ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
5.2. Археокультурная словесность
.
5.2. Археокультурная словесность
Археокультурная словесность соответствует общинной ОКС (см.
табл. 5.1). Общинная коммуникационная система — это первобытнообщинная
коммуникационная система, в которой все члены общины выступают в роли и
коммуникантов, и реципиентов, используя для передачи смысловых сообщений
четыре исходных канала. Разумеется, никаких коммуникационных служб нет.
Господство устного слова установилось не сразу, потому что
оно требует достаточно развитого и абстрактного мышления. Палеолитическим
охотникам и собирателям были ближе и понятнее изображения, чем словесные
образцы. Отсюда — замечательный расцвет первобытного изобразительного искусства
35―15 тыс. лет назад. Изображения, сперва примитивные, затем
реалистические, наконец схематические служили ступенями для развития интеллекта
первобытного человека. Без опоры на наглядные образы, представляемые
изобразительным искусством, интеллектуальный прогресс палеолитических общин был
бы весьма затруднен, а значит, было бы невозможно господство устного слова, т.
е. становление археокультурной словесности в эпоху мезолита и неолита. Этот
факт — еще одно свидетельство взаимозависимости различных коммуникационных
каналов, в данном случае — каналов устной и документной коммуникации.
Терминологической ясности ради следует уточнить, что под
словесностью мы понимаем не совокупность устных и письменных текстов на
естественных языках (в отличие от В. И. Даля, мы не включаем в понятие «словесность»
письменность и литературу), а такое состояние культуры, когда коммуникационная
деятельность происходит в формах устного управления или устного диалога, а
социальная память представлена в виде неовеществленных ее разделов и
символьно-иконических каналов. При этом большую роль в передаче культурных
смыслов играет подражание, распространённейшая форма коммуникационной деятельности
в общинных ОКС. Перечислим некоторые особенности археокультурной словесности:
1. Общинная коммуникационная система отличалась первобытным
равенством, и социальная однородность (бесклассовость) первобытных общин
сопровождалась синкретичностью (слитностью) вербальных, музыкальных,
иконических каналов в языческих ритуальных священнодействиях. Впоследствии из
этой синкретичности выросли изобразительное искусство (первобытная живопись,
графика, орнамент, скульптура), исполнительское искусство (музыка, танец),
наконец, поэзия и фольклор как искусство слова. Творцами первобытных культурных
смыслов, образовавших содержание общинной коммуникации, были неведомые нам
гениальные художники, музыканты, артисты, поэты.
2. Обожествление слова, которое нашло отражение в мировых
религиях. Господь, как известно, творил мир не действиями, а словами: «В начале
было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… Все через Него начало
быть» (Иоан. 1:1―3); «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Бытие,
1:3). В Коране написано: «Его приказ, когда он желает чего-нибудь, — только
сказать ему: «Будь!» и оно бывает» (36, 81―82). В одном из гимнов
Ригведы, обращенном к богу Агни, говорится: «Он укрепил небо истинными
священными словами» (Ригведа. Мандалы I―IV. М., 1989. с. 85).
Кстати, буддизм — это культура размышления, которая пошла
дальше знаков и отказалась и от слов, и от чисел. Нирвана достигается путем
самоуглубления, медитации, а не заклинаний.
3. Священные словеса передавались из уст в уста; их поэтика
строилась так, чтобы облегчить запоминание и исключить искажения при устной
передаче; этому способствовали ритмический размер, повторяющиеся стандартные
фразы, музыкальное сопровождение многих гимнов. Даже позже, когда стала
известна письменность, божественные откровения запрещалось фиксировать; они
доверялись лишь слуху посвященных.
Причем нельзя считать, что недокументированная социальная
память не надежна. Древнейший из памятников словесного искусства — собрание
гимнов Ригведа датируется XVIII ― XII вв. до н. э., а запись
(кодификация) Ригведы состоялась только в XII ― XV вв. н. э. Очевидно,
что столь сложное литературное произведение не могло сохраниться более трех
тысяч лет в народной памяти, если бы в арийских племенах Индии не было бы
тысячелетних традиций устного творчества, восходящих к неолитической эпохе.
4. Талантливый поэт, сказитель в дописьменных обществах
выполнял роль летописца, служителя не текущих забот и интересов, а социальной
памяти, воплощенной в мифах, легендах, преданиях. Эстетические потребности
удовлетворяли лирики, способные выразить в слове и музыке эмоциональные
переживания. Представление о поэте как пророке, любимце богов несомненно
восходит к археокультурной словесности.
Обобщая сказанное, можно сказать, что археокультурная
словесность обеспечивала, во-первых, консолидацию членов общины: люди, не
владевшие общинным языком, представлялись им «немыми» или вовсе «нелюдьми»;
во-вторых, организацию общественной жизни, трудовую кооперацию, обыденное
общение; в-третьих, функционирование неовеществленной социальной памяти,
заключающейся в передаче из поколения в поколение социальных норм и традиций,
полезных знаний, умений и практического опыта, наконец, священного
мифологического сознания и самосознания.
Археокультурная словесность, несмотря на свое господствующее
положение в ОКС, никогда не вытесняла иконическое искусство. Правда, последнее
трансформировалось из сюжетно-образного в абстрактно-орнаментальное.
Орнаментализация документального канала имела два немаловажных следствия:
• вместо охотничьих эмоций гармонично сплетенный орнамент
исподволь внедряя в первобытную психику ощущения красоты формы, цвета,
пропорции, создавая тем самым предпосылки для появления эстетического сознания
и, следовательно, возникновения собственно искусства, а не утилитарных
изображений;
• орнамент и схематизированный рисунок — прямые
предшественники пиктограмм и иероглифов. В древнейших памятниках египетского и
шумерского письма нельзя определить, где кончается графика и начинаются
письмена.
Таким образом, в недрах господствующей устной словесности
вызревал реванш документных каналов за утраченное первенство. Реванш состоял в
открытии нового документного канала — письменности.
.
