ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
III. 4. О СОПРОВОЖДАЮЩИХ НАС ГЕНИЯХ
.
III. 4. О СОПРОВОЖДАЮЩИХ НАС ГЕНИЯХ
1. Первые сущности, производя
энергии и эйдосы, пребывают в покое, в то время, как Душа, по нашему убеждению,
творит в движении и посредством движения – творит чувственные формы и те
способности к самовозрастанию, в которых она проявляет себя в растительном
мире. Даже присутствуя в людях, Душа наделяет их тела растительными функциями,
которые, впрочем, не являются определяющими, тогда как в растительном царстве
эта способность, безусловно, доминирует.
Чувственный мир, как нижняя ступень бытия, уже ничего вслед
за собой не порождает, или, по крайней мере, то, что он порождает, – это нечто
иное, в корне отличное от всего предшествующего, ибо то, что следует за ним,
уже лишено жизни.
Это значит, что все, творимое Душой ниже нашего уровня,
возникает как бесформенное и обретает форму лишь с помощью своего творца; оно
изначально не несет в себе образа Души, а потому, будучи целиком
неопределенным, и не живет. Разумеется, в вещах самых низких уровней бытия тоже
много неопределенного, но все же у них есть хоть какая-то форма. Можно сказать,
что их неопределенность относительна, что в ней заложена возможность лучшего,
более оформленного состояния. В пределе же мы имеем абсолютную недостаточность,
которая, по мере повышения статуса ее бытия, оформляется и обретает тело, а
затем и способность воспринимать своего создателя. Таким образом, покидая
горние сферы и проникая в тела, высшие сущности, тем самым, сами очерчивают
свои границы.
2. Так, в частности, Платон говорит,
что «мировая Душа ведает всем неодушевленным»,* хоть, впрочем, здесь
скорее следует говорить о душах индивидуальных, каждая из которых избирает свой
уровень и свой путь. Далее он говорит, что душа «носится, пока не
натолкнется на что-нибудь твердое – тогда она вселяется туда, получив земное
тело»** – то есть рассудочную, чувственную или даже растительную форму, и
это означает, что в каждом из своих возможных состояний душа проявляет, как
определяющую, только одну из своих способностей, в то время как все прочие
остаются практически невостребованными.
* «Федр». ** Там же.
Когда же душа вселяется в человека, самые низкие из ее
способностей не играют существенной роли, однако, нет и такой, которая была бы
неукоснительно определяющей, – в той или иной мере задействованы все. Человек,
будучи наделен органами чувств, отчасти живет чувственной жизнью, отчасти,
поскольку его тело растет и размножается, – растительной. В человеке сочетаются
и как бы сотрудничают душевные свойства различных степеней, но, в конце концов,
берет верх только одно из них, и, когда душа покидает тело, он, в сущности,
остается тем, что доминировало в нем при его земной жизни.
Вот почему нам следует стремиться к высшему; мы должны найти
в себе силы выйти из-под влияния и ощущающей способности нашей души,
приковывающей нас к чувственным образам, и растительной, чья забота не
простирается далее процессов пищеварения и размножения; наша жизнь должна
пройти под знаком разума, в устремленности к Уму и Богу.
Тот, кто при этой жизни сумеет удержаться на достойном
человека уровне, вновь родится человеком, кто живет, целиком отдавшись
чувственному, в последующем воплощении будет тем или иным животным,* в
зависимости от того, какие из чувственных интересов в нем преобладали. Те, у
кого, наряду с чувственностью, имелись и зачатки разумности, станут
благородными хищниками, зверьми же прожорливыми и похотливыми – те, кто и в
людских телах были таковыми. Те же, чьи интересы не простирались даже на
область чувственного, кто просто как бы вяло произрастал, – те станут членами
мира растений, ибо главенствующей в них была растительная способность души.
Бездумные гуляки станут певчими птицами и насекомыми, цари, правившие бездарно,
но, при этом, сознательно не причинявшие зла, – орлами; теми же птицами, что
парят высоко в поднебесье, родятся те, кто при этой жизни были людьми
поверхностными, любителями праздных рассуждений. Преуспевшие же в гражданских и
личных добродетелях, могут опять прожить человеческую жизнь, а, если нет, то
стать животными социальными – пчелами, например, или муравьями.
* «Федон», «Государство»,
«Тимей».
3. Но кто может стать гением?* Тот,
кто гениален уже здесь и сейчас. А кто может стать божеством? Тот, в ком и
сейчас преобладает божественное начало.
* «Гений» – один из принятых вариантов перевода
слова «даймоний». По смыслу даймоний сродни ангелу-хранителю (прим.
ред.).
Гениальное и божественное присуще нам, а потому даже здесь и
сейчас может стать главенствующим в нашей природе.
Значит ли, что нашу суть определяет тот гений, что
«достался на нашу долю в момент нашего рождения»?*
* «Федон».
Нет, мы сами, посредством собственного внутреннего гения
выбираем свой путь; гений же, что сопровождает нас, всегда на порядок выше, то
есть, если человек внутренне – чувственный, то соприсущий ему гений – разумен,
если же мы следуем дорогой разума, то этот гений – еще более высокой природы;
мы можем сообразовывать свои поступки с гением, хотя и не ограничиваемся им в
выборе своих действий. А потому совершенно справедливо замечено, что «не
вас получит по жребию гений, а вы его изберете сами»;* своей собственной
жизнью мы определяем, что есть для нас высшее.
* «Государство».
Но каким образом и когда появляется этот гений, влияющий на
нашу судьбу?
Разумеется, не тогда, когда жизнь уже прожита, чтобы просто
отвести нас в Аид; нет, он сопровождает нас в течение всей нашей жизни, а,
когда приходит смерть, помогает определить принцип нашего нового воплощения,
исходя из того образа жизни, который мы вели.
Этот принцип стремится осуществить себя и, если в этом
преуспевает, обретает новую жизнь, получая также и нового сопровождающего
гения; если предыдущая жизнь была отягчена всяческим злом, то ее внутренний
гений несет наказание: поскольку он допустил, чтобы влечения склонили его ко
всему грубому и низменному, его статус понижается. И, наоборот, если человек
нашел в себе силы следовать тем путем, каким направлял его высший
сопровождающий гений, если, таким образом, жизнь его была гениальной и
определяющим его природу стало то высшее, что было ему соприсуще, то и статус
его собственного гения неизбежно возрастет. А, значит, человек сам определяет и
свою жизнь, и свою дальнейшую судьбу.
В Душе содержится множество различных вещей, и для любой
жизни там есть свое высшее и свое низшее. Каждый из нас – разумный микрокосм,
связанный с чувственным миром тем низшим, что присутствует в нас; высшим же мы
сроднены с божественным Умом, то есть разумной частью нашего естества мы
неизменно пребываем в высших сферах, но, если мы, под влиянием той или иной
страсти, как бы сдвинемся на обочину разума, то тут же попадем в путы низших
планов бытия, что, впрочем, вовсе не будет означать умаления в нас
божественного.
4. Но эта периферия, обочина нашего
разума, – навсегда ли она заключена в наше тело? Нет, когда возвращаемся мы,
возвращается и она.
А можно ли сказать и о мировой Душе, что, при ее восхождении
из чувственного мира, то, называемое нами низшим в ней, также восходит? Нет,
поскольку Душа никогда не сопровождает свое низшее, ей неведомы уходы и
возвращения; Душа распростерта над материальной частью вселенной,
воспринимающей ее свет, но не способной ни воспрепятствовать Душе в ее
деятельности, ни причинить ей какой-либо ущерб.
Что же касается всего мироздания в целом, – насколько можно
соотнести его с чувственным миром? Мы читаем у Платона, что «космос не
имеет никакой потребности ни в глазах, ни в слухе»,* а также ни в ноздрях,
ни в языке. Да и вообще, разве его сознание может быть подобным нашему,
обусловленному нашими жизненными потребностями? Нет, ибо, когда все, что только
можно произвести внутри какой-либо природы, уже произведено, единственное, что
остается, – это отдыхать. В подобном состоянии даже чувство удовлетворенности
лишено смысла, а уж тем более нет нужды и в чувствительности – качественном
показателе процессов роста. Впрочем, о природе вселенной мы поговорим в другом
месте, теперь же вернемся к рассмотрению нашего вопроса.
* «Тимей».
5. Но, если сопровождающий нас гений
и характер будущей жизни избираются душой в ином мире, то в каком смысле мы
обладаем свободой воли здесь, на земле?
Ответ может быть следующим: этот выбор в потустороннем мире
– просто аллегорическое изображение тех склонностей и темперамента души,
которыми определяются большинство наших поступков.
Однако, если эти душевные склонности, значение и степень
влияния каждой из которых предопределены предшествующим воплощением, направляют
наши действия, то виновато ли тело в том, что оно следует той или иной, пусть
даже и худшей из них? Ведь качества души возникли прежде любого воплощения; что
она избрала для себя, то ей и принадлежит. Следует ли из этого, что, как
хорошее, так и плохое в человеке никак не зависит от него и его жизни?
А возможно каждый из нас потенциально и плох, и хорош,
актуально же становится тем или другим только в результате собственных деяний?
И что произойдет, если кому-либо, по своим качествам
склонному к добру, достанется скверное тело, а, напротив, отличное получит тот,
кто по природе зол?
Можно ответить так: Душа, в какую бы сторону она не
склонялась, имеет несколько уровней собственных энергий, с помощью которых она
формирует те или иные тела, а, значит, внешние, акцидентальные обстоятельства
не могут повлиять на ее окончательное решение. Мы читаем, что после жеребьевки
душам представляются различные образчики жизней и судеб, и что, глянув на них,
каждая душа может избрать себе ту, которая, по ее мнению, наиболее ей
подходит.* Этим Платон дает нам понять, что окончательный выбор всегда остается
за нашей душой, которая соразмеряет предложенные возможности со своими
природными наклонностями.
* «Государство».
В «Тимее» Платон показывает, каким образом
направляющий гений соотносится с нами: он не вне нас, но и не укоренен в нашу
природу; он настолько наш, насколько присущ нашей душе, являясь ее
«важнейшим видом»; хотя он и лучшее, что есть у нас, о нем нельзя
сказать, что он живет с нами совместно. Именно это, по нашему убеждению, имел в
виду Платон, когда говорил о гении, что он есть «сила, сопровождающая до
конца выбранную жизнь».* А, так как главной его задачей является всячески
удерживать нас от ниспадения во зло, то ясно, что он не может быть ни одной с
нами природы, ни, тем более, низшей.
* «Государство».
6. О ком мы можем сказать, что он
мудр? О том, кто в своих поступках сообразуется с «важнейшим видом»
своей души. Но в то же время для высшей добродетели недостаточно только
обладать этим гением (он присущ всем людям) и направляться им в своей жизни.
Истинной мудростью руководит Ум, который, в свою очередь, сообразуется с тем
высшим, что есть в нем самом, то есть, с божественным началом. Таким образом,
мудрость выше разума, ибо непосредственно участвует в божественных сферах Ума.
Но как нам обрести мудрость? Ведь при появлении на свет мы
ею не обладаем.
Действительно, мы читаем, что телесное изначально «было
подвижно, устремлялось, куда придется, беспорядочно и безрассудно» и что
«по причине всех этих состояний душа и теперь, вступив в смертное тело,
поначалу лишается ума».*
* «Тимей».
Но возможно мы достигаем мудрости благодаря некоему
инстинкту?
Отнюдь, ибо устройство Души таково, что чувственная жизнь в
ее основных проявлениях никак не соответствует исконным душевным качествам.
Мы читаем, что наш гений сопровождает душу при ее спуске в
Аид и находится при ней до тех пор, пока она не изберет свою дальнейшую
судьбу.*
* «Федон».
Но что затем происходит с самим гением?
Из того, что было сказано, мы можем лишь заключить, что он
сопровождает душу от момента одного ее воплощения вплоть до выбора воплощения
следующего, что, в общем-то, занимает не слишком много времени.
Ну, а если душа для последующей жизни изберет себе нечто
низшее, – будет ли она в этом случае направляться чем-то, что ниже гения? Нет,
но ее гений будет глупее или злее предыдущего.
А если душа изберет высшее?
Одни из этих высших душ также воплотятся в чувственном мире,
другие – останутся в сверхчувственном. Те, что вернутся в чувственный мир,
будут жить лучшей, разумной жизнью, получив звездные или планетарные тела или
же заняв околозвездные сферы, «довершая созидание живых существ»* в
отведенных им областях.
* «Тимей».
Мы должны понять, что, до тех пор, пока наши души действуют
в пределах умного космоса, они, подобно космической Душе, содержат в себе
различные подчиненные им формы. Мировая Душа распространяется таким образом,
чтобы производить определенные сферы и планетарные круги в соответствии с их
энергийными уровнями;* так и наши души – имеют в своем ведении ряд подчиненных
им областей и соответствующих им энергий. Каждая индивидуальная душа, обитающая
в здешнем мире, действует созвучно с родственной ей звездой или планетой,
проявляющей свои качества и темперамент при «созидании живых
существ». Их планета, а, быть может, и нечто еще более высшее, является их
божеством, или, точнее, сопровождающим гением.
* «Тимей».
Здесь нам следует сделать ряд уточнений.
Души, освобожденные от оков телесного, пребывают в высшем,
однако, по истечении некоторого времени, выходят за пределы природы Ума, тем
самым делая неизбежным свое новое воплощение. Это происходит потому, что,
восходя к высшему, души берут с собой и ту свою часть, которая мечтает о земной
жизни. Эту часть можно назвать душой, «разделенной в телах»,*
поскольку именно она проникает в тела и, разделяясь в них, становится
множественной. Подобное разделение не является делением в арифметическом смысле
и не ведет к изменению величины; душа как бы сосуществует и внутри, и вне, и,
поэтому, воссоздание былого единства не утрачивается. И когда живые существа,
животные или растения, продолжая свой род, производят новые формы, происходит
также и саморазделение соответствующей части души, распределяющейся в этом
потомстве без своего умаления. В одних случаях для передачи телам душевных
энергий требуется ее постоянное присутствие, например, когда речь идет о
жизненном принципе растений; в других – она уходит, сообщив одну из своих
энергий, – так бывает, к примеру, когда в разлагающемся трупе животного
зарождается множество мелких жизней.
* «Тимей».
Энергии, действующие в умном космосе, и те, что
соответствуют им в нашем мире, в сущности, одни и те же энергии.
Душа, вернувшаяся в высшую область, находит там своего
гения: или того, что и раньше был ей соприсущ, или же нового, которого она
получила в соответствии с прожитой жизнью. И вот, вместе с этим гением, душа
поднимается на борт корабля, именуемого «вселенной», и отныне
«веретено Ананки» будет определять ее место в этом путешествии и ее
жребий при выборе новой жизни.*
* «Государство».
От вращения веретена навевает легкий бриз, наполняя паруса,
и путешественник, спокойный или взволнованный, отправляется в странствие. Он
переполнен тысячью впечатлений, событий, взглядов. Да и сам корабль,
покачиваясь на волнах вечности, открывает ему много нового.
На первый взгляд, все плывут одинаково, однако разные
путешественники, проявляя свои индивидуальные качества, ведут себя и мечтают о
разном. Эти различия определяются тем, насколько схожими или различными были
условия и обстоятельства прожитых ими жизней. Впрочем, часто бывает и так, что,
при внешне разных условиях, люди прожили похожие жизни и, наоборот, по-разному
повели себя при одних и тех же обстоятельствах. И это, в конечном счете,
определяет их дальнейшую судьбу.
.
