ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
Ш. МОНТЕСКЬЕ
.
Ш. МОНТЕСКЬЕ
О принципе монархии
Таким образом, в хорошо управляемых монархиях почти всякий
человек является хорошим гражданином, и мы редко найдем в них человека,
обладающего политической добродетелью, ибо, что-бы быть человеком, обладающим политической
добродетелью,. надо иметь намерение стать таковым и любить государство больше
ради него самого, чем ради собственной пользы.
Монархическое правление, как мы сказали, предполагает
существование чинов, преимуществ и даже родового дворянства. Природа чести
требует предпочтений и отличий. Таким образом, честь по самой своей природе
находит себе место в этом образе правления.
Честолюбие, вредное в республике, может быть благотворно в
монархии; оно одушевляет этот образ правления и притом имеет то преимущество,
что не опасно для него, потому что может быть постоянно обуздываемо. I
Все это напоминает систему мира, где есть сила, постоянно
удаляющая тела от центра, и сила тяжести, привлекающая их к нему. Честь
приводит в движение все части политического организма; самым действием своим
она связывает их, и каждый, думая преследовать свои личные интересы, по сути
дела, стремится к общему благу.
Правда, с философской точки зрения эта честь, приводящая в
движение все силы государства, есть ложная честь, но эта ложная честь так же
полезна для общества, как была бы полезна истинная честь для отдельного лица.
И разве этого мало — обязывать людей выполнять все трудные и
требующие больших усилий дела, не имея при этом в виду другого вознаграждения,
кроме производимого этими делами шума?..
О секте стоиков
Различные философские секты у древних можно рассматривать
как своего рода религии. Между ними не было ни одной, правила которой были бы
более достойны человека и более пригодны для воспитания добродетельных людей,
чем школы стоиков. Если бы мог на минуту забыть, что я христианин, я бы признал
уничтожение школы Зенона одним из величайших несчастий, постигших человечество.
Эта секта впадала в преувеличение лишь в таких вещах,
которые требуют душевного величия: в презрении к наслаждениям и страданиям.
Она одна умела воспитывать истинных граждан; она одна создавала
великих людей; она одна создавала великих императоров.
Оставьте на минуту в стороне истины откровения — и вы не
найдете во всей природе ничего величественнее Антонинов. Даже сам Юлиан — да,
Юлиан (эта невольная похвала не сделает меня, конечно, соучастником его
отступничества) — после него не было государя, более достойного управлять
людьми.
Видя одну тщету в богатстве, в человеческом величии, в
скорби, огорчениях и удовольствиях, стоики в то же время были поглощены
неустанной заботой о счастье людей и об исполнении своих общественных
обязанностей. Казалось, они полагали, что этот священный дух, присутствие
которого они чувствовали в себе, есть своего рода благое провидение,
бодрствующее над человечеством.
Рожденные для общества, они считали своим уделом трудиться
для него, и это было им тем менее в тягость, что награду они носили и самих
себе. Находя все свое счастье в своей философии, они, казалось, могли увеличить
его только счастьем других.
Монтескье Ш. О духе законов/ /Избранные произведения. М.,
1955. С. 183— 184, 535—536
.
