Г. В. Ф. ГЕГЕЛЬ :: vuzlib.su

Г. В. Ф. ГЕГЕЛЬ :: vuzlib.su

157
0

ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ


Г. В. Ф. ГЕГЕЛЬ

.

Г. В. Ф. ГЕГЕЛЬ

1. Тождество причины с собой в ее действии — это снятие ее
мощи и отрицательности и потому безразличное к различиям формы единство,
содержание.— Вот почему содержание лишь в се­бе соотнесено с формой, в данном
случае — с причинностью. Тем самым они положены как разные, и форма по
отношению к содержанию есть лишь непосредственно действительная форма,
случайная причинность.

Далее, содержание, взятое таким образом как нечто опреде­ленное,—
это разное содержание в самом себе; и причина, а тем самым и действие
определены по своему содержанию. — Так как рефлектированность есть здесь также
непосредственная действи­тельность, то содержание есть действительная, но
конечная суб­станция.

Таково теперь отношение причинности в своей реальности и
конечности. Как формальное оно бесконечное отношение абсо­лютной мощи,
содержанием которой служит чистое обнаружение себя или необходимость. Напротив,
как конечная причинность оно имеет то или иное данное содержание и развивается
как внеш­нее различие в тождественном, которое в своих определениях есть одна и
та же субстанция.

Благодаря такому тождеству содержания эта причинность есть
аналитическое положение. Одна и та же вещь выступает в одном случае как
причина, а в другом как действие, там — как собственная ее устойчивость, здесь
— как положенность или определение в чем-то ином. Так как эти определения формы
суть внешняя рефлексия, то, когда определяют то или иное явление как действие и
восходят от него к его причине, для того чтобы постичь и объяснить его, это по
существу дела — тавтоло­гическое рассмотрение, осуществляемое субъективным
рассудком; дважды повторяется лишь одно и то же содержание; в причине не
имеется ничего, чего нет в действии.— Например, дождь — причина сырости,
которая есть его действие; «дождь даст влагу», это — аналитическое предложение;
та же вода, которая составляет дождь, и есть влага; как дождь эта вода имеется
в форме отдель­ной вещи, а как сырость или влажность она прилагательное, нечто
положенное, которое, как предполагают, уже не имеет своей устойчивости в самом
себе; и то и другое определение одинаково внешни воде. — Подобным же образом
причина вот этого цвета — нечто окрашивающее, пигмент, который есть одна и та
же действи­тельность, выступающая в одном случае во внешней ей форме чего-то
действующего, т. е. как внешне связанная с отличным от нее действующим, а во
втором случае — в столь же внешнем для нее определении действия.— Причина того
или иного поступка — внутреннее убеждение действующего субъекта, которая как
внеш­нее наличное бытие, приобретаемое этим убеждением благодаря действованию,
есть то же содержание и та же ценность. Если дви­жение какого-либо тела
рассматривается как действие, то причина его — некоторая толкающая сила; но и
до и после толчка имеется одно и то же количество движения, одно и то же
существование, содержавшееся в толкающем теле и сообщенное им толкаемому те­лу;
и сколько оно сообщает, столько же оно само и теряет.

Причина, например живописец или толкающее тело, имеет,
правда, еще и другое содержание: живописец — помимо красок и их формы,
соединяющей краски для [создания] картины, а толка­ющее тело — помимо движения
определенной силы и определен­ного направления. Но это другое содержание —
случайный прида­ток, не касающийся причины; какие бы другие качества живо­писец
ни имел независимо от того, что он живописец данной картины, это не входит в
картину; лишь те из его свойств, ко­торые представлены в действии, присущи ему
как причине; по ос­тальным же своим свойствам он не причина. Точно так же, есть
ли толкающее тело камень или дерево, зеленое ли оно, желтое и т. п., это не
входит в его толчок, и в этом смысле оно не причина.

По поводу этой тавтологичности отношения причинности следует
отметить, что оно не кажется содержащим тавтологию в тех случаях, когда
указываются не ближайшие, а отдаленные при­чины действия. Изменение формы,
претерпеваемое лежащей в основании вещью в этом прохождении через многие
промежу­точные звенья, скрывает тождество, сохраняющееся при этом са­мой вещью.
В то же время в этом умножении причин, вклинива­ющихся между ней и последним
действием, она связывается с другими вещами и обстоятельствами, так что не то
первое, которое объявляется причиной, а лишь все эти многие причины, вместе
взятые, содержат полное действие.— Так, например, если для человека сложились
такие обстоятельства, при которых раз­вился его талант вследствие того, что он
потерял своего отца, уби­того пулей в сражении, то можно указать на этот
выстрел (или, ес­ли идти еще дальше назад, на войну или на причину войны и т.
д. до бесконечности) как на причину искусности этого человека. Но ясно, что,
например, не этот выстрел сам по себе есть причина, а причиной служит лишь
сочетание его с другими действующими определениями. Или, вернее, выстрел этот
вообще не причина, а лишь отдельный момент, относящийся к обстоятельствам воз­можности
[действия].

Затем следует главным образом обратить еще внимание на
неуместное применение отношения причинности к отношениям [в сфере]
физико-органической и духовной жизни. То, что называется причиной, оказывается
здесь, конечно, имеющим другое содержа­ние, чем действие, но это потому, что
то, что действует на живое, определяется, изменяется и преобразуется этим живым
самостоя­тельна, ибо живое не дает причине вызвать ее действие, т. е. снимает
ее как причину. Так, недозволительно говорить, что пища есть причина крови или
что такие-то кушанья или холод, сырость — причины лихорадки и т. п.; так же
недопустимо указывать на климат Ионии как на причину творений Гомера или на
честолюбие Цезаря как на причину падения республи­канского строя в Риме. Вообще
в истории действуют и опре­деляют друг друга духовные массы и индивиды; природе
же духа еще в более высоком смысле, чем характеру живого вообще, свойственно
скорее не принимать в себя другого первоначального, иначе говоря, не допускать
в себе продолжения какой-либо причины, а прерывать и преобразовывать ее.— Но
такого рода отношения принадлежат идее и должны быть рассмотрены лишь при анализе
ее.— Здесь же можно еще отметить, что, поскольку допускается отношение причины
и действия хотя бы и не в собст­венном смысле, действие не может быть больше,
чем причина, ибо действие есть не более как обнаружение себя причины. В ис­тории
стало обычным остроумное изречение, что из малых причин происходят большие
действия, и поэтому для объяснения значи­тельного и серьезного события приводят
какой-нибудь анекдот как первую причину. Такая так называемая причина должна
рас­сматриваться лишь как повод, лишь как внешнее возбуждение, в котором
внутренний дух события мог бы и не нуждаться или вмес­то которого он мог бы
воспользоваться бесчисленным множеством других поводов, чтобы начать с них в
явлении, пробить себе путь и обнаружить себя. Скорее наоборот, только самим
этим внут­ренним духом события нечто само по себе мелкое и случайное было
определено как его повод. Эта живопись истории в стиле арабесок, создающая из
тонкого стебля большой образ, есть поэтому хотя и остроумная, но в высшей
степени поверхностная трактовка. Правда, в этом возникновении великого из
малого имеет место вообще переворачивание внешнего, совершаемое ду­хом но
именно поэтому внешнее не есть причина внутри духа, ина­че говоря, само это
переворачивание снимает отношение причин­ности.

Гегель. Наука логики. М., 1971. Т. 2. С. 210—214

.

    Назад

    ПОДЕЛИТЬСЯ
    Facebook
    Twitter
    Предыдущая статьяФильмы на выбор
    Следующая статьяГ. В. ЛЕЙБНИЦ :: vuzlib.su

    НЕТ КОММЕНТАРИЕВ

    ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ