ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
§2. Советский федерализм
.
§2. Советский федерализм
После Великой октябрьской
социалистической революции Советская Россия, а затем Советский Союз были объявлены
федеративным государством.
Принципиально важным в этой связи
было принятие резолюции Третьим Всероссийским съездом Советов в январе 1918 г.
«О федеральных учреждениях Российской Республики», в пункте первом
которой, в частности, говорилось: «Российская Социалистическая Советская
республика учреждается на основе добровольного союза народов России, как
Федерация советских республик этих народов». В пункте 5-ом и 6-ом речь
шла о разграничении сферы деятельности федеральных и местных органов власти, и
отмечалось, что «все местные дела решаются исключительно местными
Советами» и далее «Центральная Советская власть обязана следить за
соблюдением основ федерации, и представляет Российскую Федерацию Советов в ее
целом. На центральную власть возлагается также проведение мероприятий,
осуществимых лишь в общегосударственном масштабе, причем, однако, не должны
быть нарушаемы права отдельных, вступивших в федерацию, областей».
Создание федерации
рассматривалось, прежде всего, как средство разрешения национального вопроса в
многонациональной стране. Исторически первой была создана Российская Федерация
(ее образование закрепила Конституция РСФСР 1918 года). Ее главная особенность
заключалась в том, что она была основана на автономии. Второй исторически
возникшей формой была Закавказская Федерация. Она просуществовала с 1922 по
1936 год, и затем входившие в нее республики вошли непосредственно в состав
СССР.
В отличие от РСФСР Закавказская
Федерация основывалась на договоре. Советский Союз как новая форма федерации
был основан на суверенитете своих субъектов и объединил как унитарные, так и
федеративное (РСФСР) государства. Основными принципами построения советской
федерации были провозглашены принцип добровольности объединения субъектов, их
равноправность, демократический централизм. Но главным был национальный
принцип построения федерации.
В составе Советского Союза
насчитывалось 15 союзных республик, 20 автономных республик, 8 автономных областей
и 10 автономных округов. Эта громоздкая и сложная система практически управлялась
строго централизованно на основе единой для всех Конституции СССР и советского
законодательства. Главным, связывающим в единое целое звеном была коммунистическая
партия, проводимая ею политика. Большой знаток советской истории, известный английский
ученый Эдвард Карр, характеризуя эту тенденцию, в частности отмечал:
«растущее сосредоточение власти, выраженное в следовавших одна за другой
конституциях РСФСР и СССР, тенденция к замене федеральных форм реальностью
унитарного государства и неэффективность конституционного контроля были в
определенном смысле уступкой затянувшемуся чрезвычайному положению в стране.
Борьба за существование, исход которой всегда под вопросом, никогда не создает
атмосферы, благоприятной для децентрализации власти или для смягчения ее суровости».
В последней Конституции СССР 1977
года в статье 70 — ой было дано концентрированное понимание советского федеративного
государства: «Союз Советских Социалистических республик — единое
многонациональное государство, образованное на основе принципа
социалистического федерализма, в результате свободного самоопределения наций и
добровольного объединения Советских Социалистических республик». Однако ни
в Конституции, ни в других законодательных актах не было дано определение
самого понятия «социалистический федерализм». В научной литературе
он трактовался тоже весьма общо. Неясно было, чем отличается «социалистический
федерализм» от несоциалистического и как он согласуется с положением о
«едином союзном государстве». Неясно также как соотносился суверенитет
Союза с суверенитетом союзных республик. К тому же уже в 70-« годы стало ясно,
что сложившаяся чрезмерная централизация по существу лишала союзные республики
реальной самостоятельности.
На пороге 80—х годов приобрела
особую актуальность дилемма дельнейшего развития советской Федерации: либо
повышение самостоятельности союзных республик де-факто, либо признание Союза
унитарным государством де — юре. Однако ни того, ни другого не произошло.
Ситуация в субъектах советской
федерации со временем складывалась таким образом, что сосредоточение власти в
центре вошло в противоречие с необходимостью ее децентрализации и передачи
больших полномочий на места. Необходимость радикальных изменений в этом
направлении, хотя и осознавалась определенной частью партийного руководства,
вовремя не была осуществлена, что вызывало все более недовольство национальных
элит, возглавляющих союзные республики.
Нельзя утверждать, что вообще не
было попытки реформировать советский федерализм. В годы так называемой перестройки
вопросы реорганизации Советского союзного государства были предметом острых
дискуссий в научной среде и в средствах массовой информации. В это время
(коней 80-ых годов) были выдвинуты идеи организации республиканского
хозрасчета, самодостаточности республиканских территориальных общностей,
создания относительно обособленных экономических организмов в пределах народнохозяйственного
комплекса СССР, обеспечения республиканского экономическою суверенитета.
Особенно интенсивно эти вопросы обсуждались в связи с так называемым
«прибалтийским вариантом перестройки», в основе которого лежала
концепция экономического суверенитета. «Реализация идеи экономического
суверенитета, — отмечал С.В. Четко, — весьма вероятно, повлечет за собой
серьезные изменения в существующем государственном устройстве СССР. Умеренный,
условно говоря, вариант может способствовать регенерации федеративных связей,
разрушенных в период сталинизма и не восстановленных доныне, А предельно
радикальный вариант, включающий установление республиканских таможенных границ
и введение собственной валюты и подкрепленный провозглашением республиканского
гражданства, антимиграционной политикой, формированием собственных военных
контингентов и тому подобными мерами, выдвигаемыми некоторыми прибалтийскими
интеллектуалами, может привести к установлению даже не федеративных, а конфедеративных
межреспубликанских связей, предельно облегчит превращение права республик на
выход из Союза из чисто теоретического в реальную перспективу. Вероятность
этой перспективы, — если она вообще, когда-либо проявится, — будет зависеть от
происходящих в стране сложных общественно — политических процессов, от
расстановки политических сил. Однако представляется достаточно очевидным, что
осуществление всего комплекса политических мер создаст минимально необходимые
экономические и политические предпосылки для обретения союзными республиками
полной самостоятельности независимых государств».
Последовавшие вскоре события
полностью подтвердили правоту этих выводов и сделанного автором прогноза.
Небезынтересно отметить, что в
это же время серьезному анализу сложившаяся в стране ситуация была подвергнута
зарубежными учеными. В частности издаваемый в Гааге (Нидерланды)
ежеквартальный журнал «Плюралистические общества» («Plural
Societies») опубликовал в 1989 году ряд статей, посвященных проблемам
настоящего и будущего Советского Союза. Этой же проблеме была посвящена книга
«Последняя империя. Национальности и будущее Советов» (под редакцией
Роберта Конквеста). Некоторые авторы этой коллективной монографии предсказывали
распад «советской империи». Так, в статье Терезы Раковской —
Гармстоун «Национальные меньшинства сегодня: обзор» содержится вывод,
что марксизм — ленинизм не является главной помехой для роста национализма
меньшинств. Более того, она утверждала, что за последние 20 лет в Кремле не
существовало консенсуса по национальному вопросу, что советским властям
понадобилось более двух десятков лет, чтобы пересмотреть
«псевдофедеральную конституцию». В завершении статьи она приходит к
выводу, что в настоящее время все готово для межэтнического взрыва: «им
нужна только искра, чтобы вспыхнуло пламя».
Столь же мрачный прогноз
содержался и в статье известного французского политолога Александра Беннигсона
«Национализм советских меньшинств в исторической перспективе».
Близкие к данным выводы были
сделаны автором другой книги: «Политика, общество и национальный вопрос в
России Горбачева». Один из ее авторов — адъюнкт — профессор Колумбийского
университета Александр Мотыль обратил, в частности, внимание на то, что
«децентрализация побуждает местные элиты преследовать свои собственные
интересы. Экономическая децентрализация в рамках централизованно управляемой
социалистической федеративной системы объективно поощряет национализм, даже в
среде ненационалистов или антинационалистов». И чтобы сохраниться и
выжить децентрализации должен быть положен конец. А. Мотыль выделяет три пути
выхода из дилеммы «децентрализация — обратная централизация»:
нынешнюю федерацию республик должна заменить жесткая унитарная система, в
рамках которой будут разведены «территория» и «этнические
группы»; Советская Федерация превратится в «подлинную»
федерацию, в которой не будет русской гегемонии; в советскую систему должны
быть внесены элементы рынка, предотвращавшие сверх централизацию, а,
следовательно, и возникновение указанной дилеммы. Однако он отмечал, что шансов
на проведение в жизнь какого-либо их этих трех сценариев нет и
«финляндизация» советской империи окажется лишь вопросом времени.
Сопоставив точки зрения
отечественных и зарубежных ученых, можно сделать вывод, что и те и другие
видели серьезные недостатки в структуре и способах функционирования
государственной власти, но этого упорно не видели (или не хотели видеть)
власть предержащие, что и привело, в конечном итоге, к развалу советской
системы федеративных отношений и образованию новых независимых государств.
.