ТЕКСТЫ КНИГ ПРИНАДЛЕЖАТ ИХ АВТОРАМ И РАЗМЕЩЕНЫ ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ
Всеобщая забастовка против рыночного хозяйства
В истории немецкой экономики одной из самых драматических эпох было в
особенности второе полугодие 1948 года. Происходила борьба между идеей
освобождения рыночного хозяйства и упорствующими силами
принудительно-направляемого хозяйства. Правда, некоторые обстоятельства
экономического положения и не способствовали тому, чтобы вызвать решительное и
безусловное доверие к правильности такого прорыва к экономической свободе. В
первые месяцы после реформы индекс цен повсеместно значительно возрос. Почти
бесполезно было повторно напоминать, что несмотря на то, что 18 июня 1948 года
и существовали официально установленные, сравнительно низкие цены, но товаров
по этим ценам тогда не было, и что ныне уплачиваемые цены в немецких марках
представляли собой лишь незначительную долю размера соответственных цен в рейхсмарках,
которые уплачивались на черном рынке в месяцы перед валютной реформой.
Самой важной задачей было не дать себя смутить этой бурной неразберихой и
остаться твердым даже тогда, когда профсоюзы призвали — 12 ноября 1948 г. — ко всеобщей забастовке, чтобы при помощи такой решительной меры покончить со свободным
рыночным хозяйством. В Экономическом совете царило смятение. Почти во всех
письменных столах Хозяйственного управления — руководитель которого так
решительно боролся против направляемого хозяйства и предписанных цен — тайком
лежали наготове новые варианты только что отмененных распоряжений. Само
Хозяйственное управление усомнилось в правильности положений, которые защищал
его руководитель.
В конце августа 1948 года я заявил следующее:
«Я остаюсь при своем мнении и будущее покажет, что я был прав. Маятник цен
сейчас повсюду нарушил границы нравственного и допустимого. Это произошло под
давлением факторов, которые увеличивают себестоимость продукции, и под влиянием
опьянения, вызванного теми деньгами, которые были выданы на каждого человека
при валютной реформе в обмен на старые деньги. Но скоро наступит время, когда
конкуренция заставит цены вернуться в нормальное состояние, — а именно, к тому,
которое обеспечивает наилучшее взаимоотношение между заработками и ценами,
между номинальным доходом и уровнем цен».
Казалось, что мое тогдашнее заявление совершенно не соответствовало
положению вещей, и я получил репутацию неисправимого оптимиста. Когда же
несколько месяцев спустя факты доказали, что я был прав, — меня «произвели» в
современного экономического пророка.
Оправдало ли развитие жизни то, что я предвидел?
После реформы казалось, что наша экономика столкнулась с такой готовностью
покупателя к потреблению, которая, казалось, никогда не кончится, — царило
поистине безграничное желание восстановить утраченное. Столь же сильной была
потребность восстановить и восполнить утерянное и недостающее и во всех
отраслях хозяйства. В жилищном строительстве накопились требования, которые,
казалось, невозможно будет удовлетворить, принимая во внимание военные
разоружения, а также необходимость разместить восемь миллионов беженцев. Если в
первые дни после валютной реформы казалось, что спрос и предложение взаимно
выравненны, то очень скоро эта картина изменилась. Припрятывание товаров,
нравственно предосудительное, о котором так много говорилось, в кратчайший
срок отошло в прошлое. Как для предпринимателя, так и для потребителя деньги
снова приобрели свое прежнее значение. В этом отношении оказалось правильным,
что снабжение предприятий деньгами было подвержено сознательному ограничению.
Торгово-промышленные предприятия были вынуждены спешно предлагать покупателю
текущую продукцию и ликвидировать имевшиеся на складах товары.
