ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
«ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ» И УЧЕНИЕ В.ДИЛЬТЕЯ О МИРОВОЗЗРЕНИИ
.
«ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ» И УЧЕНИЕ В.ДИЛЬТЕЯ
О МИРОВОЗЗРЕНИИ
Баденская школа неокантианства
близка по методологическим установкам к историзму В. Дилътея,
сформировавшемуся на основе «философии жизни». «Философия жизни» относится к
серьезным философским явлениям первой трети XX в. Ее следствиями были поиск и
ожидание новой философии. Возникло убеждение, что прежняя философская система
потерпела крах. Отсюда — недоверие к конструкциям мышления и сведение всех
мыслительных образований к их месту в жизни, к исторической определенности их
возникновения. Философия понималась не как философия мышления, а как
интерпретация и герменевтика. Выбор был сделан в пользу трактующего понимания и
живой интуиции Они разворачиваются в природе и в обществе и защищают от
естественнонаучной картины мира (последняя мыслилась как механистический и
полностью детерминированный космос).
Фридрих Шлегель пытался изложить в 1828 г. «философию жизни» как трансцендентальную философию, но трансцендентальную философию полного
сознания, а не только рассудка (как у Канта). А А.Шопенгауэр дезавуировал и
разум. Поэтому интерес сместился в сторону реконструирующего понимания,
интуитивного восприятия непознаваемой и необъяснимой гераклитовской текучей
действительности становления.
Представители «философии жизни» в
Германии: Ф.Ницше (1844-1900), В.Дильтей (1833-1911), Г. Зиммель (1858-1918),
О.Шпенглер (1880-1936); во Франции: Гуё (1854-1888), А.Бергсон (1859-1941); в
Испании: М. де Унамуно, Х.Ортега-и-Гассет (1883-1955). «Философия жизни»
проявлялась в литературе в лице М.Пруста, Р.Рильке, Г.Гессе, в искусстве как
экспрессионизм, в молодежном движении и реформе школы.
В самой философии она стала
определяющей для конца неокантианства и оказала решающее влияние на
феноменологию (понятие «жизненный мир» у Гуссерля, «смотреть» и «чувствовать» у
М.Шелера). Влияние «философии жизни» проявилось в убеждении, характерном для
мышления XX в, состоящем в том, что больше нет отдельных философских проблем.
Осталась единственная проблема — сама философия. Идеально-типически можно
охарактеризовать «философию жизни» как мыслительную попытку проникнуть в круг
жизни и осветить его. Действительность жизни охватывается только через саму
себя.
На стороне объекта «философия жизни»
познает безграничную, творческую, развертывающуюся в образах,
диалектически-универсальную жизнь. На стороне субъекта —
разрабатывает теорию переживаний и
понимания интуитивных и реконструирующих эволюционных событий. «Философия
жизни» разрабатывает пары противоположностей. Одна сторона противоположности —
абстрактное, мертвое, произошедшее. Другая сторона подлинно живое и
первоначальное. Например, природа-история, мышление-переживание,
объяснение-понимание (Дильтей), пространство-время, дискретность-непрерывность,
форма-жизнь (Зиммель), вещь-драма (Ортега).
Зиммель понимает эти противоположности
диалектически, а Дильтей подчиняет одну противоположность другой. «Жизнь»
понимается пантеистически и реалистически. «Жизнь» — это ее основное слово и
боевой клич, выражение протеста против прежней метафизики. В этом смысле данное
слово является осмысленным. Но как философское понятие «жизнь» не разработано.
Особенно это заметно в подходе к проблеме истины. Истина прагматически сводится
к жизни, ее охране и улучшению. Такое понятие истины в «философии жизни»
абсолютизируется. Но отношение истины и жизни остается нерешенным вопросом.
Проблема истины указывает на. невозможность беспонятийной философии. Отказ от
понятийного мышления создает аристократическую теорию неспособных к
доказательству и не нуждающихся в нем восприятия и переживания.
В социальном плане «философию жизни»
характеризует политическое воздержание и разочарование перед настоящим,
ожидание нового динамического будущего, консервативные настроения и апология
дотехнического мира. Отсюда — сочетание оптимизма и покорности.
«Философия жизни» выступила
феноменом перехода, катализатором новой философии, но сама этих надежд не
оправдала. Хотя справедливо поставила задачу самоотличения понятий и жизни,
историко-философскую задачу критико-исторического разума.
Философию данного периода нельзя
также мыслить вне аксиологических проблем, т.е. философии ценности. Возведение
ценности в ранг философской категории связано с философией Германа Лотце
(1817-1881). Лотце написал трехтомный труд «Микрокосм. Мысли о естественной и
общественной истории человечества. Опыт антропологии» (1856-1864). Понятие
ценность оказывается необходимым для обозначения достоинства духовного бытия
человека, не охватываемого областью научного знания. Лотце разделял «мир
явлений» и «мир ценностей». Здесь он следовал за Кантом, у которого «царство
целей» и есть «обитель ценностей».
Существуют, по мнению Лотце, три
начала нашего познания. Их нельзя ни соединить, ни вывести одно из другого. Эти
начала: истины, которые постигает интеллектуальная способность человека; факты,
данные нашему наблюдению; ценностные определения, критерием которых выступает
совесть. Ценностные определения относятся к миру должного, т.е. к миру идей
полноценного, святого, доброго и прекрасного (сфера нравственности, область
красоты и искусства, сфера священно-религиозного). Для Лотце мир ценностей
обладает не просто действительным из всего на свете. Мысль о чем-то безусловно
ценном должна подтверждаться способностью этой ценности вызывать у нас
удовольствие.
Лотце ввел понятие значимости —
особый вид бытия истин в отличие от существования вещей. Значимость истины —
это четвертый вид ценности — познавательные ценности. Любая аксиология не может
не считаться со значимостью любых ценностей, их особым бытием. Г.Риккерт
считал, что образование понятий в исторической науке есть способ
конструирования объектов путем ориентировки в культурных ценностях, т.е. в том,
что значимо с исторической точки зрения.
На этих основаниях и строилась
теория мировоззрений В.Дильтея.
Всякое сильное впечатление
показывает человеку жизнь со своей особой стороны. Переживания такого рода
повторяются и вступают друг с другом в связь. Тогда возникает определенное
настроение и особое отношение к жизни. Вся жизнь получает истолкование с точки
зрения какого-либо жизненного отношения в душах аффективных или объятых
сомнением. Тогда возникают универсальные настроения. Есть доминирующие
настроения у различных типов людей, соответствующих их индивидуальности. Одни
живут, наслаждаясь сегодняшним днем, другие преследуют великие цели, придающие
смысл их существованию. Есть натуры, которые не могут примириться с бренностью
того, что им дорого. При таких условиях жизнь кажется лишенной всякого
значения, полной пустяков и иллюзий. Такие натуры стремятся к чему-то более
долговечному за пределами этого мира. Среди великих жизненных настроений самыми
широкими и всеобъемлющими являются оптимизм и пессимизм. На основе настроений,
выражающих бесконечное отношение людей к миру, развивается мировоззрение.
Один из учеников В.Дильтея Мартин
Бубер (1878-1965) показал, что основой всех антропологических вопросов является
чувство бездомности человека в мире. У обустроенного и беспроблемного человека
едва ли проснется желание очной ставки с самим собой. Напротив, Бл. Августин
верил, что строит новый космический дом для одинокой души современного ему
человека.
В мировоззрении на основе
определенной картины мира решаются вопросы о значении и смысле мира, а отсюда
выводится идеал — высшее благо, высшие принципы жизни. Психологическим
основанием мировоззрения является то, что концепция мира кладется в основу
деления вещей на приятные и неприятные, достойные одобрения и порицания. Такая
оценка жизни является основой, определяющей нашу волю. Картина мира становится
фундаментом в оценке жизни и понимании мира. Когда возникает представление об
идеалах, тогда мировоззрение становится созидающим и реформирующим.
Развитие мировоззрений определяется
волей к устойчивости картины мира, оценки жизни, работы воли. Борьба
мировоззрений между собой ни в одном основном пункте не увенчивается победой
одного из них. История производит над ними отбор, но великие типы мировоззрений
сохраняют всю свою силу, недоказуемые и неразрушимые. Отдельные ступени того
или иного типа могут опровергаться, но их корень, жизненная основа сохраняются,
продолжают влиять на жизнь, вызывать все новые и новые образования.
Дильтей рассматривал три типа
мировоззрений: религию, искусство и метафизику. Отношение к сверхчувственному
означает в религии то же, что символ в искусстве и понятие в метафизике.
Религия придала вещам и людям значительность, укрепив веру в присутствие в них
сверхъестественных сил. Значение произведения искусства состоит в том, что
чувственно данное единичное из своей ограниченности возносится до идеального
выражения жизни. Это являют нам краски, форма, симметрия, пропорции, сочетание
тонов, ритм, смена настроений, характер изображаемых событий. Поэзия в отличие
от науки не стремится к познанию действительности. Она хочет показать скрытую в
жизни значительность совершающегося, отдельных событий и людей. Поэзия выражает
определенное жизнепонимание во всем ею трактуемом. Событие становится символом
усмотренного в жизни соотношения. Поэт это делает через призму своей
индивидуальности. Стендаль и Бальзак видят в жизни стихийное, бессознательное
сплетение иллюзий, страстей, красоты и порока, в котором сильная воля
одерживает победу над самой собой. Гёте видит в ней творящую силу, сочетающую в
гармоническое целое органическую жизнь, развитие человечества и социальные
формы. Шиллер видит в жизни арену человеческих подвигов. Каждому
жизнепониманию соответствует форма поэтического или литературного произведения.
Типы поэтического мировоззрения готовят путь метафизике и являются посредником
между нею и обществом.
Данный взгляд получил развитие в
произведениях Г.Г.Гадамера.
Главный порок университетской
философии ХХ в. Гадамер видел в том, что она заблудилась в лабиринте
историко-философских исследований, отстаивая свою научность с помощью
стерильной теоретико-познавательной проблематики.
В то же время есть глубокая общность
и отдаленность поэзии и философии. Философия отличается от восточной мудрости
тем, что с момента возникновения несет в себе это напряжение. В качестве
отправных пунктов сравнения можно взять лирическое стихотворение и
диалектическое понятие. Лирическое стихотворение — предельный случай поэзии,
т.к. здесь в чистом виде воплощена неотделимость произведения искусства от
оригинальности языкового выражения. Это доказывается фактической
непереводимостью лирического стихотворения на другие языки. Дело состоит в
музыкальности языка. Поэтическая конструкция постоянно обыгрывает равновесие
звучания и смысла. При этом синтаксические средства языка используются крайне
экономно. В результате возникает многозначностъ и так называемая «темнота» текста
как структурный элемент поэзии. Слову возвращается изначальная способность
называния, с помощью которого нечто постоянно вызывается к наличествованию. В
стихотворении ни одно слово не подразумевает того, что оно значит. Но этим оно
удерживается от соскальзывания в прозу. Поэзия есть возвращение к изначальной
многозначности языка. В поэтическом творчестве используется духовный знаковый
материал. Для него характерна исчезающая чувственность, т.е. связь слова с
предметом, который оно обозначает, не утрачивается, но и не подразумевается
однозначно. Поэтическое слово внутренне понятийно и особенно близко к
философскому понятию: Дело в том, что понятие как идея некоторого объекта, т.е.
его смысл, постигается в совокупности категорий. Также и смысл стихотворения
становится понятен, если воспринимать его как целое.
Философия как таковая не располагает
языком, соответствующим ее подлинному назначению. Философия вращается
исключительно в сфере понятия, т.е. целостности мысли. Она никогда не может
быть выверена до конца с помощью классификаций. У поэтического и философского
языков нет внешнего мерила, которому они могли бы соответствовать. Но они и
далеки от всякого произвола. Есть лишь риск изменить самим себе. В случае
поэзии это означает, что вместо звучания возникает созвучие либо другому
стихотворению, либо прозе обыденной жизни. Философия может запутаться в
формальных аргументах, выродиться в пустые формулы и стать софистикой. В обоих
случаях дело не в том, что отсутствует соответствие предметам, а в том, что слово
становится как бы «пустым».
Поэтам высшей мысли впечатления
жизни показывают ее в вечно новом освещении .Но им не присуще стремление
закрепить свой опыт в понятиях В глубине мировых религий скрыто своеобразное
иррациональное, объяснение чему надо искать в мистичности религиозных
переживаний. Мистики стремятся придать догмату силу переживания. Рационализм
хочет понять мир и с этой целью разлагает на понятия. Когда мировоззрение
возвышается до связного рационального целого, заявляет притязание на общезначимость,
тогда возникает метафизика. Метафизика превращается в систему, когда при
разработке неясных понятий, выдвинутых жизнью и наукой, создает вспомогательные
понятия, выходящие за пределы опыта.
Дильтей указывал, что каждый тип
метафизики включает познание действительности, оценку жизни и целеполагающую
идею. Каждый такой тип несет в себе определенную интуицию жизни. Спиноза в
своем пантеизме начинал с признания ничтожности страдания и радости, страха и
надежды. Поэтому он решил найти истинное благо, которое дало бы истинную
радость. Данную проблему Спиноза разрешал в этике, указывая на познание Бога,
которое избавляет от ярма страстей. Это познание — бесконечная интеллектуальная
любовь к Богу, которая есть любовь бесконечного Бога к самому себе, проявляющаяся
в ограниченном человеческом духе.
Учение Й.Фихте является выражением
типично душевного склада, который глубоко переживает моральную
самостоятельность личности по отношению к мирозданию. Идеалом здесь выступает
человек-герой, в котором высшие проявления человека в истории гармонично
созвучны с верховным порядком бытия.
Гедонизм Эпикура, с интеллектуальной
точки зрения, уступает величайшим мыслителям. Историческое влияние Эпикура
объясняется той ясностью, с какой он выразил типичное настроение души. Оно
заключается в веселом и беззаботном подчинении человека законам природы, в
жизнерадостном и разумном пользовании ее дарами.
В .Виндельбанд считал, что
великие идеалистические системы можно рассматривать как метафизические поэмы о
мире. В зависимости от характера творцов, они оказываются различными родами
поэзии. Мощная, стремящаяся к действию личность Фихте вылилась в драматическое
построение его наукоучения. Всеобъемлющий мировой взгляд Ф. Шеллинга рисовал
как бы в эпическом повествовании историю развития вселенной. Система Гегеля —
великое назидательное стихотворение. Характер его дидактический. Если иметь в
виду поучительность (дидактизм) личности ее творца, то она представляется в
виде трезвон прозы.
Резюме: Мировоззрение — не просто
теоретическое знание, но практическая позиция, притом постоянно утверждающаяся
по отношению к миру и к своему собственному существованию (экзистенции).
Историческое мировоззрение — то, в котором знание об истории определяет
постижение мира и человеческого существования. История как наука есть
интерпретация источников, уже выверенных филологически исторической критикой.
.
