10. Огненная природа коня. :: vuzlib.su

10. Огненная природа коня. :: vuzlib.su

96
0

ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ


10. Огненная природа коня.

.

10. Огненная природа коня.

Наблюдение над мастью показывает, что конь иногда
представляется рыжим, а на иконах, изображающих Георгия на коне в борьбе со
змеем, — красным Нет необходимости повторять здесь детали, касающиеся огненной
природы коня: из ноздрей сыплются искры, из ушей валит огонь и дым и т. д. Нам
необходимо объяснить это явление.

Почему и как образ коня сливается с представлением об огне?
Есть ли материалы, могущие показать, как эта связь произошла?

Мы знаем, что основная функция коня — посредничество между
двумя царствами. Он уносит героя в тридесятое царство. В верованиях он часто
уносит умершего в страну мертвых.

Точно таким же посредником был и огонь. В мифах Америки,
Африки, Океании и Сибири герой без всякой помощи животных, только при помощи
огня отправляется на небо. Приведем несколько примеров. У якутов: «Потом
выкопал яму в семь печатных сажень; развел тут огонь, исщепав семь больших
деревьев. Взлетел на верхнее место белым молодым ястребом» (Худяков 1890,
97). Итак, чтобы подняться на небо, герой возжигает большой огонь и подымается
на небо. Самое интересное то, что он при этом превращается в птицу. Это
показывает, что старые зооморфные образы еще не забыты, что здесь старая
традиция превращения в животное встретилась с новым фактором— фактором огня.
Но не первичен ли здесь огонь? «Люди… много позднее стали видеть в
сожжении трупов отправку на небо»,— говорит Д. К. Зеленин (Зеленин 1936,
257). Герой микронезийского мифа пытается попасть на небо к своему отцу. Он
пытается взлететь, но это ему не удается. «Но он не отказался от своего
намерения, возжег большой огонь и при помощи дыма поднялся во второй раз к
небу, где он, наконец, достиг объятий своего отца» (Frobenius 18986, 116).
Впрочем нет необходимости долго останавливаться на этом явлении. На нем
основано как сжигание трупов, так и сожжение жертв. Итак, наряду с животными
огонь некогда представлялся посредником между двумя мирами. Когда появляется
лошадь, роль огня переносится на лошадь. Примером этого служит не только
сказка. Примером этого служит религия. Здесь в качестве исторической ступени к
сказке можно указать на два явления: на соединение культа огня с культом
лошади, классический пример которого дает Индия, и на ту роль, которую огонь и
лошадь играют в шаманизме. Классической страной, где издавна водились кони и
откуда они, вероятно, распространились по всему миру, была Индия. И
действительно, в ведической религии мы видим наиболее полное развитие коня-огня
в лице бога Агни. Вот как Ольденберг описывает церемонию возжигания священного
коня: «Старший жрец приказывает одному из подчиненных жрецов:
«Приведи коня». Конь стоит около того места, на котором должно
происходить трение огня, так, чтобы он взирал на процесс трения… Нет никакого
сомнения, что конь есть не что иное, как воплощение Агни» (Oldenberg 77).
Здесь конь взирает на трение, но в ведических гимнах он добывается из огнива:
«Агни, которого новорожденным произвели путем трения две палочки»
(Ригведа). Агни не только по очень многим деталям, но и по существу, по своей
основной функции совпадает с конем. Он — бог-посредник («вестник»)
между двумя мирами, в огне отводящий умерших в поднебесье. Религия Вед —
стадиально очень позднее явление. «Ригведа» — жречески-богословское
произведение, которое, однако, несомненно косвенно отражает народные представления.

Здесь нелишне будет указать, что и сказочный конь,
совершенно как ведический огненный конь Агни, добывается из огнива. Но Ригведа
сохранила древнюю форму огнива — две палочки, сказка заменяет ее огнивом новой
формации — кремнем и кресалом.

Совпадение между ведическим Агни и русским сказочным конем
настолько полное, что сопоставление их могло бы составить предмет особой
работы. Овсянико-Куликовский в своей работе о культе огня в эпоху Вед собрал
несколько сот эпитетов бога-огня Агни (Овсянико-Куликовский 1887). И хотя изучение
эпитетов, оторванных от того объекта, к которому они прилагаются, может
привести к ложным заключениям, но все же такие эпитеты, как «имеющий
светлую спину», «с пламенеющей пастью», «с пламенеющей
головой», «знак которого есть дым», «с золотыми волосами»,
«с золотыми зубами», «с золотой бородой» и др. в приложении
к богу огню-коню слишком близки к сказке, чтобы быть случайными. Они основаны
на тех же представлениях, что и сказка.

Мы здесь не будем разрабатывать эту связь, это завело бы нас
слишком далеко. Нам достаточно указать, что огненный конь, посредник между
двумя мирами, имеется в религии скотоводческого народа, создавшего
государственность. Изучение Агни позволяет объяснить природу коня. Она
получилась из слияния представлений о коне и об огне как посредниках между
двумя мирами. Из трех основ коня — птицы, лошади и огня – огонь есть наиболее
поздний элемент, птица — наиболее древний.

Уже говорилось о том, что эту роль посредника между двумя
мирами может играть не только божество (это уже знак поздней культуры, какой и
является культура ведической религии), но и шаман. Шаман также действует при
помощи огня. Штернберг описывает камлание, виденное им самим. «Если бес
больного упорно не хочет уходить, то шаман призывает особого духа, который обращается
в огненный шар и забирается в брюхо шамана, а оттуда во все самые отдаленные
части его тела, так что шаман во время сеанса выпускает огонь изо рта, из носа,
из любой части тела» (Штернберг 1936, 46). Этот случай показывает, что
выпускание огня из рта, глаз, ушей и т. д. вовсе не есть нечто, свойственное
только сказке.

Такое же представление, по Нансену, имеется у эскимосов.
«Признаком шаманов является то, что они выдыхают огонь» (Nansen 252).
Впрочем это обычно делает только черный шаман. Нансен сопоставляет его с
огнедышащим дьяволом средних веков и полагает, что представление об огнедышащем
шамане сложилось под европейским влиянием, тогда как дело обстоит как раз
наоборот. Огнедышащий дьявол есть последнее отражение представления об
огнедышащем посреднике между царством живых в мертвых. Такое же представление
имеется у племени йоруба в Африке. Герой мифа, Шанго, получает мощное волшебное
средство от своего отца. Он его съедает. Люди собираются на совет. Все по
очереди говорят. Когда очередь доходит до героя, «из его рта стал ударять
огонь. Все ужаснулись. Тогда Шанго понял, что он, как бог, не подчинен никому,
топнул ногой и вознесся» (Frobenius 18986, 235). Мы здесь имеем прообраз
позднейших огненных вознесений, вплоть до огненной колесницы пророка Ильи (Holland).
Но конь обнаруживает связь с шаманством не только с этой стороны, не только как
огнедышащее существо. Шаман часто имеет коня в качестве помощника или вообще
имеет связь с ним.

Попов так описывает камлание у якутов (Попов 130).
«Шаман входит и с помощью своего помощника надевает костюм. Ему Дают пучок
белых конских волос, часть из которых он бросает в огонь — это служит
угощением и располагает к нему духов, которые очень любят дым жженого
волоса». Нужно прибавить, что шаман сидит на белой кобыльей шкуре. Однако,
что за странный вкус у духов, что они «любят запах жженого волоса», и
почему это «служит угощением и располагает к шаману
духов-помощников?» Сказка показывает совершенно ясно, что сожжение волос
есть магическое средство привлечения духа, и, любит или не любит он этот запах,
он вынужден будет явиться. Достаточно «припалить» три волоса, чтобы
вызвать коня. Это и делает шаман.

В данном случае к нему являются не кони, а духи,
относительно облика которых ничего не говорится. Но мы знаем, что в числе
помощников шамана имеются и лошади. «В сказаниях бурят некоторые умершие
шаманы считаются обладателями белого, пегого или черного коня, на каком они
разъезжают при жизни и на котором теперь посещают окрестности своего
улуса» (Зеленин 1936, 299). К онгону, называемому «покровительница
телеутов», минусинский шаман обращается со словами: «На сине-сивом
коне ты приехал сюда в полдень из гор Кузнецка». В якутском мифе дьявол
действует так: «Тут дьявол перевернул свой бубен, сел на него, три раза
ударил его своей палкой, и бубен этот превратился в кобылу с тремя ногами.
Севши на нее, он поехал прямо на восток» (Худяков 1890, 142).

.

    Назад

    НЕТ КОММЕНТАРИЕВ

    ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ