3.5. Противоречия общественного познания :: vuzlib.su

3.5. Противоречия общественного познания :: vuzlib.su

45
0

ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ


3.5. Противоречия общественного познания

.

3.5. Противоречия общественного познания

Социальная память — хранилище всевозможных смыс­лов: знаний,
умений, стимулов, эмоций. Легко заметить, что общественные настроения,
выражающие желания, симпатии, антипатии большинства членов общества, под­тверждены
довольно быстрым изменениям. Популярные вчера лозунги и идеалы, сегодня забыты;
привлекатель­ные недавно лидеры и общественные движения теперь кажутся
старомодными и обветшалыми. Механизмы быстротечной смены общественных
настроений действуют таким образом, что не допускается накопление и одновре­менное
существование в актуальном общественном созна­нии противоположных стремлений и
эмоций. Допустим, доверие к М. С. Горбачеву, возникшее в годы объявленной им
перестройки, довольно быстро сменилось разоча­рованием и симпатиями к его
оппоненту Б. Н. Ельцину, но и популярность Ельцина продолжалась не десятиле­тия.
Положительность эмоционально-ориентационной неустойчивости в том, что не
происходит перегрузка социальной памяти, она оперативно очищается и обновля­ется.
Поэтому постоянного роста эмоционально-волевой составляющей социальной памяти
не происходит. Иное дело — рациональные знания и умения. Здесь нет автома­тически
действующего механизма разгрузки, и человече­ство столкнулось с кризисными
явлениями, разрешение которых пока не просматривается. Кризис имеет количе­ственную
и качественную интерпретации.

Количественная интерпретация заключается в следу­ющих
рассуждениях. Развитие общественного познания вызывает противоречие между
постоянно растущими объемами текущей информации и информационных фон­дов и
физическими возможностями индивидуальной па­мяти освоить их. Это противоречие,
получившее назва­ние кризис информации, особенно болезненно пережи­вается
профессиональными учеными, которые сугубо выборочно и фрагментарно знакомятся с
работами кол­лег из других стран, да и своих соотечественников.

В 1965 г. президент Академии наук СССР А. Н. Не­смеянов
приводил следующий расчет: «Если бы химик, свободно владеющий 30 языками
(условие невероятное), начал с 1 января 1964 г. читать все выходящие в этом году публикации, представляющие для него профессиональ­ный интерес, и читал бы их по
40 часов в неделю со скоро­стью 4 публикации в час, то к 31 декабря 1964 г. он прочи­тал бы лишь 1/20 часть этих публикаций. В будущем, — предсказывал А. Н. Несмеянов, —
положение ухудшится еще больше, поскольку годовой прирост химической ли­тературы
составляет несколько более 8,5%».

Конечно, вследствие разделения труда в химии нет та­кого
сверхлюбознательного химика, который нуждался бы во всех «публикациях,
представляющих для него профес­сиональный интерес». Однако человеческие
возможнос­ти восприятия, а главное — понимания печатных текстов, действительно
сурово ограничены, и это нельзя не учи­тывать.

Очевиден ущерб, наносимый информационным кри­зисом
научно-техническому прогрессу: гениальные откры­тия, может быть, сделаны,
опубликованы и похоронены в недрах библиотек; расширяется дублирование
исследова­ний; снижается уровень компетентности специалистов, — короче, «мы не
знаем, что мы знаем» из-за отсутствия надежного контроля за содержанием фондов
общественно­го знания. Ситуацию информационного кризиса не облег­чают
реферативные журналы, экспресс-информация и другие способы свертывания
публикаций; не помогают и автоматизированные информационно-поисковые систе­мы.
Ведь сущность кризиса состоит в ограниченности вос­приятия информации
индивидуальной памятью, а эти ограничения снять не удается («методики
скорочтения» мало утешают).

Качественная сторона кризиса социального познания состоит в
противоречивости самого знания, концентри­рованного в памяти общества. В начале
XX века была общепризнана кумулятивная модель роста научного знания.
Кумулятивность понималась как «постепенный последо­вательный рост однажды
познанного, подобно тому, как кирпичик к кирпичику наращивается стена. Труд
учено­го в этом случае состоит в добывании кирпичиков-фак­тов, из которых рано
или поздно производится здание науки, ее теория». На смену кумулятивной
концепции пришла концепция революционных переворотов в науке, отрицающая
непреходящую ценность накопленного зна­ния. Вследствие нестабильности
общественное знание нельзя представить в виде логически стройной и эстети­чески
гармоничной структуры, это не система, а мозаика.

Мозаика отличается от системы тем, что не имеет еди­ной
структуры, объединяющей элементы в системную целостность. Характеристику
мозаичности культуры, данную в свое время А. Молем, можно распространить на
общественное знание. Мозаичная культура, по словам А. Моля, складывается из
«разрозненных обрывков, свя­занных простыми, чисто случайными отношениями бли­зости
по времени усвоения, по созвучию или по ассоциа­ции идей… Она состоит из
множества соприкасающихся, но не образующих конструкций фрагментов, где нет
точек отсчета, нет ни единого общего понятия, но зато мно­го понятий,
обладающих большой весомостью (опорные идеи, ключевые слова и т.д.)». Пример
мозаичности — вузовское образование, где нет жесткой последовательно­сти и
преемственности курсов.

Если присмотреться к мозаике общественного зна­ния, оказывается,
что это мозаика конкурирующих и ко­оперирующих смысловых блоков. В качестве
смысловых блоков выступают: теории, концепции, научные школы, доктрины, научные
дисциплины, в своих локальных пре­делах обладающие хорошо развитою
системностью: един­ство терминологии, методологии, целевых установок, тра­диций
и т. д. Итак, общественное знание — это не жесткая система систем, а мягкая
мозаика относительно устойчи­вых и самобытных смысловых конструкций.

Вследствие конкурентной борьбы мозаика обществен­ного знания
не имеет стабильной структуры и постоянно видоизменяется, исключая тем самым
кумулятивное на­копление. Существуют следующие типичные виды конку­ренции,
можно сказать, противоречия в мозаике обще­ственного знания:

1. Конкуренция старого и нового, естественная для любой
эволюционно развивающейся целостности. Этот вид конкуренции приобретает разную
остроту в разных разделах общественного знания. Политическое и техни­ческое
знание устаревает довольно быстро и интенсивно вытесняется в архивную часть
социальной памяти; для областей искусства и философии характерно сохранение
актуальности классических произведений; правовое, нрав­ственное, религиозное
сознание отличается высокой ста­бильностью, доходящей до догматизма.

2. Конкуренция стилей мышления: обыденно-мифо­логический и
научно-технический, образно-художе­ственный и абстрактно-рациональный («лирики»
и «фи­зики»), детерминистский и вероятностный, различные стили религиозного
мышления. Стиль мышления — это составная часть  методологии, поэтому
конкуренция сти­лей мышления отражает конкуренцию методологических учений.

3. Конфликт между различными классовыми идеоло­гиями,
принимающий форму непримиримой идеологической борьбы; конфликт между
религиозным и атеистичес­ким мировоззрением, между ортодоксальными и еретичес­кими
доктринами.

4. Конкуренция различных ответов на один и тот же вопрос
(разные способы разрешения одной и той же про­блемы). Причиной конкуренции в
данном случае являет­ся относительная истинность наших знаний. Отсюда сле­дует
гипотетичность большей части корпуса положительного знания, а значит,
необходимость конкуренции между гипотетическими ответами на один и тот же
познаватель­ный вопрос. Конкуренция такого рода принимает явную форму в
дискуссиях, диспутах, круглых столах и т.п.

5. Конкуренция национальных мозаик общественно­го знания,
обусловленная различием языков, этнопсихологическими особенностями,
культурно-историческими традициями и пр. Например, понимание «истины» и
«правды» в русской философии и западноевропейской (см. раздел 2.6.).

6. Конкуренция одинаковых ответов на один и тот же вопрос. В
данном случае речь идет о дублировании резуль­татов познания, повторении уже
известного «изобретения велосипедов», и т.п. Эта конкуренция обостряется, если
затрагиваются приоритет или престиж (вспомним почти столетние споры вокруг
изобретения радио: А. С. Попов или Г. Маркони?).

Конкурентным тенденциям, принимающим иногда разрушительный и
нигилистический характер, противо­стоят кооперативные процессы, которые не
упрощают мозаичность знания, а напротив, придают ей многомерность, затрудняя
поиск истины.

1. Устаревшие знания не отрицаются абсолютно, а в «снятом»,
качественно преобразованном виде входят в состав нового знания. И. В. Гете
авторитетно утверждал: «Истина и заблуждение происходят из одного источника.
Вот почему часто мы не имеем права уничтожать заблуж­дение, потому что вместе с
тем мы уничтожаем истину».

Поэтому преемственность выступает как один из видов
кооперации в общественном познании. Архивная часть общественного знания не
утрачивает общественной цен­ности, не превращается в обременительный реликт.
Там хранятся объяснения нынешнего состояния дел, «зерна истины», которые могут
возвратить актуальность архив­ному знанию, и в силу этого тексты прошлых эпох
береж­но сохраняются в библиотечных и архивных фондах, усу­губляя кризис
информации.

2. Разнообразие конкурирующих стилей мышления и разных
методологических подходов расширяет выбор средств самореализации человека; эти
средства не исклю­чают, а скорее дополняют друг друга. Поэтому современ­ному
исследователю, чтобы избежать односторонности, нужно овладеть не одним, а
несколькими методологиями и стилями мышления — задача столь же трудная, как хри­стианину
понять буддизм, и наоборот.

3. Идеологические, классовые, религиозные конфлик­ты служат
испытанием жизнестойкости тех или иных доктрин, и в этом отношении способствуют
развитию об­щественного знания. Плохо, когда исследователь вольно или невольно
оказывается втянутым в эти конфликты и утра­чивает свои независимость.

4. Конкуренция старого, утвердившегося в обществен­ном
мнении знания, и знания нового, ищущего призна­ния, часто приводит к
дифференциации научного знания. Дифференциации противостоит интеграционная
тенден­ция, укрепляющая системную целостность науки. Важную конструктивную
функцию в процессе интеграции науч­ного знания играют обобщающие науки
(метанауки), син­тезирующие достижения частных дисциплин и преодоле­вающие
барьеры непонимания и терминологической раз­общенности между ними.

5. Национальной обособленности противостоит тен­денция к
формированию единой общечеловеческой куль­туры. Эта тенденция проявляется в
создании глобальных коммуникационных систем, примером которых служит Интернет.
При этом предполагается признание безуслов­ной ценности и сохранение
самобытности культуры всех народов, что не разгружает национальную социальную
память, а напротив, дополнительно ее отягощает, ибо в нее включаются инородные
«общечеловеческие» элементы.

6. Одинаковые ответы на один и тот же вопрос пред­ставляются
вредной избыточностью, когда речь идет об «изобретении велосипедов», но, вместе
с тем, они имеют свою положительную сторону. Как известно, дублирование
сообщений в коммуникационных системах повышает надежность передачи информации.
Дублируются чаще всего сообщения, обладающие повышенной общественной акту­альностью,
пользующиеся массовым спросом, и поэтому избыточность такого рода во многих
случаях оправдана. Более того, она может быть полезна, когда одни и те же
элементы знания представляются в документах, имеющих раз­ное целевое и
читательское назначение.

Итак, содержательная противоречивость и мозаичность —
характерная особенность стремительно растущих национальных систем общественного
знания. Интеллек­туальные способности отдельного человека бессильны охватить
многомиллионные документальные фонды, скрывающие в своих недрах высшие
достижения челове­ческой культуры и «золотую жилу дальнейшего прогрес­са» (В.
Буш). Возникает соблазн: нельзя ли образовать «зо­лотой фонд общечеловеческой
культуры», куда включить обозримый круг наиболее выдающихся произведений че­ловеческого
гения? Эта соблазнительная идея лежит в ос­нове проекта «Память мира»,
выдвинутого ЮНЕСКО в 1994 г. Главным камнем преткновения на пути успешной
реализации проекта всемирной памяти лежит проблема отбора общечеловеческих
ценностей, которые должны войти в «Память мира». Дело в том, что современникам
не дано правильно предугадать будущую судьбу создан­ных сегодня творений.

М. М. Бахтин обращал внимание на парадоксаль­ность судьбы
общечеловеческих духовных ценностей. Парадокс заключается в том, что «в
процессе своей по­смертной жизни они обогащаются новыми значениями, новыми
смыслами и как бы перерастают то, чем они были в эпоху своего создания. Мы
можем сказать, что ни сам Шекспир, ни его современники не знали того «великого
Шекспира», какого мы теперь знаем. Втиснуть в Елиза­ветинскую эпоху нашего
Шекспира никак нельзя… Ан­тичность сама не знала той античности, которую мы
те­перь знаем… Древние греки не знали о себе самого главного, они не знали,
что они древние греки и никогда себя так не называли».

Причина парадоксального обновления и обогащения смыслов в
вечности после смерти их творцов во времени заключается в том, что в этих
смыслах аккумулированы общечеловеческие духовные ценности, которые великие
литераторы и художники смогли уловить и воплотить в своих произведениях. Но
требуется испытание временем, чтобы последующие поколения смогли оценить
шедевры дедов и прадедов. Есть опасность, что «Память мира» мо­жет превратиться
в музей древностей, если человечество не овладеет методологией отличать
произведения обще­человеческого достоинства от модных бестселлеров.

.

    Назад

    НЕТ КОММЕНТАРИЕВ

    ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ