков, политических руководителей,
властителей.
К характеристике значения знания,
науки для власти и властвования Платон обращался неоднократно. Он утверждал:
«…если у человека величайшая власть соединяется с разумением и
рассудительностью, возникают наилучший государственный строй и наилучшие
законы — иного не дано»***; «…надо в каждом упражнять способность
давать объяснение и его воспринимать»****. И далее: «…царское
правление есть некое знание»; следует «…наречь царем того, кто
обладает царским знанием…»; «…законодательство — это часть царского
искусства; однако прекраснее всего, когда сила не у законов, а в руках
царственного мужа, обладающего разумом»; «…умно и искусно уделяя
всем в государстве самую справедливую долю, уметь оберечь всех граждан и по
возможности сделать их из худших лучшими»; «…монарх должен
стремиться и быть в состоянии управлять добродетельно и со знанием дела,
справедливо и честно уделяя каждому свое…»*****.
Впечатляюще в трактовке Платона
передается диалог Сократа-младшего и Чужеземца о роли знания, науки в
управлении государством
—»науки подлинно
царской»******. И завершается этот диалог благодарностью Чужеземцу за
превосходное изображение «царственного мужа— политика»*******, т. е.
властителя, обладателя власти.
Хорошо понимая роль знания (науки) о
власти, практически отождествляя в лексике своего времени политику с
государственной властью, Платон мог подробно говорить о политике и политиках,
о политической
* См.: Платон. Собр. соч. Т. 4. С.
56—59.
** Правление, основанное на принципе
ценза, обусловленного имущественным положением (см. там же. С. 586).
*** Платон. Собр. соч. Т. 3. С. 163.
**** Там же. С. 38.
***** Там же. С. 45, 46, 48, 51, 57.
****** См.: Платон. Собр. соч. Т. 4.
С. 60—62.
******* Там же. С. 70.
науке* и утверждать, что
«…невежественным гражданам нельзя поручать ничего относящегося к
власти»**. Напомним также и седьмую книгу «Государства» Платона,
в которой он прямо выделяет вопрос «Об отборе правителей и их
воспитании». Вслед за надежностью и мужеством правителя Платон ставит на
первый план и его острую восприимчивость к наукам, и быструю сообразительность.
В число такого рода наук входят философия (правителями государства, по Платону,
должны быть философы), арифметика (счет, наука о числе), геометрия (она
«влечет душу к истине»), астрономия (стереометрия вращающихся тел),
музыка (учение о музыкальной гармонии). К этому сказанному самим Платоном
перечню наук следует добавить совокупность знаний о мудром правлении — науку о
власти, фактически пронизывающую его знаменитые труды «Государство»
и «Политик».
Если даже не перечислять всего
богатства и разнообразия идей о власти у Аристотеля, не касаться его критики
Платона, все равно мы с полным правом можем сказать, что, подобно Платону, он в
своей «Политике» вел речь прежде всего о самой власти. В
«Никомаховой этике» Аристотель называл политику наукой о
государстве*** и прямо использовал формулу наука о власти господина****. Видя
многообразие видов и форм власти, Аристотель свой знаменитый труд
«Политика» начинает с рассуждений о том, что «неправильно
говорят те, которые полагают, будто понятия «государственный муж»,
«царь», «домохозяин», «господин» суть понятия
тождественные»*****. Естественно, что у этих разных лиц и разные
возможности проявления соответствующей власти. И далее все восемь книг
«Политики» — это книги о власти и властителях, их реалиях и
проблемах.
Характерное для Аристотеля
стремление к систематизации, классификации знаний нашло выразительное
отражение в его характеристике шести видов государственного устройства — три из
них оцениваются как правильные, три — как неправильные, т. е. как извращения
первых. Правильные виды: царская власть, аристократия, полития (правление
большинства, отбираемого на основании определенного ценза и пекущегося об
общем благе). Неправильные виды: тирания, олигархия и демократия (правление
большинства, неимущих в интересах этого большинства). Как видим, и Платон, и
Аристотель не жалуют демократию. Эта линия пройдет потом через взгляды многих
мыслителей, в том числе таких отечественных ученых, как Б. Н. Чичерин и В. С.
Соловьев. Заметим в связи с этим, что сегодняшнюю демократию следует
подкреплять делами, а иначе ее идея может быть дискредитирована в России.
И еще раз подчеркнем, что и у
Платона, и у Аристотеля, при всей общности и при существующем различии их
взглядов по поводу власти, речь шла больше всего о власти государственной, а
тема собственно власти как феномена ставилась нередко лишь попутно. Нас же в
данной книге интересует не только сугубо государственный аспект, но и целостный,
универсальный взгляд на власть в жизни человека и общества.
Следует считаться и с тем фактом,
что сам Аристотель не называл свое произведение «Политика». И это
также веский аргумент, для того
* См.: Платон. Собр. соч. Т. 4. С.
62.
**Тамже. С. 141.
*** См.: Аристотель. Соч. Т. 4. С.
55, 56, 57, 74
**** См. там же. С. 386.
*****Там же. С. 376.
чтобы современные исследователи
более осторожно и осмотрительно возводили начала нынешней политики и
политологии (в их современном понимании) к так называемой «Политике»
Аристотеля.
Исторически сложилось так, что
теоретический труд Аристотеля оказался в ту пору без специального названия. И
ему лишь спустя годы дал название один из последователей и редакторов трудов
Аристотеля (возможно, Теофраст). Основой этого трактата Аристотеля послужили
158 греческих и варварских государственных устройств, и греческое слово
«политика» в свое время означало «то, что относится к государству»*,
к его устройству и функционированию.
Этому примечательному обстоятельству
ученые уделяли внимание и ранее. Л. Гумплович в труде «Общее учение о
государстве», обращаясь к проблемам политики, считал нужным и важным
подчеркнуть, что понятие «политика» «в новейшее время принято
почти во всех европейских языках»** применять в смысле «государственная
мудрость» («Staatsklugheit»). Здесь же он прямо отмечал, что
«в том смысле, в каком слово это употреблялось у Аристотеля и других
греческих писателей… для такого (греческого) значения вполне подходят
немецкие слова «Staatslehre» (учение о государстве) и
«Staatswissenschaft» (государственная наука)»***.
Для углубленного понимания сути
политики, власти, государства и их соотношения полезно сравнить оценки Платона
и Аристотеля со взглядами других виднейших мыслителей (по большей части философов)
и оценить их собственный вклад в развитие политической, правовой, а также,
скажем, и кратологической теории и истории****.
Предлагаемый нами подход к
политико-правовой проблематике требует конкретизации, а то и переосмысления
многих современных положений истории политических и правовых учений и создания
самостоятельной как специфической, так и более широкой области знаний —
истории власти, т. е. истории теорий, учений и практики власти (или
исторической кратологии). Сколь велики здесь научные резервы и ресурсы, видно
уже на приведенных нами примерах из обращения к наиболее известному научному
наследию Аристотеля и Платона. Но если даже у них оказались идеи, обойденные
должным вниманием потомков, то какой же гигантский интеллектуальный потенциал в
целом до сих пор оказался невостребованным, сколько теоретических богатств не
то что кануло в безвестность, но не вышло на поверхность, не нашло спроса,
отклика, разумного применения.
Чтобы еще раз подтвердить, что это
так, можно привести множество примеров и из истории Востока, и из
средневековья, и из нового времени, и из жизни России.
В том же IV в. до н. э., т. е. в
пору творчества и Платона, и Аристотеля, в Древнем Китае создается один из
наиболее известных трактатов
* Философский энциклопедический
словарь. М., 1983. С. 508—509.
** Гумплович Л. Общее учение о
государстве. Спб., 1910. С. 465.
*** Там же. С. 464—465.
**** К примеру, интересно заново
проанализировать эти проблемы у Гегеля в «Философии духа» (М.:
Мысль, 1977. С. 376—381); у Б. Рассела в «Истории западной философии»
(Новосибирск, 1994. Т. 1. С. 116—125; 186—195); у Б. Н. Чичерина в
«Истории политических учений» (1869—1902) или даже в «Истории
политических и правовых учений» (Учебник для вузов. Под общ. ред. В. С.
Нер-сесянца. М., 1995. С. 51—63 и др.).
Востока о власти — «Книга
правителя области Шан». Естественно, что понятие «политика» не
применялось еще в те времена в Китае. В центре внимания была власть. А в самом
трактате, почитаемом и поныне, отмечалось: «Порядок в государстве достигается
тремя путями: законом, доверием, властью. Закон —это то, чего сообща
придерживаются правитель и сановники. Доверие — это то, что сообща
устанавливают правитель и сановники. Власть — это то, чем распоряжается один
правитель»*.
Наконец, в том же самом IV в. до н.
э., на этот раз в Древней Индии, создан трактат «Артхашастра, или Наука
политики» (о политике говорится в русском переводе с санскрита. Другое
название книги — «Наука о государственном устройстве»)**. Эта своего
рода энциклопедия лаконично повествует о жизни страны в давно минувшую эпоху.
В центре внимания здесь тоже стоит не политика, а власть (государственное управление).
Трактат особо выделяет четыре главные области знания, именуя их науками:
«философия, учение о трех ведах, учение о хозяйстве, учение о
государственном управлении»***. В книге подчеркивается, что
«основными элементами государства являются: государь, министр, сельская
местность, укрепленные города, казна, войско и союзники»****, и дается
яркая характеристика идеала государя, его определяющих качеств как властителя.
При этом прежде всего отмечается, что государь должен быть «в высшей
степени энергичным, не имеющим обыкновения медлить, господином своих вассалов,
с сильной волей, не имеющим в своем окружении лиц негодных…»*****. Далее
определяются вопросы практической деятельности и материального содержания
государственных служащих.
Перешагнем мысленно через пару
тысячелетий и обратимся к суждениям о власти и о науке власти некоторых
выдающихся мыслителей XVII—XVIII вв.
Английский философ Томас Гоббс
(1588—1679) в рамках своей философской доктрины особо выделял проблематику
власти, науку о власти. Широко известно его произведение «Левиафан, или
Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» (впервые издано
в Лондоне в 1651 году). Но ему предшествовал труд «О гражданине» (издан
в Париже в 1642 году). Мы выделяем его не только потому, что в нем содержится
раздел «Власть», но прежде всего потому, что Гоббс уже в
«Предисловии» начинает рассуждать о тайнах власти и практически о
науке о власти. ,
Гоббс отмечает, что этой гражданской
наукой «первым заинтересовался Сократ, когда она еще только зарождалась и
лишь частично, как бы сквозь облака, просвечивала в управлении государством,
и так отдался ей, что, оставив все прочие разделы философии, только ее одну
почитал достойной своего таланта. А за ним обратились к ней Платон,
Аристотель, Цицерон и прочие философы, как греческие, так и латинские, и вот
уже не только все философы во всем мире, но и просто досужие люди стали
заниматься ею…»******.
* Книга правителя области Шан. 2-е
изд., доп. М.: Ладомир, 1993. С. 196.
** См.: Артхашастра, или Наука
политики. М.: Ладомир; Наука, 1993. С. 5.
*** Там же. С. 16.
**** Там же. С. 284.
***** Там же.
****** Гоббс Т. Соч.: В 2 т. М.:
Мысль, 1989. Т. 1. С. 275.
И далее Гоббс утверждает:
«…следуя суждению мудрых людей, из всех наук наиболее уважаемой,
конечно, оказывается та, которая важна для государей и других людей,
управляющих родом человеческим»*. По мнению Гоббса, «правильное
обучение граждан науке о государстве необходимо для сохранения мира»**, а
«все обязанности правителей можно выразить одной фразой: благо народа —
высший закон»***.
Как видим, уже с позиций XVII века
многое виделось полнее и глубже, чем порой сегодня, в канун XXI века.
Обратимся к другому известному
английскому философу — Дж. Локку (1632—1704). Его традиционно характеризуют как
основоположника эмпирической теории познания нового времени. Нас же в первую
очередь интересуют его взгляды на власть. Здесь наиболее показателен изданный в
1988 году в Москве 3-й том его сочинений****. В нем впервые на русском языке
публикуются: «Опыт о веротерпимости», «Первый трактат о
правлении», «Мысли о том, что читать и изучать джентльмену»,
«Опыты о законе природы». Отметим важные для нашего анализа три
момента. Первое. Локк глубоко, осмысленно, целеустремленно, обстоятельно
анализирует проблемы власти. Наиболее показателен в этом отношении труд
«Два трактата о правлении» (1690)*****. Обычно при его рассмотрении
правоведы обращают все внимание на проблематику устройства государства. Но это
труд прежде всего о правлении, т. е. о самой власти, и о совокупности знаний
(науке) о власти.
Вот некоторые характерные
высказывания мыслителя:
«…нельзя причинить больше
вреда государю и народу, чем распространением неправильных понятии о
правлении… ******;
«…уместно дать определение того,
что я считаю политической властью, с тем чтобы власть должностного лица над
частным можно было отличить от власти отца над своими детьми, от власти хозяина
над своими слугами, от власти мужа над своей женой и от власти господина над
своим рабом. Хотя все эти виды власти иногда оказываются в руках одного
человека, однако если его рассматривать с точки зрения этих различных отношений,
то это может помочь нам отличить один вид власти от другого и показать разницу
между правителем государства, отцом семейства и капитаном галеры»*******.»
Наконец, отметим идею Локка
собственно о науке о власти («наука о видах правления»), сформулированную
в труде «Мысли о том, что читать и изучать джентльмену»:
«…кто желает быть сведущим во всем, должен познакомиться с объектами
всех наук. Но для джентльмена, чье призвание — в служении отечеству… более
всего подобает заниматься вопросами нравственными и политическими. Итак, к его
призванию самым непосредственным образом относятся науки о добродетелях и
пороках
* Гоббс Т. Соч.: В 2 т. М.: Мысль,
1989. Т. 1. С. 276.
** Т’„.. С 400
** Там же. С. 400.
*** Там же. С. 401.
****ЛоккДж. Соч.: В 3 т. М.: Мысль,
1988. Т. 3.
***** Там же. С. 135—406.
****** Там же. С. 138.
******* Там же. С. 263.
гражданском обществе и видах
правления, а также право и история»*.
Второе. Объективным показателем
того, сколь много внимания Локк уделял вопросам власти, т. е. «науке о
правлении», может служить приведенный составителем рассматриваемого 3-го
тома А. Л. Субботиным «Предметный указатель». Вот как выглядит в нем
рубрика «Власть» (без указания страниц тома). Мы видим, насколько
широк круг ее понятий, сделавший бы честь любому современному исследователю
науки о власти**:
«Власть:
— виды
— первоисточник
— пределы
— цель
— абсолютная (неограниченная)
— деспотическая
— божественная (бога)
— высшая (более высокая)
— гражданская (человеческая)
— естественная (природная)
— монархическая
— ограниченная
— отцовская(отца)
— патриархальная
— политическая
— родительская
— справедливая и несправедливая
— суверенная (верховная власть,
владычество, господство)
— тираническая
— господина над рабом
— должностного лица
— мужа над женой (Адама над Евой,
супружеская)
— правителя (правительственная,
государственная)
— в государстве:
законодательная объем
исполнительная федеративная
соподчинение властей
— хозяина над слугами
— над жизнью и смертью другого
— над собственной жизнью».
Вот как обстоятельно и разумно (и
это с позиций XVII века) представлена у Локка проблема власти. Воистину уже
одно такое перечисление может побудить вдумчивого человека к изысканиям, позволяющим
логично выстроить систему представлений о власти и ее видах.
Добавим, что все это обогащается
множеством других рубрик, т. е. рассмотренных Локком проблем: Авторитет,
Безопасность, Благо, Бог, Воля, Государство, Демократия, Закон, Законодатель,
Империя, Монархия,
* ЛоккДж. Соч.: В 3 т. / Пер. с
англ. и лат. М.: Мысль, 1988. Т. 3. С. 609
** Там же. С. 657.
Правитель, Правительство, Правление,
Право, Теократия, Человек, Человечество и т. д. А мы в конце XX — накануне XXI
века все еще пребываем в раздумьях: есть ли такая наука, как наука о власти
(кратология)? Максимум, на что мы пока решились, —это открыть для себя
политологию и в нее раздельчиком в учебниках ввести политическую (а почему не
государственную?) власть.
Мы начинали эту часть рассуждений в
нашей книге с сопоставления политики и власти, политологии и кратологии и
уяснения их взаимосвязи. Попробуем и здесь посоветоваться с Локком. Это третий
момент, о котором хотелось бы сказать в связи с рассматриваемым томом его сочинений.
О восприятии данного тома его
составителем, переводчиками, редакторами, редколлегией свидетельствует
любопытный факт. Если все содержание тома переполнено мыслями о власти, то о
политике в нем говорится крайне редко, и то, возможно, в силу своеобразного
восприятия и известного осовременивания самой лексики. Что же касается
предметного указателя к рассматриваемому 3-му тому, то в нем рубрика
«Политика» вообще отсутствует. Вот так сама власть как суперфеномен
заслонила богатством своей проблематики тему вырабатываемой и определяемой ею
политики, высветила функциональную подчиненность политики, ее зависимый
характер.
Это — весьма убедительные, идущие из
глубин истории аргументы в пользу необходимости коренного поворота внимания к
проблематике науки о власти и к осознанию хотя и важности, но обусловленности
политики, производности и зависимости проблем политики от фундаментального
феномена человеческого сообщества — власти, а в связи с этим и от науки о
власти, от кратологии, разрабатываемой и отстаиваемой автором.
Этот факт органично вписывается в
общий комплекс доказательств необходимости выделения в конце концов науки о
‘власти как самостоятельной науки.
.