ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ. КЛЯТВЫ. СМОТР СО СТЕНЫ.  ЕДИНОБОРСТВО АЛЕКСАНДРА И МЕНЕЛАЯ.

Так лишь на битву построились оба народа с вождями,

Трои сыны устремляются, с говором, с криком, как птицы:

Крик таков журавлей раздается под небом высоким,

Если, избегнув и зимних бурь, и дождей бесконечных,

С криком стадами летят через быстрый поток Океана,    {5}

Бранью грозя и убийством мужам малорослым, пигмеям,

С яростью страшной на коих с воздушных высот нападают.

Но подходили в безмолвии, боем дыша, аргивяне,

Духом единым пылая - стоять одному за другого.

   Словно туман над вершинами горными Нот разливает,    {10}

Пастырям стад нежеланный, но вору способнейший ночи:

Видно сквозь оный не дальше, как падает брошенный камень, -

Так из-под стоп их прах, подымаяся мрачный, крутился

Вслед за идущими; быстро они проходили долину.

   И когда уже сблизились к битве идущие рати,    {15}

Вышел вперед от троян Александр, небожителю равный,

С кожею парда на раме, с луком кривым за плечами

И с мечом при бедре; а в руках два копья медножалых

Гордо колебля, он всех вызывал из данаев храбрейших,

Выйти противу него и сразиться жестокою битвой.    {20}

Но лишь увидел его Менелай, любимый Ареем,

Быстро вперед из толпы выступающим поступью гордой, -

Радостью вспыхнул, как лев, на добычу нежданно набредший,

Встретив еленя рогатого или пустынную серну;

Гладны, неистово он пожирает, хотя отовсюду    {25}

Сам окружен и ловцами младыми, и быстрыми псами:

Радостью вспыхнул такой Менелай, Александра героя

Близко узрев пред собой; и, отметить похитителю мысля,

Быстро Атрид с колесницы с оружием прянул на землю.

   Но лишь увидел его Приамид, Александр боговидный,    {30}

Между передних блеснувшего, сердце его задрожало;

Быстро он к сонму друзей отступил, избегающий смерти.

Словно как путник, увидев дракона в ущелиях горных,

Прядает вспять и от ужаса членами всеми трепещет,

Быстро уходит, и бледность его покрывает ланиты, -    {35}

Так убежавши, в толпу погрузился троян горделивых

Образом красный Парис, устрашаясь Атреева сына.

   Гектор, увидев его, поносил укорительной речью:

"Видом лишь храбрый, несчастный Парис, женолюбец, прельститель!

Лучше бы ты не родился или безбрачен погибнул!    {40}

Лучше б сего я желал, и тебе б то отраднее было,

Чем поношеньем служить и позорищем целому свету!

Слышишь, смеются ряды кудреглавых данаев, считавших

Храбрым тебя первоборцем, судя по красивому виду.

Вид твой красен, но ни силы в душе, ни отважности в сердце!    {45}

Бывши таков ты, однако дерзнул в кораблях мореходных

Бурное море исплавать, в толпою клевретов любезных,

В чуждое племя войти и похитить из стран отдаленных

Славу их жен, и сестру и невестку мужей браноносных,

В горе отцу твоему, и народу, и целому царству,    {50}

В радость ахейцам врагам, а себе самому в поношенье!

Что же с оружьем не встретил царя Менелая? Узнал бы

Ты, браноносца какого владеешь супругой цветущей.

Были б не в помощь тебе ни кифара, ни дар Афродиты,

Пышные кудри и прелесть, когда бы ты с прахом смесился.    {55}

Слишком робок троянский народ, иль давно б уже был ты

Каменной ризой одет, злополучии толиких виновник!"

   Гектору быстро в ответ возразил Александр боговидный:

"Гектор, ты вправе хулить, и твоя мне хула справедлива.

Сердце в груди у тебя, как секира, всегда непреклонно:    {60}

Древо пронзает она под рукой древодела и рьяность

Мужа сугубит, когда обсекает он брус корабельный:

Так в груди у тебя непреклонен дух твой высокий.

Не осуждай ты любезных даров златой Афродиты.

Нет, ни один не порочен из светлых даров нам бессмертных;    {65}

Их они сами дают; произвольно никто не получит.

Ныне, когда ты желаешь, чтоб я воевал и сражался,

Всем повели успокоиться, Трои сынам и ахейцам;

И посреди их поставьте меня с Менелаем героем;

Мы за Елену Аргивскую с ним перед вами сразимся.    {70}

Кто из двоих победит и окажется явно сильнейшим,

В дом и Елену введет, и сокровища все он получит.

Вы ж, заключившие дружбу и клятвы святые, владейте

Троей холмистой; ахейцы же в Аргос, конями богатый,

Вспять отплывут и в Ахаию, славную жен красотою".    {75}

   Так говорил, и восхитился Гектор услышанной речью;

И, на средину исшед и копье ухватив посредине,

Спнул фаланги троянские; все успокояся стали.

Но на Гектора луки ахеян сыны натянули.

Многие метили копьями, многие бросили камни.    {80}

К ним громогласно воззвал повелитель мужей Агамемнон:

"Стойте, аргивцы друзья! не стреляйте, ахейские мужи!

Слово намерен вещать шлемоблещущий Гектор великий".

   Рек, - и ахеяне прервали, бой и немедленно стали

Окрест, умолкнув; и Гектор великий вещал среди воинств:    {85}

"Сонмы троян и ахеян красивопоножных! внимайте,

Что предлагает Парис, от которого брань воспылала.

Он предлагает троянам и всем меднолатным ахейцам

Ратные сбруи свои положить на всеплодную землю;

Сам посреди ополчений с воинственным он Менелаем,    {90}

Битвой, один на один, за Елену желает сразиться.

Кто из двоих победит и окажется явно сильнейшим,

В дом и Елену введет, и сокровища все он получит;

Мы ж на взаимную дружбу священные клятвы положим".

   Рек он; ахейцы безмолвные все сохраняли молчанье;    {95}

И меж них провещал Менелай, знаменитый воитель!

"Ныне внимайте и мне; жесточайшая горесть пронзает

Сердце мое; помышляю давно я: пора примириться

Трои сынам и ахейцам; довольно вы бед претерпели

Ради вражды между мной и Парисом, виновником оной.    {100}

Кто между двумя судьбой обречен на погибель,

Тот да погибнет! а вы, о друзья, примиритесь немедля.

Пусть же представят и белого агнца, и черную овцу

Солнцу принесть и земле; а Крониду пожрем мы другого.

Пусть призовут и Приама владыку, да клятву положит    {105}

Сам (а сыны у него напыщенны, всегда вероломны):

Да преступник какой-либо Зевсовых клятв не разрушит:

Сердце людей молодых легкомысленно, непостоянно;

Старец, меж ними присущий, вперед и назад прозорливо

Смотрит, обеих сторон соблюдая взаимную пользу".    {110}

   Так говорил; и наполнились радостью оба народа,

Чая почить наконец от трудов изнурительной брани:

Коней становят в ряды, с колесниц, своих прядают сами;

Быстро снимают доспехи, на землю слагают их близко

Друг против друга: меж воинств осталося узкое поле.    {115}

Гектор немедленно к граду глашатаев двух посылает

Агнцев поспешно принесть и вызвать владыку Приама.

Царь Агамемнон равно повеление дал Талфибию

К сеням ахейским идти и принесть на заклание агнца;

Он поспешил, повинуясь державному сыну Атрея.    {120}

   С вестью Ирида явилась к Елене лилейнораменной.

Вестница, образ принявши любезной Елене золовки,

С коей в супружестве был Антенорид царь Геликаон,

Образ младой Лаодики, прекраснейшей дщери Приама,

В терем вошла, где Елена ткань великую ткала,    {125}

Светлый, двускладный покров, образуя на оном сраженья,

Подвиги конных троян и медянодоспешных данаев,

В коих они за нее от Ареевых рук пострадали.

К ней приступив, быстроногая так говорила Ирида:

"Выйди, любезная нимфа, деяния чудные видеть    {130}

Конников храбрых троян и медянодоспешных данаев.

Оба народа недавно, стремимые бурным Ареем,

В поле сходились, пылая взаимно погибельной бранью.

Ныне безмолвны стоят; прекратилася брань; ратоборцы

Все на щиты преклонилися, копья их воткнуты в землю.    {135}

Но герой Александр и Атрид Менелай браноносный

Выйти желают одни за тебя на копьях сразиться,

И супругой любезной тебя наречет победитель".

   Так изрекла и влияла ей в душу сладкие чувства,

Думы о первом супруге, о граде родимом и кровных.    {140}

Встала она и, сребристыми тканями вкруг осеняся,

Быстро из дому идет со струящеюсь нежной слезою.

Следом за ней поспешили прислужницы верные обе,

Эфра, Питеева дочь, и Климена, с блистательным взором.

Скоро они притекли ко вратам возвышавшимся Скейским,    {145}

Там и владыка Приам, и Панфой, и Фимет благородный,

Клитий, божественный Ламп, Гикетаон, Ареева отрасль,

Укалегон, и герой Антенор, прозорливые оба,

Старцы народа сидели на Скейской возвышенной башне,

Старцы, уже не могучие в брани, но мужи совета,    {150}

Сильные словом, цикадам подобные, кои по рощам,

Сидя на ветвях дерев, разливают голос их звонкий:

Сонм таковых илионских старейшин собрался на башне.

Старцы, лишь только узрели идущую к башне Елену,

Тихие между собой говорили крылатые речи:    {155}

"Нет, осуждать невозможно, что Трои сыны и ахейцы

Брань за такую жену и беды столь долгие терпят:

Истинно, вечным богиням она красотою подобна!

Но, и столько прекрасная, пусть возвратится в Элладу;

Пусть удалится от нас и от чад нам любезных погибель!"    {160}

   Так говорили; Приам же ее призывал дружелюбно:

"Шествуй, дитя мое милое! ближе ко мне ты садися.

Узришь отсюда и первого мужа, и кровных, и ближних.

Ты предо мною невинна; единые боги виновны:

Боги с плачевной войной на меня устремили ахеян!    {165}

Сядь и поведай мне имя величеством дивного мужа:

Кто сей, пред ратью ахейскою, муж и великий и мощный?

Выше его головой меж ахеями есть и другие,

Но толико прекрасного очи мои не видали,

Ни толико почтенного: мужу царю он подобен!"    {170}

   Старцу в женах знаменитая так отвечала Елена:

"Ты и почтен, для меня, возлюбленный свекор, и страшен!

Лучше бы горькую смерть предпочесть мне, когда я решилась

Следовать с сыном твоим, как покинула брачный чертог мой,

Братьев, и милую дочь, и веселых подруг мне бесценных!    {175}

Но не сделалось так; и о том я в слезах изнываю!..

Ты вопрошаешь меня, и тебе я скажу, Дарданион:

Муж сей есть пространно державный Атрид Агамемнон,

Славный в Элладе, как мудрый царь и как доблестный воин,

Деверь он был мне; увы, недостойная, если б он был им!"    {180}

   Так говорила, - и старец, дивяся Атриду, воскликнул:

О Агамемнон, счастливым родившийся, смертный блаженный!

Сколько под властью твоею ахейских сынов браноносных!

Некогда, быв во фригийской земле, виноградом обильной,

Зрел я великую рать фригиян, колесничников быстрых;    {185}

Зрел я Атрея полки и Мигдона, подобного богу:

Станом стояло их воинство вдоль берегов Сангария;

Там находился и я, и союзником оных считался,

В день, как мужам подобные ратью нашли амазонки:

Но не столько их было, как здесь быстрооких данаев".    {190}

   После, узрев Одиссея, Приам вопрошает Елену:

"Ныне скажи и об этом, дитя мое: кто сей данаец?

Менее целой главой, чем великий Атрид Агамемнон,

Но, как сдается мне, он и плечами и персями шире.

Сбруя его боевая лежит на земле плодоносной;    {195}

Сам же, подобно овну, по рядам ратоборным он ходит.

Он мне подобным овну представляется, пышному волной,

В стаде ходящему между овец среброрунных".

   Вновь отвечала Приаму Елена, рожденная Зевсом:

"Муж сей, почтенный Приам, Лаэртид Одиссей многоумный,    {200}

Взросший в народе Итаки, питомец земли каменистой,

Муж, преисполненный козней различных и мудрых советов".

   К ней обративши слева, говорил Антенор благоумный:

"Подлинно, речь справедливую ты, о жена, произносишь:

Некогда к нам приходил Одиссей Лаэртид знаменитый,    {205}

Присланный, ради тебя, с Менелаем воинственным купно.

Я их тогда принимал и угащивал дружески в доме;

Свойство узнал обоих и советов их разум изведал.

Если они на собранья троянские вместе являлись, -

Стоя, плечами широкими царь Менелай отличался;    {210}

Сидя же вместе, взрачнее был Одиссей благородный.

Если они пред собранием думы и речи сплетали, -

Царь Менелай всегда говорил, изъясняяея бегло,

Мало вещал, но разительно; не был Атрид многословен,

Ни в речах околичен, - хоть был он и младший годами.    {215}

Но когда говорить восставал Одиссей многоумный,

Тихо стоял и в землю смотрел, потупивши очи;

Скиптра в деснице своей ни назад, ни вперед он не двигал,

Но незыбно держал, человеку простому подобный.

Счел бы его ты разгневанным мужем или скудоумным.    {220}

Но когда издавал он голос могучий из персей,

Речи, как снежная вьюга, из уст у него устремлялись!

Нет, не дерзнул бы никто с Одиссеем стязаться словами;

Мы не дивились тогда Одиссееву прежнему виду".

   Третьего видя Аякса, Приам вопрошает Елену:    {225}

"Кто еще оный ахеянин, столько могучий, огромный?

Он и главой и плечами широкими всех перевысил".

   Старцу в женах знаменитая вновь отвечала Елена:

"Муж сей - Аякс Теламонид великий, твердыня данаев.

Там, среди критских дружин, возвышается, богу подобный,    {230}

Идоменей, и при нем предводители критян толпятся.

Часто героя сего Менелай угощал дружелюбно

В нашем доме, когда приходил он из славного Крита.

Вижу и многих других быстрооких данайских героев;

Всех я узнала б легко и поведала б каждого имя.    {235}

Двух лишь нигде я не вижу строителей воинств: незримы

Кастор, коней укротитель, с могучим бойцом Полидевком,

Братья, которых со мною родила единая матерь.

Или они не оставили град Лакедемон веселый?

Или, быть может, и здесь, принеслись в кораблях мореходных,    {240}

Но одни не желают вступать в ратоборство с мужами,

Срамом гнушаясь и страшным позором, меня тяготящим!"

   Так говорила; но их уже матерь земля сокрывала

Там, в Лакедемоне, в недрах любезной земли их родимой.

   Тою порой через Трою жертвы для клятвы священной,    {245}

Агнцев и дар полей, вино, веселящее сердце,

В козьем меху несли провозвестники; нес совокупно

Вестник Идеи и блестящую чашу, и кубки златые;

Он же, и к старцу представ, призывал Дарданида, вещая:

"Сын Лаомедонов, шествуй, тебя приглашают вельможи    {250}

Трои сынов конеборных и меднодоспешных данаев

Выйти на ратное поле, да клятвы святые положат.

Ныне герой Александр и с ним Менелай браноносец

С длинными копьями выйдут одни за Елену сразиться;

Кто победит - и жены и сокровищ властителем будет;    {255}

Мы ж, заключившие дружбу и клятвы священные, будем

Троей владеть, а данаи в Аргос, конями обильный,

Вспять отплывут и в Ахаию, славную жен красотою".

   Так произнес; ужаснулся Приам, но друзьям повелел он

Коней запречь в колесницу; они покорились охотно;    {260}

Старец взошел и бразды натянул к управлению коней;

Подле него Антенор на блистательной стал колеснице;

В поле они через Скейские быстрых направили коней.

И когда достигнули воинств троян и ахеян,

Там, с колесницы прекрасной сошедши на злачную землю,    {265}

Между троян и ахеян срединою шествуют старцы.

В встречу им быстро восстал повелитель мужей Агамемнон,

Мудрый восстал Одиссей; и почтенные вестники оба

Жертвы для клятвы священной представили; в чаше единой

Вина смесили и на руки воду царям возлияли.    {270}

Тут Агамемнон, владыка, десницею нож обнаживши

Острый, висящий всегда при влагалище мечном великом,

Волну отрезал на агнчих главах, и глашатаи оба,

Взяв, разделили ее меж избранных троян и ахеян.

Царь Агамемнон воззвал, с воздеянием дланей моляся:    {275}

"Мощный Зевс, обладающий с Иды, преславный, великий!

Гелиос, видящий все и слышащий все в поднебесной!

Реки, земля и вы, что в подземной обители души

Оных караете смертных, которые ложно клянутся!

Будьте свидетели вы и храните нам клятвы святые:    {280}

Если Парис Приамид поразит Менелая Атрида,

Он и Елену в дому, и сокровища все да удержит;

Мы ж от троянской земли отплывем на судах мореходных.

Если Париса в бою поразит Менелай светловласый,

Граждане Трои должны возвратить и жену и богатства;    {285}

Пеню должны заплатить аргивянам, какую прилично;

Память об ней да прейдет и до поздних племен человеков.

Если же мне и Приам, и Приама сыны отрекутся

Должную дань заплатить по паденье уже и Париса,

Снова я ратовать буду, пока не истребую дани;    {290}

Здесь я останусь, пока не увижу конца ратоборству".

   Рек и гортани овнов пересек он суровою медью

И обоих на земле положил их, в трепете смертном

Жизнь издыхающих: юную силу их медь сокрушила.

После, вино из чаши блистательной черпая кубком,    {295}

Все возливали и громко молились богам вечносущим;

Так не один возглашал меж рядами троян и ахеян:

"Зевс многославный, великий, и все вы, бессмертные боги!

Первых, которые смеют священную клятву нарушить,

Мозг, как из чаши вино, да по черной земле разольется,    {300}

Их вероломных и чад, - и пришельцы их жен да обымут!"

   Так возглашали; моления их не исполнил Кронион.

Старец Приам между тем обратился к народам, вещая:

"Слову, внимайте, трояне и храбрые мужи ахейцы:

Я удаляюсь от вас, в Илион возвращаюсь холмистый.    {305}

Мне недостанет сил, чтобы видеть своими очами

Сына любезного бой с Менелаем, питомцем Арея.

Ведает Зевс Эгиох и другие бессмертные боги,

В битве кому из подвижников смертный конец предназначен".

   Рек, - и овнов в колесницу влагает божественный старец;    {310}

Всходит и сам и бразды к управленью коней напрягает;

Подле него Антенор на блистательной стал колеснице.

Старцы, назад обратяся, погнали коней к Илиону.

   Гектор тогда Приамид и с ним Одиссей благородный

Прежде измерили место сражения; после, повергнув    {315}

Жребии в медный шелом, сотрясали, да ими решится,

Кто в сопротивника первый копье медяное пустит.

Рати же окрест молились и длани к богам воздевали;

Так не один восклицал меж рядами троян и ахеян:

"Мощный Зевс, обладающий с Иды, преславный, великий!    {320}

Кто между ими погибельных дел сих и распрей виновник,

Дай ты ему, пораженному, в дом погрузиться Аида,

Нам же опять утвердить и священные клятвы, и дружбу!"

   Так возглашают; а Гектор великий два жребия в шлеме,

Взор отвратив, сотрясает, и выпрянул жребий Париса.    {325}

Воины быстро уселись рядами, где каждый оставил

Коней своих звуконогих и пестрые ратные сбруи.

Тою порой вкруг рамен покрывался оружием пышным

Юный герой Александр, супруг лепокудрой Елены.

И сперва наложил он на белые ноги поножи    {330}

Пышные, кои серебряной плотно смыкались наглезной;

Перси кругом защищая, надел медяные латы,

Брата Ликаона славный доспех, и ему соразмерный;

Сверху на рамо набросил ремень и меч среброгвоздный

С медяным клинком; и щит захватил, и огромный и крепкий;    {335}

Шлем на могучую голову ярко блестящий надвинул

С гривою конскою; гребень ужасный над ним волновался;

Тяжкое поднял копье, но которое было споручно.

Так и Атрид Менелай покрывался оружием, храбрый.

И едва лишь каждый в дружине своей воружился,    {340}

Оба они аргивян и троян на средину выходят

С грозно блестящими взорами; ужас смотрящих объемлет

Конников храбрых троян и красивопоножных данаев.

Близко герои сошлись и на месте измеренном стали,

Копья в руках потрясая, свирепствуя друг против друга.    {345}

Первый герой Александр послал длиннотенную пику

И ударил жестоко противника в щит круговидный;

Но - не проникнуло меди, согнулось копейное жало

В твердом щите. И воздвигся второй с занесенною пикой

Царь Менелай, умоляющий пламенно Зевса владыку:    {350}

"Зевс! помоги покарать сотворившего мне оскорбленье!

В прах моею рукой низложи Приамида Париса;

Пусть ужасается каждый и в поздно рожденных потомках

Злом воздавать за приязнь добродушному гостеприимцу".

   Рек он - и, мощно сотрясши, поверг длиннотенную пику,    {355}

И ударил жестоко противника в щит круговидный:

Щит светозарный насквозь пробежала могучая пика,

Броню насквозь, украшением пышную, быстро пронзила

И, на паху подреберном, хитон у Париса рассекла,

Бурная; он, лишь отпрянув, погибели черной избегнул.    {360}

Сын же Атреев, исторгнув стремительно меч среброгвоздньй

Грянул с размаху по бляхе шелома; но меч, над шеломом

В три и четыре куска раздробившися, пал из десницы.

Царь Менелай возопил, на пространное небо взирая:

"Зевс, ни один из бессмертных, подобно тебе, не злотворен!    {365}

Я наконец уповал покарать Александра злодея;

И в руках у меня сокрушается меч, и напрасно

Вылетел дрот из десницы моей: не могу поразить я!"

   Рек - и напал на него, за шлем ухватив коневласый,

Быстро повлек, обратившися к пышнопоножным ахейцам.    {370}

Стиснул Парисову нежную выю ремень хитрошвенный -

Вплоть у него под брадой проходившая подвязь шелома.

Он и довлек бы его, и покрылся бы славой великой;

Но любимца увидела Зевсова дочь Афродита;

Кожу вола, пораженного силой, она разорвала:    {375}

Шлем последовал праздный за мощной рукой Менелая.

Быстро его Атрейон, закруживши на воздухе, ринул

К пышнопоножным данаям, и подняли верные други.

Сам же он бросился вновь, поразить Александра пылая

Медным копьем; но Киприда его от очей, как богиня,    {380}

Вдруг похищает и, облаком темным покрывши, любимца

В ложницу вводит, в чертог, благовония сладкого полный;

Быстро уходит Елену призвать, и на башне высокой

Ледину дочь, окруженную сонмом троянок, находит,

Тихо рукой потрясает ее благовонную ризу    {385}

И говорит, уподобяся старице, древле рожденной,

Пряхе, что в прежние дни для нее в Лакедемоне граде

Волну прекрасно пряла и царевну вседушно любила:

Ей уподобяся, так говорит Афродита богиня:

"В дом возвратися, Елена; тебя Александр призывает.    {390}

Он уже дома, сидит в почивальне, на ложе точеном,

Светел красой и одеждой; не скажешь, что юный супруг твой

С мужем сражался и с боя пришел, но что он к хороводу

Хочет идти иль воссел опочить, хоровод лишь оставив".

   Так говорила, - и душу Елены в груди взволновала:    {395}

Но, лишь узрела Елена прекрасную выю Киприды,

Прелести полные перси и страстно блестящие очи,

В ужас пришла, обратилась к богине и так говорила:

"Ах, жестокая! снова меня обольстить ты пылаешь?

Или меня еще дальше, в какой-либо град многолюдный,    {400}

Фригии град иль Меонии радостной хочешь увлечь ты,

Если и там обитает любезный тебе земнородный?

Ныне, когда Менелай, на бою победив Александра,

Снова в семейство меня возвратить, ненавистную, хочет,

Что ты являешься мне, с злонамеренным в сердце коварством?    {405}

Шествуй к любимцу сама, от путей отрекися бессмертных

И, стопою твоей никогда не касаясь Олимпа,

Вечно при нем изнывай и ласкай властелина, доколе

Будешь им названа или супругою, или рабою!

Я же к нему не пойду, к беглецу; и позорно бы было    {410}

Ложе его украшать; надо мною троянские жены

Все посмеются; довольно и так мне для сердца страданий!"

   Ей, раздраженная Зевсова дочь, отвечала Киприда:

"Смолкни, несчастная! Или, во гневе тебя я оставив,

Так же могу ненавидеть, как прежде безмерно любила.    {415}

Вместе обоих народов, троян и ахеян, свирепство

Я на тебя обращу, и погибнешь ты бедственной смертью!"

   Так изрекла, - и трепещет Елена, рожденная Зевсом,

И, закрывшись покровом сребристоблестящим, безмолвно,

Сонму троянок невидимо, шествует вслед за богиней.    {420}

Скоро достигли они Александрова пышного дома;

Обе служебницы бросились быстро к домашним работам.

Тихо на терем высокий жена благородная всходит.

Там для нее, улыбаясь пленительно, кресло Киприда,

Взяв сама, пред лицом Александровым ставит, богиня.    {425}

Села на оном Елена, рожденная Зевсом Кронидом,

Очи назад отвратила и так упрекала супруга:

"С битвы пришел ты? о лучше б, несчастный, навеки погибнул

Мужем сраженный, могучим, моим преждебывшим супругом!

Прежде не сам ли хвалился, что ты Менелая героя    {430}

Силой своей и рукой и копьем превзойдешь в ратоборстве!

Шествуй теперь и Атрида могучего вызови снова;

Лично с героем сразися. Но я не советую; лучше

Мирно покойся, и впредь с светлокудрым Атреевым сыном

Ратовать ратью, ни битвою биться не смей безрассудно;    {435}

Или, страшись, да его копием укрощен ты не будешь!"

   Ей отвечая, Парис устремляет крылатые, речи:

"Нет, не печаль мне, супруга, упреками горькими сердце;

Так, сегодня Атрид победил с ясноокой Афиной;

После и я побежду: покровители боги и с нами.    {440}

Ныне почием с тобой и взаимной любви насладимся.

Пламя такое в груди у меня никогда не горело;

Даже в тот счастливый день, как с тобою из Спарты веселой

Я с похищенной бежал на моих кораблях быстролетных,

И на Кранае с тобой сочетался любовью и ложем.    {445}

Ныне пылаю тобою, желания сладкого полный".

Рек он - и шествует к ложу, за ним и Елена супруга.

Вместе они на блистательноубранном ложе почили.

   Сын же Атреев по воинству рыскал, зверю подобный,

Взоры бросая кругом, не увидит ли где Александра.    {450}

Но ни единый из храбрых троян и союзников славных

Мощному сыну Атрея не мог указать Александра.

Верно, из дружбы к нему, не сокрыл бы никто его зревший:

Всем он и им уже был ненавистен, как черная гибель.

   Громко тогда возгласил повелитель мужей Агамемнон:    {455}

"Слух преклоните, трояне, дардане и рати союзных!

Видимо всем торжество Менелая, любимца Арея.

Вы аргивянку Елену, с богатством ее похищенным,

Выдайте нам и немедленно должную дань заплатите,

Память об ней да прейдет и до поздних племен человеков".    {460}

   Так Агамемнон вещал, - и в хвалу восклицали ахейцы.

.

Назад