ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
ЭТНОГРАФИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
.
ЭТНОГРАФИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Традиционно считающиеся слабыми в
методологическом отношении гуманитарные науки в последние десятилетия
совершили значительный прорыв. В связи с работами структуралистов и
постструктуралистов, семиологов, феноменологов, герменевтиков, психоаналитиков,
критиков идеологии и т. п. можно говорить о революции в методологии, зна
чение которой выходит за рамки наук,
традиционно считающихся гума-11 итарными. На базе перечисленных дисциплин
возможно создание прин-I (и пиально новой программы, которая могла бы стать
методологической и эпистемологической основой философской науки о человеке.
» Человек производится
человеком, но эта старая истина, сформулированная Аристотелем, нуждается в
существенном дополнении, ибо человек в отличие от млекопитающих, производится
в культуре. Констатация морфологического своеобразия человека не решает
проблему определения его сущности. Историко-антропологические исследования
раскрывают феноменологические характеристики человека и, например, его отличие
от орангутанга не опирается на понятие сущности человека. Во всяком случае
весьма затруднительно определить сущность как животного, так и человека. Однако
мы стремимся зафиксировать ее в качестве своеобразного водораздела между ними,
не замечая при этом, что мы полагаем сущность человека еще до его появления.
Поэтому не остается ничего иного, как проводить отличие человека от человекообразных
обезьян в культурной или нравственной плоскости.
Человек и животное представляют
собой взаимосвязанные органические системы, каждая из которых существует не
только сама по себе, но и благодаря отношениям друг с другом. Поэтому одна из
этих сосуществующих систем представляет для другой окружающий мир. Субъективность
и бытие тесно связаны друг с другом. Бытие того, кто имеет свой окружающий мир,
отличается от субстанциального бытия и бытия пещей. Вещь есть то, что есть, а
субъект коррелятивен другому. Любое отношение или действие в такой системе
воспринимается всегда в широком контексте, который задан миром.
Антропологическое понятие жизненного мира какого-либо субъекта отличается от
космологического понятия мира, включающего все существующее — тотальность.
Антропологический мир всегда чей-то мир. Это мир мужчин или женщин, русских
или американцев. Это не просто часть космологического или эпистемологического
мира наблюдателя, это не “вещь в себе”, ибо он всегда релятивен определенным
актам субъекта, выделяющим, придающим смысл определенным секторам окружающей
действительности. Этот мир все время меняется, и поэтому Хайдеггер считал его
принципиально временным. Благодаря временности, возможно понимание других и
даже чужих миров. Возможность преодоления границ своего мира, отказ от его
центрации — наиболее трудное предприятие, необходимое для преодоления
враждебности. Страдание внутри сноего мира и стремление к взаимодействию с
другими составляют коренные особенности человеческой экзистенции. Человеческий
мир и отличие от замкнутого мира животных является открытым. То, что Хайдеггер
описал как сферу man еще в большей степени характерно для мира животных. Но
цепи раздражений и образцы реакций, выделяемые зоологами, не существуют для
самих животных, поведение которых запрограммировано на генетическом уровне.
Они не имеют мира, который выходит за пределы ситуации. Только у высших
животных есть его подобие, но и в этом случае применение понятий, приемлемых
для описания человека, в высшей степени проблематично. Строго говоря, мы не
имеем адекватного языка для понимания мира животных, даже в повседневной жизни
их поведение описывается отчасти в антропоморфических, отчасти в
механистических метафорах.
В культурантропологии вырабатывается
иной способ описания. Так, важнейшим способом формирования человека является
язык, который и отличает человека от животного. К типично человеческому
сегодня относят, кроме языка, технику, абстрактное мышление, которые и
составляют признаки сущностного понятия человека. Вместе с тем, язык и техника
претерпели в ходе человеческой истории принципиальные изменения, но сущность
человека предполагается при этом неизменной. Все эти трудности использования
понятия сущности по отношению к человеку заставляют либо вообще отказаться от
него, либо определять сущность в рамках той или иной культуры. Но и здесь
возникают не менее трудные вопросы. Определение человека дается с точки зрения
его достижений и свершений, технических или культурных. Отсюда интерес к
поздним культурам, к ранним фазам развития человеческого сообщества. Но одних
технических достижений недостаточно для достаточно емкого определения. Более
того, именно в нашу, характерную фундаментальными техническими достижениями
эпоху, усиливаются разговоры о деградациичеловечества и об угрозе выживания.
Таким образом, приходится принимать во внимание и другие открытия. Поскольку
сегодня наблюдается кризис семьи, в рамках которой осуществляется
воспроизводство человека, можно развитие техники дополнить становлением семьи.
Но как измерять степень ее совершенствования. Очевидно, что здесь неприменимы
критерии технического развития. На вопрос о том, какую историческую форму
семьи считать более совершенной, нельзя дать однозначного ответа. Те же самые
вопросы возникают и относительно других продуктов культурного творчества,
очевидно, что особенно спорным будет сравнение современного и старого
искусства. Итак, современная методология, которая не ставит прямо вопрос о
сущности человека, тем не менее неявно исходит из допущения о том, что по мере
эволюции противоположность человека и животного все более нарастает. И вместе
с тем, говоря о появлении человека на волне неолитической эволюции, разве не
допускают тем самым сохранение некой его сущности в ходе дальнейшего развития.
Этноцентризм — естественная установка
любой народности, проявляющаяся в утверждении собственных случайных
исторически сложившихся институтов в качестве общечеловеческих. Не случайно самоназвания
многих примитивных народов и означают “человек”. С позиций этноцентризма
другие народности расцениваются как “детские”, варварские или животные. Теория
истины выступает одной из форм легитимации собственных притязаний, которая
нередко находит практическое воплощение военно-политическими способами. Выход
из тупика этноцентризма, завершающегося колониализмом, ищут признающие
равноправие любых норм, институтов и притязаний на истину сторонники
релятивизма, который в качестве своеобразного противовеса всегда был присущ
европейской культуре. Такая толерантность кажется отказом от истины и это исключает
возможность оправдания самого релятивизма. Однако наделе релятивист утверждает
некую высшую истину, с точки зрения которой все остальные утверждения
оказываются относительными, и это четко проявляется, когда дело доходит до собственных
убеждений и жизненных интересов релятивиста. Конечно, философское исследование
человека не может ограничиться констатацией этой ставшей уже расхожей истины,
оно должно углубиться в основные формы человеческого бытия, которые заданы
языком, социумом и культурой. Человек является и творцом и творением культуры.
Онтология культуры выступает своеобразным базисом философской антропологии и
поэтому прежде всего подлежит изучению.
.